— Я вот и тебя под замок посажу, — зашипела Мария Алексеевна, — будешь знать, как за матерью шпионить!..

— Матушка! — Соня изогнулась, пытаясь высвободиться. — Не буду я, больше не буду! Так хотелось за Лизу порадоваться — повезло ей, замуж выходит!

— Порадоваться — это хорошо! — Долгорукая разжала пальцы, и Соня прытко побежала от нее прочь по коридору. — Беги-беги, подрастешь скоро — и тебя порадую! А что, Андрей Платонович, найдем и Соне жениха солидного да богатого?

— Было бы желание, — кивнул подошедший проститься Забалуев, — а жених подходящий всегда отыщется.

— Вот и славно, — улыбнулась Долгорукая, провожая его.

На обратном пути к ней опять подластилась Соня. Она ждала, пока мать и Забалуев распрощаются, чтобы сделать еще одну попытку заступиться за сестру.

— Маменька, прошу вас, выпустите Лизу. Я обещаю следить за ней!

— Следить, положим, ты могла бы, а вот ручаться — вряд ли, — с показательной суровостью сказала Долгорукая. — Пусть этот урок пойдет ей на пользу.

— Маменька, Лиза любит Владимира! Ей нужно время привыкнуть к мысли, что они никогда не поженятся.

— Вот посидит взаперти и привыкнет, — Долгорукая заботливо поправила ленточки на косах дочери, аккуратно уложенных вокруг головы.

— Маменька, а можно, я с ней сидеть буду, чтобы успокоить ее? — Соня просительно и преданно заглянула матери в глаза.

— Хорошо, иди, — смилостивилась та. — Но учти, вздумаешь потакать сестре и ее глупостям разным, пеняй на себя!

Соня от радости подпрыгнула, быстро поцеловала мать в щечку и бегом устремилась по коридору к сестре. Она буквально влетела в комнату к Лизе и остолбенела. Посередине комнаты стоял небольшой сундук для вещей, на постели и на стульях — кругом были разложены Лизины наряды. А сама она перед зеркалом, прикладывая очередное платье к себе, решала, что брать с собою в дорогу, а без чего она вполне сумеет обойтись. И по тому, как сосредоточенно она это делала, Соня поняла, что Лиза настроена решительно и серьезно.

— И как ты побежишь с таким сундуком? Ты его даже по лестнице спустить не сможешь, — попыталась пошутить Соня.

— Хорошо, оставлю это платье — оно мое самое любимое, — сказала Лиза, словно не слыша сестру.

— Лиза! Ну, подумай, где ты остановишься? На что будешь жить? А ведь мама уже и день свадьбы назначила.

— Не знаю… — Лиза горестно всплеснула руками и присела на край кровати, — я ничего не знаю! Но в этом доме я больше ни минуты не останусь!

— Но куда же ты пойдешь? — Соня подошла к сестре и приласкалась. — Бежать одной страшно!

— Сонечка, для меня куда страшнее выйти за ненавистного мне человека, — обнимая сестру, проговорила Лиза. — Тебя еще на свете не было, когда барон и отец договорились о нашей свадьбе с Владимиром.

— Мама думает о твоей пользе, Забалуев богат…

— Будь прокляты его деньги! Я выйду замуж только за того, кого люблю!

— Лиза, а может, все не так уж страшно? Татьяна говорила — стерпится, слюбится.

— Слюбится? — Лиза возмущенно отстранила от себя сестру. — Скажи, ты сама могла бы поцеловать Забалуева? Обнять его, прижаться к нему?

— Не-ет, — Соню даже затошнило.

— А если бы тебе матушка приказала? — настаивала Лиза.

— Н-не знаю… — совсем растерялась девочка.

— Да я бы первая не допустила, чтобы тебя положили в постель с гадким стариком! — Лиза порывисто поднялась и отошла к окну.

Пока Лиза молчала. Соня тоже не знала, что говорить — она ничего не понимала в любви. И что, в самом деле, такого в этом Владимире, который и думать про сестру забыл, а она убивается, против воли материнской идет? А ведь может выйти замуж — это так красиво! Платье с кружевом, фата длинная-предлинная, все кругом поют, коронуют, священник в золотых одеждах и подарков полный дом. А еще — стол юрой да фейерверки! И станет Лиза сама себе хозяйка, наряжайся, сколько хочешь, за границу езжай — в Париж, в Италию! И никто уже не погонит спать вечером пораньше и не поставит в угол. И чего она плачет, странная? А старик… Ну, что старик? Он и не страшный совсем, в сказках чудища поуродливей…

— Я знаю, что надо сделать! — вдруг радостно воскликнула Лиза и бросилась к столу. — Я напишу письмо барону Корфу, чтобы он срочно вернулся в имение.

— А если матушка узнает… — испугалась осторожная Соня.

— Ничего она не узнает! Я письмо не подпишу и попрошу барона никому о нем не рассказывать.

— А как ты передашь письмо? Барон в Петербурге.

— Ты ко мне сейчас Татьяну позови. Она, я знаю, с Никитой, что у Корфов кучером, знакома. Он и передаст письмо хозяину в Петербург. Никита честный человек, все сделает, как надо. Беги за Татьяной, да незаметно, чтобы никто ничего не заподозрил. Сонечка, милая, скорее!

И пока сестра звала Татьяну, Лиза быстро начеркала несколько строчек. Ее переполняла гордость — как это она сообразила! Конечно, кто же еще может помочь ей, как не добрейший Иван Иванович!

Старого Корфа, особенно после смерти папеньки, Лиза считала своим отцом. Барон был всегда к ней искренне расположен. Он казался ей сказочным волшебником — никогда не оставлял без подарков, находил время, чтобы выслушать, и разговаривал ласково. Иван Иванович частенько приглашал сестер на представление в свой театр, и там, на сцене, Лиза видела воочию воплощение своих грез о прекрасной любви. Особенно тронул ее англичанин Шекспир. Его «Сон в летнюю ночь» завладел ее воображением, и барон даже подарил ей две тоненькие книжки — текст пьесы на английском и русском языках…

— Никак спрашивали, барышня? — в комнату неслышно вошла Татьяна.

— Танечка! — Лиза бросилась к ней, обняла. — Вот возьми, послужи, милая, отнеси Никите! Пусть мчится быстрее в Петербург, к хозяину, скажи, что от этого письма и жизнь, и смерть зависят!

— Хорошо, — кивнула Татьяна. — Сделаю.

— Только пусть все в тайне будет, и Никите накажи — никому ни слова, а, если поймают, не признаваться ни в чем! Да и сама осторожнее, матушка, видишь, сегодня грозна больно!

— Не переживайте, Елизавета Петровна, — Татьяна быстро спрятала письмо в потайной карман. — Все получится, как задумали…

Перекрестив Татьяну на дорогу, Лиза бросилась на кровать — силы почти оставили ее. Никак она не ожидала, что этот день принесет ей такие беды. И боли, подобной нынешней, она не испытывала со смерти папеньки. А тогда казалось — сердце разорвется, так оно стучало и рвалось!

Через час Соня зашла к ней и шепотом сообщила, что Татьяна виделась с Никитой, и тот обещал, как вечером с поля управляющий всех отпустит, тайно гнать лошадей в Петербург. Лиза облегченно вздохнула и, пожелав сестре спокойной ночи, легла спать. Она даже к ужину не вышла — решила, так ночь быстрее пройдет. Мария Алексеевна звать ее лишний раз не стала — чудит дочка, ну и пусть чудит. Поблажит и успокоится, а все равно по-моему будет, по материнскому велению.