Ничего подобного за воинами империи Юань (как монголо-татарскими и китайскими, так и корейскими) отнюдь не наблюдалось. Юаньцы были хорошо организованы, дисциплинированны и сильны своими коллективными, а не индивидуальными, усилиями. Если бы кто-то из них, поддавшись порыву отваги, осмелился покинуть строй, чтобы в индивидуальном порядке сразиться с кем-либо из неприятелей, немедленная казнь ожидала бы не только его, но и весь десяток, к которому этот воин был приписан (да и командовавшего этим десятком десятника). Воины каана Хубилая привыкли сражаться в плотно сомкнутом строю, тогда как каждый японский «боевой холоп» стремился к поединку с отдельно взятым противником, желательно равным ему по знатности и рангу. В схватке с юаньцами эта традиционная самурайская тактика оказалась совершенно неэффективной. Стоило какому-нибудь смельчаку-самураю приблизиться в одиночку к строю юаньских войск, вызывая кого-либо из интервентов на поединок, громко выкрикивая свое имя, имена своих предков и обидные слова в адрес «трусливых» неприятелей, как превосходно вымуштрованные юаньцы просто мгновенно размыкали свои ряды, впуская беззаветно храброго «буси» в глубь своего строя, а затем дружно, совсем «не по-рыцарски», набрасывались на него со всех сторон и убивали. Никаких личных поединков они не признавали. Подобное происходило повсеместно — и на Цусиме, и на Ики, и на Кюсю. То, что казалось самураям трусостью и стремлением избежать честного «рыцарского» боя, на самом деле являлось проявлением сплоченности и отличной боевой выучки юаньских воинов. «Несущие смерть Чингисхана сыны» сызмальства привыкли слушаться приказов своих предводителей (которые, в отличие от предводителей японских, не участвовали лично в битве, но наблюдали за ее ходом и руководили им на расстоянии), вместо того, чтобы бросаться очертя голову в самое пекло, подобно «боевым холопам» владетельных князей Страны восходящего солнца.

Во-вторых, японским «боевым холопам» (как парадоксально это ни звучит) не хватало боевого опыта. Прошло уже более пятидесяти лет с тех пор, как в Японии завершились крупномасштабные военные столкновения (имевшие место последний раз в 1221 году). Следовательно, ни командующие самурайскими частями, пи сами эти части не имели опыта войны, тогда как монголо-татары, китайцы и корейцы, вступившие на японскую землю по повелению каана Хубилая, были ветеранами, провоевавшими большую часть своей жизни (сначала друг с другом, а впоследствии — под одними знаменами).

Нехватка боевого опыта у самураев выражалась, прежде всего, в менее искусном владении оружием.

В-третьих, юаньцы были гораздо лучше вооружены и оснащены (в том числе и самым «высокотехнологичным» оружием описываемой эпохи).

И, наконец, в-четвертых, юаньцы имели подавляющее численное превосходство. Японских самураев было слишком мало для обеспечения эффективной обороны столь обширной территории — береговая полоса тянулась на три с лишним десятка километров, и быть сильными повсюду «боевые холопы» державы Ямато оказались не в состоянии.

Тем не менее на протяжении первых нескольких часов шла упорная борьба. Преимущество имели более упорные в бою монголо-татарские, китайские и корейские воины Великого хана. Они нанесли серьезное поражение японским «боевым холопам» (потом выяснилось, что в сражении полегло более трети доблестных самураев, которых не спасла их беззаветная отвага), хотя и сами пострадали от них. Довольно долго японским «буси» удавалось сдерживать натиск наседавшего противника, а то и самим отчаянно контратаковать, однако в конце концов им пришлось все-таки отступить, буквально скрежеща зубами от отчаяния.

На закате дня измученные японцы, не в силах уже продолжать сражение, отошли в глубь острова под защиту укрепления Мидзусиро (именовавшегося также Мидзуки). Здесь они могли спокойно поджидать подкреплений, которые к тому времени уже спешили к ним с других концов острова Кюсю. Хотя японские «буси» в целом проиграли юаньским интервентам сражение у Хакадатэ, они не были разбиты. И все-таки, если бы подкрепления опоздали, то перспективы японских «боевых холопов» Ходзё Токимунэ на следующий день выглядели бы весьма печально: юаньцы наверняка уничтожили бы их всех до единого.

Однако японским «буси» неожиданно повезло. Юаньские интервенты не стали оставаться на берегу на ночь, но ретировались на корабли. «Несущие смерть Чингисхана сыны» поступили так по нескольким причинам. Прежде всего, надвигалась ночь, местность была им незнакома и откровенно враждебна. Приученные и привыкшие к предельной осторожности в любой обстановке, юаньские интервенты вполне допускали возможность внезапной ночной атаки свирепых воинов державы Чипунгу, во время которой их преимущества были бы нивелированы. К тому же был смертельно ранен один из главных полководцев экспедиционного корпуса каана Хубилая — Ли Фухэн. Но самым главным оказалось предупреждение корейских моряков: надвигался шторм, и следовало выйти из гавани как можно быстрее, чтобы корабли не разбились о прибрежные скалы.

Воины каана Хубилая приняли решение не просто погрузиться на корабли, но и вообще покинуть это негостеприимное место. Не совсем ясно, собирались ли юаньцы возвращаться в Корею, или просто хотели переждать ненастье в открытом море, однако, в любом случае, они отступили и для того, чтобы скрыть от преследователей свой маневр, подожгли расположенные на берегу деревни и святилища.

Но погода испортилась, прежде чем «Непобедимая армада» хана Хубилая успела отойти от берегов оказавшейся столь негостеприимной страны Чипунгу на безопасное расстояние. Поднялся сильнейший ветер с ливневым дождем, море разбушевалось, и гигантские волны бросали корабли как щепки. Так продолжалось всю ночь. К рассвету ветер утих и вышедшие из-за укрытия японские «боевые холопы» обнаружили только спешно удаляющиеся от столь негостеприимных берегов Чипунгу остатки монголо-татарско-китайско-корейской десантной армады. Один из юаньских кораблей напоролся на отмель Сига, которая образует северную часть бухты Хакодзаки. Сто юаньских ратников, находившихся на борту севшего на мель корейского корабля, были немедленно схвачены японскими «боевыми холопами», привезены в Мидзуки и преданы смертной казни, как презренные пираты. Затонул также корабль, на котором находился командующий корейским контингентом армады Великого хана. Согласно корейским источникам, шторм серьезно потрепал «Непобедимую армаду» Хубилая, вернувшуюся в порты Коре, недосчитавшись тринадцати тысяч человек и более чем двухсот кораблей.

Молитвы Тэнно своим Божественным предкам не остались теми не услышанными.

В то время когда юаньские корабли еще стояли в заливе, а роковой и смертоносный для захватчиков шторм только приближался, несколько сотен небольших суденышек с отчаянными японскими моряками и «боевыми холопами» на борту подошли к не успевшему поднять якоря флоту Великого хана и устроили на нем грандиозный пожар, запалив массу кораблей и уничтожив под прикрытием огня великое множество вражеских воинов. Вероятно, эти утлые суденышки не успели ускользнуть до наступления, как и юаньские корабли, так что храбрые японцы погибли вместе с уничтожаемыми ими завоевателями, принеся свои жизни в жертву на алтарь Отечества, предвосхитив судьбу японских летчиков-смертников в аналогичных обстоятельствах в конце Второй мировой войны.