– Именно так. Говорят, что это печенье немного меняет вкус уже через сутки после приготовления. Так что большая удача успеть купить и попробовать его в течение первых суток.

Като-сэнсэй перевёл глаза с Даны на Мару, затем перевернул коробку с печеньем и посмотрел на дату изготовления. Взгляд его потеплел, старичок довольно улыбнулся:

– Като-кун, молодец! Сразу видно, гурман. Только он может так угодить старику, – с довольной улыбкой проговорил профессор и стал похож на Чеширского кота. – Обязательно позвоню и поблагодарю его.

– Да, конечно, но, наверное, звонить не стоит, – проговорил Мару. – Като-сэнсэй до сих пор не может оправиться от потери, он даже редко берёт трубку у себя в кабинете.

Это было чистой правдой, об этом шептался весь университет.

– Да, понимаю, это очень большая потеря для него. Жалко, что эта девочка умерла, она действительно была очень талантлива. Я даже согласился взять её к себе, в виде исключения, посреди года. Очень многие хотят быть моими учениками, но я уже не в том возрасте, чтобы размениваться на всякую всячину. А вот когда увидел её картины, во мне прямо что-то перевернулось, загорелось. Техники, конечно, ей не хватало, но это же дело поправимое. Мы с ней могли бы многое сделать. А уж Като-кун на неё просто молился, он считал её гением. Конечно, не каждому удаётся найти такой бриллиант. А Като-кун очень тонко чувствует, взять хоть это печенье. Он сразу распознал истинный талант у девушки.

– Като-сэнсэй приезжал к вам, чтобы договориться об обучении Аски? Простите, но ведь учиться в таком престижном университете, наверное, очень дорого? – теперь пришла очередь удивляться «пинкертонам».

– Да уж, недешёвое. Но в её случае я договорился о дотации от министерства культуры, так что, если бы девочка была жива, то училась бы сейчас у меня за чисто символическую плату.

– Действительно, очень жаль. А вы, наверное, давнишние друзья с профессором Като? – пользуясь тем, что она иностранка, спросила напрямую Дана.

– Нет, мы не друзья. Като-кун был когда-то моим учеником. Я, признаться, даже плохо помню его в студенчестве. Он пришёл ко мне несколько месяцев назад, и мы как бы познакомились с ним снова, теперь уже как коллеги. Он сразу заговорил об этой девочке, его ученице. Мне сначала не очень нравилась эта идея, но когда он показал мне её работы, все сомнения отпали. Так что я знаю и уважаю за настойчивость профессора Като и практически не помню студента Като. Хоть мне и трудно в этом признаться, потому что все известные преподаватели утверждают, что помнят всех своих учеников до единого.

– Значит, он к вам приехал, вы поговорили, и он сразу уехал обратно? – опять напрямую задала вопрос Дана. Настоящий детектив такого, конечно, не допустил бы.

– Мы долго обсуждали перевод студентки с нашим ректором, потом с учебным отделом, потом с отделом по работе со студентами, ей же нужно было выделить общежитие. И уже вечером я попросил его выпить со мной в моём любимом баре, так что он успел только на последний ночной автобус. А что?

– Я просто подумала, что если бы он приехал на несколько часов раньше, всё могло бы быть иначе, – произнесла Дана задумчиво.

– Да уж, – буркнул старый профессор и изменился в лице. Сразу стало понятно, что он закрылся как раковина и разговор в принципе закончен. – Спасибо вам за то, что пришли специально ко мне. Я напишу письмо с благодарностью профессору Като.

Дана и Мару поклонились, попрощались и вышли из кабинета. Они переглянулись и молча пошли по тёмному широкому коридору, обдумывая только что полученную информацию. На улице Дана тихо спросила:

– Я что-то не так сказала?

– Да, ему не понравилась твоя последняя фраза. Но всё равно мы узнали всё, что нужно.

– Гомэн насаи, Извини, пожалуйста.

– Да ладно, всё хорошо. Пошли поужинаем и сходим в мой любимый бар на станции недалеко от стоянки автобуса. До отъезда у нас есть четыре часа, так что успеем отдохнуть и оторваться.

«Студенты. На билет до Токио у них денег нет, а для того, чтобы пить по барам, деньги всегда найдутся, – подумала Дана. – Ну и что? Должны же мы где-то перекантоваться ещё целых четыре часа! Не на улице же сидеть. Так что нет другого выхода». Засим, бдительная совесть заснула до конца вечера.

Они снова проехали несколько остановок с одной пересадкой. Уже наступил час пик, многие возвращались с работы, и поэтому пришлось стоять в переполненном вагоне. Дана даже начала привыкать к электричкам, тем более в вагонах было прохладно, а на улице жарко. И всё-таки ей не нравился Токио, особенно последняя поездка на электричке в толпе служащих в костюмах и с галстуками. Неуютно, давка, жара, то ли дело их городок – тихий, спокойный и прохладный, ведь с океана всегда дует ветер. Они немного попетляли по улицам и подошли к небольшому ресторанчику в европейском стиле.

– Перед тем как идти в бар, надо немного поесть и отдохнуть. Это хороший итальянский ресторанчик и недорогой. Мне кажется, нам как раз подойдёт. Ты как? – обратился Мару к своей спутнице.

– Спагетти и пицца? Отлично! – улыбнулась Дана, уже хотелось чего-нибудь поесть.

– Заходи!

За ужином обсуждали услышанное.

– Значит, наш Като-сэнсэй был у местного Като-сэнсэя в тот день и говорит правду, – Дана старательно выговаривала фамилии, чтобы различать персонажи.

– Ага, причём они оба говорят одно и то же, – произнёс Мару, накручивая на вилку спагетти в томатном соусе.

– А если Като-сэнсэй всё-таки выгораживает его? – предположила Дана.

– А с чего Като-сэнсэй будет выгораживать человека, прямо скажем, мало знакомого? Като-сэнсэй был всего лишь его учеником, которого он даже не помнит.

– Слушай, я запуталась в этих фамилиях. Ну почему при таком изобилии фамилий в Японии именно эти люди должны иметь созвучные фамилии? У меня не получается выговорить их правильно и различить! – взмолилась Дана. А про себя подумала: «Наверное тоже самое испытывают японцы, когда слышат две фамилии «Володин» и «Бородин», ведь по-японски они звучат совершенно одинаково «Бороджин».

– Мне тоже тяжело понимать, о ком идёт речь. Пусть Като-сэнсэй из нашего университета будет Като А, а Като-сэнсэй из Университета искусств будет Като Б. Так должно быть понятнее, – предложил Мару.

Предложение было принято.

– Да, Като Б сказал, что даже не помнил Като А, – продолжала логический ряд Дана.

– Такой известный человек, как Като Б, не будет рисковать своей репутацией ради просто бывшего ученика.

– А что, если Като А разыграл какой-нибудь фокус со временем? В детективах это часто встречается. Например, Като Б думал, что они расстались с Като А в одиннадцать вечера, а на самом деле в девять или что-то в этом роде? – снова предположила Дана.

– А толку? Автобусы до нашего города отъезжают в шесть пятнадцать вечера, а следующий только в одиннадцать вечера. А на пять часов старичка не обманешь так, чтобы он совсем не заметил.