Теперь Илирия видела только спину своего спасителя: накидка, откинутый капюшон… какие пустяки сейчас ее волнуют. Она не могла ни пошевелиться, ни позвать, только хрипло дышала, а мальчик вдруг бросил посох… странно… Зачем? Он собрался сдаться? Вот он чуть откинул полы накидки и спрятал руки за спину, волки, рыча, медленно приближались — они словно понимали, что расставшись с оружием человек стал не опасен.

Мальчик что-то достал из-за спины, но Илирия не поняла что, не успела. Что-то маленькое… не опасное… И тут тишину леса нарушили какие-то хлопки, коротко заскулили раненные волки, остальные, поджав хвосты, бросились наутек. Убедившись, что все волки убежали, мальчик убрал свое непонятное оружие и обернулся… их глаза встретились. Мгновение он разглядывал лежащую женщину, а потом его взгляд потемнел… Илирия все поняла… Собственно, она сразу поняла, что рана смертельна, хотя и гнала от себя эту мысль. Но сейчас об этом ей сказал и взгляд их спасителя — так смотрят на тех, кому не могут, хотя и хотят помочь: бессилие, жалость, отчаяние… всего понемногу. Да и сама она ощущала, как с каждым биением сердца из нее уходит жизнь. Илирия чуть прикрыла глаза, но усилием воли прогнала отчаяние и жалость к себе — сейчас не время… сейчас надо подумать о дочери… если ей не суждено выжить, пусть выживет хотя бы она… Но можно ли положиться на этого ребенка? Откуда он вообще здесь взялся? Возможно беглец или, что вероятнее, сын беглеца, скрывающегося в этих краях, но в любом случае он остается единственной надеждой на спасение. Выбора нет…

С трудом приподняв руку, она пошарила вокруг себя, к счастью он вроде бы недалеко упал. Наконец нащупав кошелек, она хотела бросить его, но только чуть подвинула. Мальчик наклонился над ней.

— Возьмите… — собрав все силы, прохрипела она. — Умоляю, спасите дочь… Аливию… прошу…

Мальчик коротко глянул на лежащую рядом девочку и снова посмотрел на нее. Илирия никак не могла понять того выражения, что сейчас было на его лице и снова толкнула к нему кошелек… тот, наконец, заметил. Поднял, заглянул внутрь, сморщился и снова посмотрел на нее.

— Спасите дочь.

Мальчик, кажется, понял и склонился над Аливией, потрогал ей лоб, нахмурился, потом снова глянул на нее, снова на девочку. Илирия не сразу сообразила, что тревожит их спасителя, напряглась и резко села, не удержав стона, хлынула кровь из разорванной ключицы, левая рука совсем не ощущалась, но Илирия, сцепив зубы, протянула руку к ножу, который она заметила на бедре мальчика. Тот с удивлением наблюдал за ней, явно не понимая, чего она хочет, и потому позволил ей расстегнуть ножны и достать нож. Странный, Илирия никогда таких не видела, темное лезвие, необычная форма, но острый, это сразу понятно… Рука бессильно повисла, Илирия тяжело задышала, собирая силы. Мальчик нахмурился и потянулся вернуть свое, но Илирия дернулась, чуть отодвигаясь, а потом резко вскинула руку, мальчик испуганно отшатнулся, но удар предназначался не ему…

— Спаси дочь, — успела только выдохнуть женщина прежде, чем нож вонзился ей в сердце.

Володя неторопливо брел по лесу, опираясь на посох, и внимательно осматривался по сторонам. Несмотря на поразительную схожесть с Землей, это все-таки другой мир, надо быть осторожнее. Мальчик шел не очень быстро, часто останавливался, чтобы оглядеться. В этом случае он перекидывал веревку через сук ближайшего дерева, подвешивал на нее рюкзак и подтягивал повыше — от зверей, птицам же плотный материал рюкзака не прорвать, после чего уходил осматриваться. Ближе к вечеру он доставал топор и отправлялся за дровами, ставил палатку, разжигая перед ней костер. Огонь — самая лучшая защита от зверей. Володя садился перед ним, изредка подбрасывая дрова и думал, за каким лешим его понесло зимой в лес… Хотя ясно зачем…

