пригласили на генеральную репетицию. Потом из громкоговорителя раздался голос: «Макколл и Брилл, Макколл и Брилл, зайдите в кабинет мистера Салливана!» Они прошли в его кабинет. «И мы увидели его, Эда Салливана! Его как раз гримировали. Я смотрел на человека, от которого зависела вся наша карьера!» Салливан просмотрел их номер и остался им недоволен. «Зрители в зале ваших шуток не поймут, — предупредил он. — Сегодня у нас одни четырнадцатилетние и пятнадцатилетние девчонки. В общем, дети».

Через час комикам предстояло выступить в прямом эфире, а мистер Салливан требует переделать номер, который они шлифовали чуть ли не месяц! Пришлось забыть о панике и вносить изменения.

Неожиданно в дверь гримерки постучали. «На пороге возник парень со смешной прической и в бабушкиных очках, — вспоминает Чарли, — и говорит: «Шт’колатут у вас есть?» А я такой: «Тебе нужна школа или шоколад, я что-то не пойму». Он рассмеялся, повторил: «Не, што, кола тут у вас есть?» — и указал на автомат с колой. Я тогда говорю: «Да, конечно, заходи!» И он такой: «А дайм найдется? Десять центов?» Я ему: «Ха, так тебе еще и колы купить? Мы тут денег не печатаем»».

Молодой человек взял себе кока-колы, сел на диванчик и начал болтать с комиками. «Не закрывая рта, он достает ручку и рисует меня на салфетке. Глядит на меня, и рисует нас с Митци».

Когда началось шоу, парень вышел на сцену вместе со своей группой. Они пели: «Close your eyes and I’ll kiss you», но ни Чарли, ни Митци их не слышали. «Боже мой, стоял такой шум, что я не расслышал ни звука из того, что они пели. В жизни такого дурдома не видал! А когда они закончили, крики так и не смолкли!»

Макколл и Брилл выступали во втором отделении, как раз перед «Битлз». На сцену комики вышли под вопли зрительниц, которые решили, что сейчас появятся битлы. Комики, не растерявшись, исполнили сатирическую сценку: Чарли был кастинг-директором, к которому приходила на прослушивание Митци в разных обличьях, великолепно перевоплощаясь то в сценическую мать, уверенную в гениальности своего чада, то в актрису, осваивающую метод Станиславского. Каждую шутку встречало гробовое молчание.

«Казалось, мы торчим на сцене целый год… мы совершенно растерялись. Даже не понимали, закончили выступление или нет. Тут руководитель оркестра решил, что настал кульминационный момент, и дал знак барабанщику — та-да!»

Сейчас они вспоминают те три минуты как худшие в своей жизни. Провал был таким жутким, что за кулисами другие исполнители отводили взгляды. Тем временем «Битлз» под несмолкающие вопли пели: «I Saw Her Standing There» и «I Want to Hold Your Hand».

После шоу Фрэнк Горшин повел их в модный ресторан «Сарди» и попытался утешить. «Не переживайте, — сказал он. — Жизнь-то на этом не кончается». Но они ужасно расстроились и, сгорая со стыда, решили не возвращаться в Калифорнию, а на недельку махнуть во Флориду.

Как-то вечером в Майами они шли к своей машине, а рядом остановился лимузин. В салоне сидели битлы, приехавшие на второе выступление на «Шоу Эда Салливана» в отеле «Довиль». Джон Леннон вспомнил, как сидел у комиков в гримерке, и весело представил их Полу, Джорджу и Ринго.

— Что тут делаете? — спросил он.

— От вас бежим, — ответили комики.

Их агент в Лос-Анджелесе не звонил им полгода. В конце концов их карьера наладилась, но тот день, который начинался так многообещающе, а завершился таким разочарованием, они не забудут никогда. «Мы стали свидетелями небывалого величия, но не распознали его», — говорит Чарли. До самого конца шестидесятых годов они невольно содрогались при одном упоминании «Битлз». А тогда шел только 1964 год, так что содрогаться им предстояло еще долго.

46

А ведь были и другие, куда более прискорбные жертвы. В те одиннадцать недель, что минули между убийством Кеннеди и появлением битлов на «Шоу Эда Салливана», на первые места в чартах весьма неожиданно вышла молодая католическая монахиня из Бельгии, исполнявшая на французском гимн святому Доминику.

В сентябре 1959-го двадцатипятилетняя Жанна-Поль («Жаннин») Мари Деккерс, дочь кондитера, стала послушницей в римско-католической монашеской обители Пресвятой Девы Фишермонской конгрегации сестер святого Доминика и приняла имя сестра Люк-Габриэль.

Ей было позволено играть на акустической гитаре и исполнять для сестер песни своего собственного сочинения. Настоятельнице они понравились, и сестре Люк-Габриэль предложили записать альбом, чтобы потом продавать его как сувенир для посетителей монастыря.

В 1961-м сестра Люк-Габриэль записала альбом на студии «Филипс» в Брюсселе. Инженеры звукозаписи передали альбом руководству компании, а те убедили монастырь выпустить трек «Доминик» синглом, а сестру Люк-Габриэль — взять псевдоним Сестра Улыбка.

Песня стала хитом в Бельгии, затем во всей Европе, а потом и в Америке. Чарты всегда были сборной солянкой, но «Доминик», песня об основателе ордена доминиканцев в XIII веке, да еще и исполненная на французском, — единственный сингл такого рода, ставший международным хитом.

Он жил просто, Доминик-ник-ник,

Бедный поющий странник,

Во всяком городе, на всякой дороге

Говорит он единственно о Боге,

Говорит он единственно о Боге.

Сестра Люк-Габриэль, получившая прозвище Поющая Монахиня, была необычной поп-звездой. Деньги, вырученные с продажи записей, шли прямиком в казну обители: «Настоятельница стремилась защитить мою духовную жизнь, поэтому меня держали вдали от мира песен, зрелищ и всякого такого. В некотором смысле это было даже хорошо. Настоятельница опасалась, как бы я не возгордилась».

© Hulton Deutsch Collection/CORBIS/Corbis via Getty Images

Странствуя по Европе в поисках талантов, Эд Салливан посетил Фишермонскую обитель и заснял, как сестра Люк-Габриэль, в очках с толстенными стеклами, бренчит на гитаре и поет «Доминик». Она стала одной из его самых популярных находок, даже популярнее хитроумного мышонка Топо Джиджо и танцующего медведя из Большого Московского цирка.

После убийства президента Кеннеди американская публика обратилась к невинному и полному надежды творчеству Поющей Монахини. Всего за неделю ее альбом «Her Joys, Her Songs»[272] потеснил «Louie Louie» группы The Kingsmen[273] и занял первую строчку чартов, на которой продержался с декабря и весь январь.

Однако с появлением «Битлз» и выходом альбома «With the Beatles» карьера Поющей Монахини резко затормозила. После мирового турне сестра Люк-Габриэль удалилась в обитель, где до нее дошли новости о том, что песня «Доминик» получила премию «Грэмми» в номинации «Лучший госпел или религиозная песня», а ее альбом разошелся тиражом 2