это был не один курнаец. Я попытался перекатываться по полу, закрываться локтями, чтобы немного снизить урон, но эти ребята своё дело знают. Не прилетало только по лицу.

«Надо вставать!» — промелькнула мысль. Я схватил чью-то ногу и силой дёрнул. Хозяин ноги упал недалеко от меня.

Удары стали сильнее. Сил моих хватило только, чтобы добраться до лежачего и схватить за шею. Его лицо было скрыто защитным шлемом, но шея открыта. Моя спина и бока продолжали выдерживать удары. Левой рукой нащупал кадык лежачего. Остатков сил было достаточно, чтобы переломить трахею и вырубить надзирателя.

— Ах ты тварь! Он убил его! — раздался крик шепелявого охранника и следующий удар пришёлся мне по затылку.

После подобного массажа, я не смог подняться с пола. Меня подхватили и приставили к стене, закрепив руки над головой. Так и оставили с изнывающим телом и надетым на голове мешком.

«Это только первый раунд», — подумал про себя. Ноги ослабли, а руки постепенно отнимались. Сил стоять уже не было и в один момент я просто повис.

В голове крутились самые невероятные мысли и воспоминания. Однако сейчас, главное, быть собранным и не сдаваться. Меня пытаются сломать, унизить, подчинить. Но зачем? Для чего-то я нужен местным властям. Министр Коркак упоминал об этом. Остаётся ждать, когда произойдёт какой-то серьёзный разговор.

— Не спать! — раздался шепелявый голос охранника, когда с меня сорвали мешок.

Я обнаружил себя уже сидящим в большом кресле, но не в камере. Просторное помещение с жутким запахом.

— Где… — прохрипел я. Прервал мой вопрос мощный удар по правой щеке, но боли не почувствовал.

— Что за чёрт? Почему осу вставили эти пластины? — начал кричать шепелявый, схватившись за руку.

Вот и пригодился мне апгрейд доктора Чико! Отойдя от стартового волнения и вернувшись к реальности, я смог осмотреться и разглядеть своих надзирателей.

— Идиот! Это ж аурониевые вставки. Их пуля не пробьёт. Какого чёрта этот Чико так расщедрился? — задался вопросом невысокого роста охранник с электродубинкой.

Его голос я узнал — это был Номер Три из отряда Садака. Оба охранника одеты в чёрные комбинезоны с несколькими защитными вставками на груди, руках и ногах.

«Хорошая теперь у меня защита от ударов справа! Может и с левой частью также?» — подумал я про себя.

— Не знаю. Больно, однако! — воскликнул шепелявый, чья рука на глазах стала опухать. — Дай дубину, я ему сейчас…

— Отставить! Указание капитана только привести в чувство этого заключённого… — начал говорить Номер Три, но шепелявый завёлся ещё сильнее.

— Ос, чтоб тебя! Здесь это отребье называют «осы»! Запомни это, солдатик, иначе Хапишан тебя не пожалеет.

— И что мне сделает, этот твой Хапишан? — усмехнулся Номер Три. Шепелявый прицыкнул языком и подошёл ближе к нему.

Они продолжали припираться друг с другом. Номер Три выглядел спокойным и размерено говорил о необходимости меня не трогать. Его нынешний напарник был явно обижен на меня и всё ещё искал способ унизить или нанести вред здоровью.

Обстановка к этому, кстати, вполне располагала. Запах в помещении являлся смесью «прекрасных» ароматов — краски, чеснока, аммиака и неприятного сладковатого душка.

«Трупный запах ни с чем не перепутаешь» — подумал я. Однако, мёртвых тел здесь не было. Повсюду кровавые следы на стенах и полу, а с крюков на потолке стекают бордовые капли.

— Давай сделаем так, Номер Три. Этот ос, по-любому, при койнах. Предлагаю его немного привести в чувство. Поводим электродубинкой по его нескромным местам, и он заверещит. Обожаю, когда они так пищат! — с воодушевлением воскликнул шепелявый, но его фантазии оборвал, вошедший в пыточную, Садак.

— Скройся с глаз, А́филь, — сказал ему капитан.

— А что? Сами будете развлекаться с осом, Садак? — с издевкой спросил шепелявый. — Не ожидал от вас таких…

— Сделай милость — сложился и уплыл отсюда, огрызок! — повысил голос капитан. А́филь спорить не стал и вышел, оставив нас втроём. — Угрожал, Номер Три?

— Они все здесь угрожают, предлагают обирать заключённых, вести дела с мафией. Этот сказал, что тюрьма меня исправит и они меня обратят в свою «веру».

— Мда, сложно всё здесь. Тяжело навести порядок. Что с Абсалоном? — посмотрев на меня, спросил Садак. — Выглядит сильно побитым. Как это произошло?

За последнее время получил столько повреждений, что перестал замечать ноющую боль по всему телу и забрызганные кровью штаны моей одежды. Номер Три рассказал капитану о потасовке в камере и как я убил одного из охранников.

— Одним уродом меньше, — отреагировал на это Садак и посмотрел на недоумение Третьего. — Что-то не так?

— При всей нашей ситуации здесь, этот Абсалон преступник. За его действия положен не один расстрел, а мы его приводим в порядок. Теперь вы, господин капитан, легко воспринимаете смерть вашего нового подчинённого, каким бы не был этот надзиратель.

— У нас приказ держать его живым и здоровым, Номер Три, — перешёл на повышенный тон Садак. — Приказы, как известно, исполняются, или у вас на это иное мнение?

— Нет, господин капитан, — смиренно ответил Номер Три. Подняв голову, я решил присоединиться к разговору. Тем более, что с Садаком в первый раз у меня получилось поговорить по душам.

— Скажите, Номер Три, вы патриот? — спросил я. Молодой курнаец удивлённо посмотрел на меня, но отвечать не торопился. — Не стесняйтесь, да и капитану интересно будет знать ваше мнение, верно?

— Вы на редкость разговорчивы, мистер Абсалон, — сказал Садак и кивнул Номеру Третьему, разрешив тем самым ответить мне.

— Да. Иные не служат Республике…

— А вы служите Республике или народу? В присяге, которую вы приносили на верность своему нынешнему правительству нет ни слова о народе, родине и других важнейших вещах, на которых стоит патриотизм. Вы приносили клятву в верности кучке бездарей и коррупционеров.

— Это не так, мистер…

— И не пытаюсь вас переубеждать, просто высказываю вам свою позицию, — перебил его я. Этот молодой боец менее крепок своим сознанием, чем Садак. Убедить его в своей правоте будет легче, главное смотреть в его глаза.

— А что же вы хотите до меня донести? — спросил Номер Три.

— Если вы патриот, любите свою страну и готовы ей служить, стоит это доказывать не пламенными речами и клятвами. Патриотизм доказывается поступками, — я говорил тихо, чтобы он меня слушал более внимательно. Я уже почувствовал, что Третий меняет своё мировоззрение. — Республика, Федерация, Союз — названий для государства можно придумать множество, но вы отнимете его историю и того, каким оно создавалось. Священная Эбису и её народ всегда были Империей, да благословит её Алем!

Двери открылись и вошла целая делегация курнайцев в дорогих