— Вы говорите очень небрежно об очень серьезных вещах, — с тихим укором заметил аббат.

— Мое безразличие лишь внешне, достопочтенный аббат, поверьте мне, — сказал сэр Вальтер. — В действительности я полон глубокой заботой, но не столько о себе самом, сколько о людях, дорогих моему сердцу. Одного я уже потерял, а несколько дней назад погиб незнакомый мне человек. Это дело приобретает новые обороты, чему я не могу воспрепятствовать, и это тревожит меня.

— Я чувствую вашу тревогу, сэр Вальтер, и конечно, я упомяну вас и ваших людей в своих молитвах. Однако я в недоумении спрашиваю себя, почему вы пришли именно ко мне. Инспектор Деллард кажется мне в этом случае самым подходящим….

— Мы уже навестили сегодня инспектора Делларда, — самовольно присоединился к беседе Квентин, потому что у него было чувство, что нужно каким-то образом помочь дяде. При этом он удивился собственной дерзости.

— Он поведал нам совершенно абсурдную историю, согласно которой восставшие крестьяне Хайлэндса виновны в нападениях, — пояснил сэр Вальтер.

— И вы не поверили ему?

— В этом нет ничего разумного. Деллард проигнорировал как рассказ Квентина, так и мои наблюдения, и непоколебимо следует своей теории.

— Вы намекаете на дело с руной…

— Да, дорогой аббат. Это те ответы, которые мы ищем.

— У меня?

— Да, ваше высокопреосвященство. Честно говоря, мы надеялись, что вы немного больше расскажете нам, чем в наш прошлый визит.

— Я все рассказал вам, что мне было известно об этом. Но я уже говорил, что вы разворошите зло, если будете заниматься этими делами. И уже буквально вскоре вы убедились, насколько я оказался прав. Поэтому послушайтесь моего совета, сэр Вальтер. Он дан от всего сердца, так расположенного к вам и вашей семье.

— В этом я не сомневаюсь, и вы знаете, что я всегда связан дружбой с монастырем. Но я нуждаюсь не в добрых советах, а в хороших ответах. Я должен знать, что представляет собой эта руна. Деллард не верит в это, но я убежден, что знак и эти опасные столкновения находятся во взаимосвязи.

— Почему вы так уверены? — В голосе предводителя ордена стала заметна легкая перемена. Он уже не звучал спокойно и ровно, что выдало Квентину возросшее напряжение.

— Я ни в коей мере не убежден, достопочтенный аббат. Мой племянник и я блуждаем по лабиринту разрозненных фактов и ищем недостающие нити. Мы надеялись, что вы сможете помочь нам в этом, потому что честно признали…

— Да?

— … у меня сложилось впечатление, что вы знаете немного больше, чем хотите поведать нам, — признался сэр Вальтер со своей открытой манерой. — Я знаю, что вы умолчали об этом не из злого умысла, а потому что не хотели беспокоить нас. Теперь же очень важно знать все. Легче приготовиться к опасности, если знаешь, с какой стороны она грозит.

— Вы заметили это? — Аббат с удивлением поднял брови.

— Мое ремесло научило меня толковать изменения мимики и жестов. Я льщу себя надеждой, что обладаю определенными способностями в искусстве наблюдения, и в вашем случае, ваше высокопреосвященство, для меня было очевидно, что вы не все рассказали нам о руне меча.

Предводитель ордена сперва взглянул на сэра Вальтера, потом на его племянника. Ему понадобилось сделать несколько вздохов, чтобы преодолеть свое удивление. Потом он сказал:

— Умалчивать и утаивать не подобает человеку ордена. Не существует клятвы, которая обязывает нас говорить только правду, однако Господь всегда призывает нас давать честные показания друг другу. Поэтому я не хочу отрицать, что вы правы, сэр Вальтер. Я знаю этот знак, который вы показали мне, и я видел его прежде.

— Почему вы не сказали нам об этом?

— Потому что я не хотел, чтобы вам или вашему племяннику что-то угрожало. Эта руна, сэр Вальтер, относится к царству зла. Она происходит из языческих времен, и еще ни разу она не приносила людям ничего доброго. Этим, боюсь, вам придется довольствоваться, потому что больше я не могу, или, скажем так, мне нельзя сказать вам.

— Мне очень жаль, аббат Эндрю, но я ни в коей мере не могу довольствоваться этим. У меня есть все основания для предположения, что эта руна и нападение на посту находятся во взаимосвязи. Я должен выяснить, что скрывается за этим.

— Инспектор Деллард не признает существования взаимосвязи.

— Да, не признает, — удрученно подтвердил сэр Вальтер. — Он убежден, что руна не имеет ничего общего с произошедшими событиями.

— Поэтому вы не хотите мириться с этим? На мой взгляд, инспектор осторожный и опытный детектив, пользующийся доверием как правительства, так и лэндлордов.

— Потому что я имею подозрение, что инспектору важнее использовать события как предлог для обвинения восставших, нежели действительно выследить преступников, — откровенно заявил сэр Вальтер.

— Это очень тяжкое обвинение.

— Не обвинение. Подозрение, которым я делюсь с хорошим другом. Вам и мне всегда была важна истина, мой дорогой аббат. Что же касается Делларда, то я не уверен в этом.

Снова наступила пауза, во время которой Квентина переводил взгляд с одного мужчины на другого.

Оба четко выразили свою позицию, и Квентин едва ли мог сказать, кто привел более убедительные аргументы. Как сэр Вальтер, так и аббат внушали к себе уважение, но Квентин не находил себе места от напряжения. Кто же кого одолеет?

Учитывая положение вещей, о которых шла речь, Квентин не был окончательно уверен, хотел ли он сам, чтобы его дядя получил желаемое…

— Я уважаю ваши намерения, сэр Вальтер, — сказал наконец аббат Эндрю, — и мне известно, что вы испытываете. Но я не могу сказать вам больше, чем уже сделал. Я хочу только предупредить вас еще раз: руна — это знак зла. Смерть и проклятие падет на того, кто последует ее темными путями. Два человека уже погибли, и чуть было, — тут он взглянул на Квентина, — не погибли другие. Будьте благодарны за тех, кто еще находится среди нас, и оставьте эти события в покое. Пока, — со значение добавил аббат Эндрю. — люди получают помощь, на которую они не рассчитывали.

— О чем вы говорите? — спросил сэр Вальтер, и его вопрос прозвучал горько и саркастично. — О моем ангеле-хранителе?

— Я всецело верю в то, что Всемогущий простер над нами свои защищающие руки, сэр Вальтер, даже в такие мрачные времена, как эти. Не забывайте, что вы видели и слышали, и доверьтесь тому, что Бог будет оберегать вас и ваших ближних. Я прошу, нет, я умоляю вас: забудьте руну. Не ради вас. Подумайте о своей семье.

Аббат говорил тихо, подчеркивая каждое свое слово. У Квентина при его словах мурашки пробежали по коже, похоже, даже его обычно такого невозмутимого дядю не оставили равнодушным слова монаха.

Смерть и разрушение, руна, которая принадлежала к царству зла, — Квентин испытал ужас при этих словах и без раздумий навсегда вычеркнул бы это дело из своей памяти. Но сэр Вальтер не пошел на это, хотя его прежде такое решительное выражение лица стало мягче и уступчивее.