итак, не будет легкой, дополнительная нервотрепка ни к чему. Конечно, Матвей Игоревич так рано не приезжает на работу, но зато у меня будет время где-нибудь позавтракать. Главное, не оставаться в квартире.

Еще нужно будет рассказать о своем решении Тимуру и Яну. Не думаю, что они обрадуются, но, тем не менее, я рассчитываю хотя бы на понимание. Правда, когда Полонский узнает кто именно моя новая девушка, то вполне может вспылить. Парень, в принципе, достаточно быстро заводится. Кругом одни проблемы, но стоит вспомнить теплую и нежную улыбку Ульяны, как появляется желание свернуть ради нее горы.

В маленьком ресторанчике, в ста метрах от жилого комплекса, в котором мы живем, меня узнали. Но никто не сделал ни единого намека в мою сторону, никаких просьб о совместном фото или автографе, и это меня радует. Приятно быть обычным парнем, даже если это лишь видимость. Я как раз расплачивался, когда у меня громко зазвонил мобильный. К моему огромному удивлению, это оказывается тесть. Можно было бы сказать, что так и надо, но внезапно этот звонок меня напрягает.

— Слушаю.

— Никита, нам нужно с тобой кое-что обсудить. Думаю, ты знаешь о чем речь. Дело срочное, так что жду тебя у себя в офисе.

Он кладет трубку, не прощаясь и даже не сделав вид, что его интересует мое мнение. Голос Бертца был равнодушно-отстраненный, словно ему наплевать на то, что мы будем обсуждать мой развод с его дочерью. Это настораживает меня, но вместе с тем и дает определенную надежду.

Продюсерский центр как обычно бурлит. Жизнь здесь кипит и днем, и ночью, и мне всегда это нравилось. Круто, когда все движется в едином ритме. Однако сегодня мне было все равно на то, что происходит вокруг. Небрежно кивая головой сотрудникам по пути, я практически бегом направился в кабинет главного босса. Не то, чтобы Бертц мне угрожал, но хотелось побыстрее внести ясность в ситуацию. Потом можно купить свежих миндальных круассанов и заехать к Уле на утренний кофе.

Секретарши не было на месте, так что мне никто не препятствовал, когда я без стука вошел в святая святых этого здания. Матвей Игоревич был как обычно собран, подтянут и невозмутим.

— Ты быстро. — Равнодушная констатация факта. Даже без его обычных отвратительных уменьшительно-ласкательных имен. Сейчас он не играл, не пытался казаться лучше или хуже. И это мне очень не нравилось.

— Вообще-то, я сам планировал встретиться. Нам действительно многое надо обсудить.

— Проходи, присаживайся.

Под его тяжелым пустым взглядом устраиваюсь в кресло. Непривычно видеть его без привычной маски дружелюбного любящего тестя. Казалось, он настолько с ней сроднился, что сам забыл, когда был последние раз искренним.

— Сегодня под утро мне позвонила моя дочь, моя Регина. Она истерично плакала и повторяла, что любимый муж хочет ее бросить. Я, наверное, плохой отец, но это не значит, что я останусь равнодушен к слезам своего ребенка. И прежде, чем мы продолжим нашу беседу, ответь мне честно, по-мужски, у тебя кто-то появился?

— Я полюбил другую. Да, этот поступок меня не красит, но не стоит забывать, что у меня никогда не было чувств к Регине. Разве что мне иногда было ее жаль, но поведение вашей обожаемой дочурки быстро избавило меня от сострадания.

— Чем же тебе Регина не угодила? Объективно, она очень красива. Не уверен, что твоя новая пассия может обладать такой же внешностью.

— А любят за красоту? Моя новая пассия, как ты выразился, умная, добрая, верная и честная. Когда мы познакомились, она не знала кто я и проявила интерес к простому парню. Так что ей плевать на мои финансы, на мою популярность. Ей нужен я. Это любовь, пусть таким как ваша семейка этого и не понять.

— Ну-ну, мой мальчик. Без оскорблений. Я же ничего не говорю про твою ненаглядную, которая впуталась в интрижку с женатым парнем, не думая, что чувствует брошенная жена.

Теперь в глазах Бертца загорелся опасны огонек. Кажется, мне действительно стоит действовать мягче, но меня уже несет не в ту сторону.

— О, тогда здесь же стоит упомянуть, что эта несчастная женушка восстановила себе девственность, накачала меня наркотиками, чтобы затащит в постель, а утром заламывала руки, что ее изнасиловали. Не вам говорить о чьих-то моральных принципах, когда ваши дети даже не знают, что это такое. Я не люблю Регину, я ее уже даже не уважаю, и, более того, она мне противна, как женщина. Ни за какие деньги ты не заставишь меня спать с ней.

— И чего же ты хочешь?

— Развод. Пора заканчивать с этой лживой сказкой о неземной любви. Ваша дочь быстро утешится, найдет себе новую марионетку, а ты заманишь ее обманом в свои сети. И все довольны и счастливы. Я даже готов продлить свою сделку с дьяволом и работать на этих же условиях еще ближайшие десять лет. Тебе это выгодно.

— Не всегда дело только в выгоде. Пусть я далек от титула отец года, но мои дети значат для меня очень много. Хочешь развод? Легко. Но как только ты перестанешь быть моим зятем, я расторгаю наш контракт, и ты теряешь все: имя, песни, репутацию. Поверь, с тобой никто не захочет работать, и музыка останется для тебя только воспоминанием. Зато, ты будешь жить с любимой. Пару месяцев будешь счастлив. Возможно даже полгода, а потом возненавидишь ее за разрушенную жизнь. И гораздо сильнее, чем ненавидишь жену.

— Ты не посмеешь этого сделать.

— Я уже начал это делать. Пока ты спал после потрахушек со своей новой шлюшкой, я готовил тебе ловушку. Пресс-релиз готов, мне осталось нажать кнопку и разослать ее по крупнейшим продюсерским центрам. А дальше сарафанное радио и черный список. Через пару месяцев никто и не вспомнит Никиту Михеева. — Для меня его слова были неожиданностью, и я завис, пытаясь все переосмыслить. Тесть, тем временем, продолжил. — Но есть и другой вариант, без развода. Оставайся со своей любовницей, только особо ее не афишируй, чтобы дочь ни о чем не знала. В остальном все останется как прежде. Ваш счастливый брак, игра на публику, твоя карьера и слава. Чем не вариант? Я даже буду тебе побольше платить, чтобы хватало на побрякушки для твоей пассии.

— Что за бред? Вы думаете, что нормальная девушка спокойно воспримет тот факт, что ее возлюбленный женат, а она всего лишь позорный секрет? Я не собираюсь унижать свой выбор и подыгрывать вашей дочери в нелепых попытках спрятать за ложью наш ужасный брак.