Всё затихло. Только гулко гудело пламя над горящими останками машины. Лола вздохнула, повернулась к пламени спиной, и устало села на землю. Дик, поднялся, тихо подошёл и сев рядом с женой, осторожно обнял её за плечи. Лола положила голову ему на плечо.

– Дик, вызывает Командующий. Ответь.

– Дик слушает, – ответил он нехотя.

– Привет.… Слушай, Дик, мне сообщили, что всё в порядке. Почему тогда у вас пахнет палёным?

– Это Лола, – вздохнул Дик.

– Ага, понятно. Больше никто не пострадал?

Лола зло подняла голову.

– Пока что нет, – ответил Дик, тоже начиная злиться.

– Ладно, ладно, успокойтесь – всё в порядке. Слушайте – вы просто молодцы. Вы… Вы всё же сделали это. Это было просто потрясающе, и все это видели…

– Как дела на фронте? – перебил его Дик.

– Они остановили все военные действия и попросили о начале мирных переговоров, – сообщил Командующий. – Они уже приняли все наши предварительные условия – возврат к прежним границам и введение общей конституции на основе нашей. Они…

– Понятно. Вы получили список их агентов?

– Да, Дик, но по нашим законам это надо ещё доказать…

– Тоже понятно, – опять прервал его Дик. А теперь прошу вас, оставьте нас в покое. В конце концов, мы заслужили отпуск.

– Конечно, Дик, но,…но Орфей просил передать – он приглашает тебя на похороны друга.

– Хорошо, – ответил Дик, – я сейчас с ним свяжусь.

– Ладно, Дик, оставляю вас. У меня сейчас новая забота – переговоры. Вы своё дело уже сделали – война закончена. Этот ваш бой был действительно последним боем. Всё, увидимся позже.

– Сволочи, – прокомментировала Лола.

Дик поднял голову и позвал:

– Орфей!

– Да, Дик, – ответил Орфей.

– Я слышал, что у тебя печальное событие.

– Да. Он покончил с собой.

– Кстати, ты знаешь? – Его имя есть в списке агентов.

– Правда?

– Да, Орфей, и я думаю – может быть, его замучила совесть?

– Не сомневаюсь…

– Кстати, он долго мучился?

Орфей вздохнул:

– Да как сказать…

– Понятно, но может быть найдется совесть и у остальных членов этого списка?

– Я в этом уверен, Дик.

– Ну тогда я считаю, что ты тоже имеешь право ознакомиться с этим списком, и…

– Хорошо, хорошо. Я весь во внимании.

Дик достал из нагрудного кармана лист и развернул.

– Одну минуту, Дик. И можно чуть – чуть левее?

– Да, конечно.

– … Спасибо, Дик.

Стив сидел в своей комнате.

Он опять смотрел на это серое окно и это серое небо простыми серыми глазами. Утешал и внушал надежду только лист бумаги, лежащий на подоконнике.

Стив знал – даже если он потеряет этот лист, его Мастер сделал так, что со временем, он всё равно вспомнит…

Он обязательно вспомнит…

Забытые глаза,

Закрытые слова,

Убитые мечты,

Ослепшие цветы.

– Помогите! Помогите мне, вы же обещали! Я… я больше не могу. Вы же обещали… помогите… обещали… вы… вы…

Поздравляю, – подумал он, – я ещё жив и даже обещал помочь.

Он только что пришёл в себя, лежа в большой больничной палате, среди десятка несчастных.

– Вы… вы…, – твердил ближайший, глядя ему прямо в глаза. – Вы обещали…

Санитар, закончив фиксирование к койке одного из больных, лежавшего возле дверей, поднял голову, настороженно посмотрев на просящего.

– Обещали… обещали… вы… вы… Прошу вас.

Санитар подошел, проверив, насколько хорошо привязаны к койке руки и ноги просящего, затем, повернувшись, спросил:

– Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, – ответил он, – кажется всё в порядке.

Санитар внимательно посмотрел ему в глаза.

– Вы не могли бы меня развязать? – спросил он.

– Поздравляю с возвращением, – ответил санитар, снимая крепления с его рук и ног.

– Помогите… вы… вы… – продолжал твердить лежавший напротив.

– Кто это? – спросил он санитара. – И почему он просит помочь именно меня? Я действительно что – то обещал?

Санитар замер, еще раз внимательно посмотрев ему в глаза.

– Вы уверены? – спросил санитар.

– Послушайте! Я только что очнулся в этой палате, чувствую себя очень хорошо. Я только спросил вас – почему этот несчастный, считает меня способным ему помочь? Ведь я сам…

– Ну, ну, продолжайте, – подбодрил его санитар.

– Я… я… – Он вынужден был остановиться. Он не помнил – кто он. Он ничего не помнил.

– Простите, – обратился он к санитару, – вы случайно не подскажете – кто я?

Санитар снял белый колпак, опустил глаза, и сильно смущаясь, ответил:

– Я знаю кто вы, но… но я не должен говорить. Иначе вы можете снова сойти с ума. Простите меня, но это, вы должны вспомнить сами. Пойдемте со мной, вам здесь уже… Это для вас уже пройденный этап. Вы справились. В отличие от них, – санитар оглянулся, – смогли вернуться. Я уверен, вы справитесь со всем, что вам ещё предстоит, но сейчас…

Я должен позвать врача.

Психиатрическое отделение Реабилитационного Центра, являлось одним из самых милых лечебных заведений, по крайней мере, из тех, что ему довелось посещать. Ему приходилось принимать на веру данное заверение медперсонала, так как никаких других заведений, равно, как всего остального, он действительно не помнил. После четырёх месяцев безрезультатного лечения и бесплодных попыток что – либо вспомнить, он, наконец, решил покинуть эту милую богадельню.

– Здравствуйте. Можно…?

– Да, конечно, заходите, я вас ждал.

Кабинет Управляющего Реабилитационного Центра, располагался на верхнем, пятом этаже правого крыла административного корпуса.

Управляющий отвернулся от окна с видом на сад и, вздохнув, сказал:

– Слушаю вас.

– Я хотел…

– Поймите, – прервал его Управляющий, – всё гораздо серьёзнее, чем вы думаете, я не могу…

– Это я уже знаю.

– Так что же вы хотите?

– Отпустите меня, – попросил он Управляющего и, вздохнув, добавил, – пожалуйста. Все мои попытки вспомнить или хотя бы узнать…