Кризис наступил в день его рождения. Этот праздник мальчик решил отметить по всем правилам, тем более и повод был — как раз вчера закончил ставить баню. Баню, в отличие от дома, за небольшим исключением, пришлось строить исключительно из местного материала. Полтора месяца мальчик заготавливал бревна, подбирая деревья примерно равной толщины, на месте той же бензопилой очищал стволы от веток, распиливал их, потом цеплял небольшим каром и тащил к дому, где очищал и шкурил. Володя торопился, пока еще оставалась солярка для инструментов. Подготовил фундамент, выбрав из справочника ту баню, которая ему понравилась, и стал готовить бревна, чтобы поставить сруб. Саму баню он закончил за месяц, когда солярка уже подходила к концу. Последние сорок литров Володя решил оставить на крайний случай, и даже разобрал один из дизель-генераторов. Надо бы его утопить в озере, но рука не поднялась: вдруг пригодится еще зачем-то? Мальчик упаковал его, хорошенько смазал и закопал в лесу. Та же участь постигла и кар, на который просто не хотелось тратить бензин: самую тяжелую работу вроде бы сделал, а больше ничего таскать не нужно. Даже колонку поставил, пробурив скважину примерно на тридцать метров.

Утром в день своего рождения мальчик первый раз затопил баню и с наслаждением попарился, впервые как следует вымывшись. Красота! Не то, что та пластиковая бадья с нагретой водой. Да разве что-нибудь может сравниться с настоящей баней?!

В дома Володя накрыл стол, достал бутылку красного вина…

— Вино мы тебе тоже положим, но пока тебе не исполнится шестнадцать, пей его только по особым случаям…

Володя грустно усмехнулся, вспомнив Александра Петровича. Так и не понял, шутил полковник тогда или нет. Скорее всего, шутил.

Мальчик расставил несколько приборов, в каждую кружку плеснул вина и с каждой же чокнулся.

— Ну что ж, вот мне и исполнилось четырнадцать. Всем спасибо за поздравления… — Володя чуть отхлебнул, нацепил на вилку сыр и начал медленно его жевать, уставившись куда-то вдаль. Потом резко поднялся, смахнув все со стола, в том числе и приготовленный по торжественному случаю торт, и выскочил из дома. Сегодня температура опустилась ниже нуля, и морозец немного остудил разгоряченного мальчика. Он устало прислонился к косяку и так постоял минут десять. Вернулся в дом, накинул куртку и отправился на озеро.

Возможно, ему не было бы так тоскливо, отличайся этот мир от Земли. А так… Те же растения, животные, даже Луна та же. Да, попадаются иногда непонятные растения или странные звери, ну и что? Да если он на Земле отправился бы в тропики, там больше встретил бы непонятного и незнакомого, чем здесь. Когда впечатления от новизны схлынули, мальчик перестал понимать, действительно ли он в другом мире, или его просто выбросили где-то в тайге, и он проходит очередной экзамен на выживание.

— Глупо, — решил он, вернувшись с озера. — И чего я сорвался? Теперь убираться…

Володя вздрогнул, оторвавшись от воспоминаний, и поспешно добавил дров в костер. Вроде бы на ночь должно хватить… На всякий случай притащив еще одну найденную корягу, он водрузил ее прямо в центр костра и с чистой совестью отправился спать.

На следующее утро пошел снег, которому Володя обрадовался как настоящему другу. Все-таки правильно он сделал, что отправился в этот поход. Новые впечатления прогнали тоску, а легкое чувство опасности — чай, не городской парк тут — заставили собраться. Возможно, именно этого Володе не хватало, вот и расклеился. Когда он мечтал отправиться в новый мир, он размышлял о том, как здорово быть одному. Никому ничего не должен, и тебе никто не должен; ни ты не зависишь от других, ни от тебя никто не зависит. На Земле эти невидимые связи давили и угнетали его, заставляя в ужасе просыпаться среди ночи. А вдруг случится то же, что случилось с родителями и сестренкой? А Гвоздь? Лучше уж не иметь ни родных, ни друзей… зато и не потеряешь их, не придется потом испытывать боль. Стремление к такому полному одиночеству заставляло его первое время в этом мире испытывать настоящую эйфорию. Но постепенно она испарилась, остались только будни. Пока была работа, позволявшая ни о чем не думать, еще можно было делать вид, что все хорошо, но как раз ко дню рождению самые важные дела оказались закончены. Тут мальчик и понял каково это по-настоящему быть одному. Впервые осознал, что ему в его жизни действительно во многом везло, несмотря на смерть родных. Ведь не оттолкни его тогда отец и лег бы он вместе с ними. А потом? Гвоздь! Какие шансы были у него встретить такого как Гвоздь? И ведь встретил. И он действительно заботился о нём. По-своему, но заботился, лупя без жалости его, когда застал с сигаретой, или Мишку, предложившего торговать наркотиками. Потом встреча с Александром Петровичем, благодаря которой весь их беспризорный отряд нашел кто новых родителей, а кто дело по себе. Даже его мечта сбылась… А когда сбылась, он уже не уверен, что ему нужно именно это. Но жалеть о чем-либо — занятие совершенно бессмысленное.