– Я всегда знал, что ты последняя гнида, Ерш! – простонал Артур.

– Просто ты мне мешаешь, чмо! А «макарку» твоего я все-таки возьму. Тебе лишние бумаги за утерю «табельного» отписывать, а мне – на всякий случай, а вдруг пригодится.

Ерш не торопился подходить к раненому, зная наверняка, что тот с каждой секундой теряет силы.

Преступник решил подождать немного, а заодно и перекур устроить, после «трудов тяжких».

Он отвернулся, закуривая, и этим воспользовался Индеец.

Одним рывком выхватив из-за пазухи нагайку, он резко хлестнул своим казацким оружием, пытаясь достать своего врага по самому незащищенному месту...

И достал!

Безжалостный «хвост», резко и мощно, ударил Ерша прямо между ног. И беглец, словно подкошенный, упал лицом в снег, не издав ни единого звука...

– Ну, вот и любо... – простонал Артур. – Помереть ты не помрешь, гнида, а вот детей тебе иметь уже не судьба...

Он кое-как поднялся на ноги, корчась от жуткой боли, но арматурный прут из себя так и не вынул, тут Ерш был прав – можно было истечь кровью... Затем он добрел до беглеца, который был без сознания, и застегнул на его запястьях наручники. Руки Ерша были скованы вокруг гладкого железного трехметрового столбика, поддерживавшего навес над входом в какой-то склад.

И уже после всех этих манипуляций, которые отбирали последние силы, он стал растирать лицо своего пленника жестким снегом.

Ерш пришел в себя, и его тело тут же сломали пополам спазмы – он блевал от боли...

– Ну, вот и любо. Не сдох, ублюдок, и на том спасибо...

Ерш смотрел полными ненависти глазами то на Артура, то на свои брюки, которые в районе паха уже насквозь промокли от крови...

– Ты че наделал, гад?!! Ты че с моими яйцами сделал, падла?!!

– Девственности лишил... – ответил Артур и улыбнулся из последних сил.

У него уже плыли в глазах разноцветные круги, и он не стал терять драгоценного времени на лишние разговоры:

– Лежи, старшина... Отдыхай и жди персонального транспорта. А я пошел...

...Август 1993 г. Одесса, ресторан «Белый парус»...

– Твою мать, Индеец! – взорвался Медведь. – И ты столько лет от нас все это в секрете держал?

– Да, как-то не пришлось рассказать... – потупил взгляд Артур. – Да и не в секрете вовсе – Док вот знал эту историю с самого начала!

Вот тут уже «прорезался» Филин:

– Не понял?!! – Андрей в упор посмотрел на Мишу: – Ты что, и в самом деле все это знал?!! И молчал?!!

– Не моя же история, дак чего рот зря разевать... – меланхолично ответил Док.

– Ну ладно, партизаны! – проговорил Филин и обернулся к Индейцу: – Давай, рассказывай до самого конца!

– А вот до конца-то я как раз и не знаю, пацаны... Теперь Дока черед рассказывать!..

Друзья уставились на своего штатного «Айболита», а тот пожевал листик салата и заговорил:

– Ну, в общем... Я знаю только то, что видел сам или слышал от его друзей-милиционеров... – Мишка улыбнулся грустно и продолжил: – Артур наш выбрался тогда с рынка и, на свое счастье, почти сразу же наткнулся на машину ПМГ, патрулировавшую район. Для «зэка» они по рации вызвали другую «карету» и оставили одного милиционера для охраны задержанного, а Индейца, с пикой в боку, загрузили в машину и рванули по Дмитровке к центру... Короче, в Бурденко, как потом врач говорил, что его оперировал, они доставили Артура как раз вовремя – еще минут десять-пятнадцать, и был бы кирдык. Его тут же взяли в оборот и кинули на операционный стол.

– И что? – спросил пораженный Филин.

– Пробитую селезенку Артуру пришлось удалить...

– Ни фуя себе отметил! – проговорил Змей.

– А знаете, пацаны, что самое удивительное во всем этом? – сказал вдруг Док. – Его спасла водка!

– Как это?

– А просто! Пика пробила бутылку, что была в кармане бушлата, «продезинфицировалась» и вошла в его брюхо уже без микробов! – улыбнулся Мишка еще шире. – А водка, которая разлилась и пропитала всю его одежду, сыграла роль анестезии! Такой, знаете ли, большой обезболивающий водочный тампон из его милицейской формы получился! Если бы не водка, то Артур точно загнулся бы еще на том рынке от болевого шока! Это я вам как хирург говорю. В общем... Кому-то водка – смерть, а Индейцу она жизнь спасла! Такие дела...

Друзья сидели пораженные этой историей и одну за другой курили сигареты...

Наконец, затянувшуюся паузу прервал Змей:

– Только вот я так ни хрена и не понял, как ты через несколько месяцев после этого в Отряд сумел попасть?

– А тоже Док помог! – ответил Артур. – Мы с ним тогда здорово подружились, когда я в госпитале «отдыхал»... Потом он оттуда ушел в Отряд служить, но телефонами мы обменялись. В марте 86-го мне устроили медкомиссию на профпригодность и уволили из органов. Ну, я Мишке и позвонил. По старой памяти... Хотелось с кем-то напиться с горя, а брательник мой, Васька, все говорил, что нельзя...

– Он тогда по телефону на Маринку нарвался, – продолжил рассказ Док. – Меня же уже дома не было... Сказал, кто звонит... Я его потом, через месяц, в апреле, через Василия и нашел. Ну, встретились. Поболтали о том о сем. Он на медицину пожаловался, мол, зря из «органов» выбросили, и что он здоров, аки бык. А его пощупал маленько и вдруг вижу, что парень-то хоть и без селезенки, а вполне здоров! Ну и предложил поговорить с Батей.

– А Батя меня сразу же «попытал» маленько, кто я и что, а потом к медикам отправил, на медкомиссию...

– А дальше я уже помню! – прогудел Бандера. – Пришел к нам новый боец, которого можно было соплей перешибить!

– Твоей соплей, Саня, можно Останкинскую башню перешибить! – захохотал Змей. – Не пробовал?

– Да на хрен она мне нужна!

– Вот так я в Отряд и попал, командир... – Индеец посмотрел на Филина. – И это «Личное мужество» с надписью СССР я получил именно за Ерша...

– Понятно... Ну а второе «Личное», которое уже «российское»?

– Тоже за него...

– Оп-па! – привстал со стула Медведь. – Что, встретились?

– Встретились...

– Так рассказывай давай!

– Может, передохнем немного? Выпьем?

Док набулькал в рюмки «шила», и друзья опрокинули в рот обжигающую нутро жидкость.

– Ну?!! – не мог успокоиться Медведь. – Рассказывай!

– Ладно... В общем... Тогда, в 85-м, Ершу за побег и за «нанесение телесных средней тяжести» – он, скотина, и в этом оказался прав – добавили к его «трешке» еще пяток годков и отправили по этапу. Только теперь уже на зону строгого режима.