– Нет тут пыли, а зря… И на обшивке нигде никаких повреждений, ранение «слепое», пуля не навылет прошла, дальше только кусочки головы полетели… Странно вообще-то…

Осторожно притянул к себе парящее тело Насти, развернул, начал вблизи рассматривать рану. Игорю стало мерзко, и он отвернулся.

Вскоре Орлов констатировал:

– А пулька-то непростая. Не просто низкоскоростная – та бы так голову не разворотила. Наверняка безгильзовый мини-фугас… Такой боеприпасик в темной подворотне не купишь. Значит, лишний след…

Честно говоря, Игорю было абсолютно наплевать, какой именно патрон вложили в оружие, убившее Настю. Но, тем не менее, он задал Орлову несколько вопросов, почувствовав (точнее сказать, вообразив) некий укрытый между слов намек: «лишний след», «в подворотне не купишь» – к чему все это? Конечно, он, Игорь, работал в оборонной промышленности, но…

Константин объяснил: для стрельбы в загерметизированных пространствах – например, на борту орбитальной станции или же высоко летящего самолета – годятся далеко не все виды боеприпасов. И если «Немезида» несет на себе груз брони, с большим трудом и большими затратами выведенный на орбиту (как никак бывший боевой корабль), то спасательная капсула… В общем-то, Игорь, как профессиональный инженер, должен представлять толщину и прочность ее корпуса.

Игорь кивнул: да, по сути, ореховая скорлупка.

Вот-вот, продолжал Орлов. Прецедент уже случался, несколько лет назад: террористы, захватившие в полете межконтинентальный суборбитальный лайнер, прошли на его борт с голыми руками и разоружили двух штатных охранников. После чего даже не нуждались во взрывном устройстве, выдвигая требования, – достаточно было несколькими выстрелами пробить обшивку корабля, чтобы угробить всех, в нем находящихся…

Стрелявший в Настю из открытого шлюза человек был либо полным идиотом, готовым разгерметизировать и капсулу, и «Немезиду», либо профессионалом, хорошо знакомым с этими нюансами. И куда более вероятен второй вариант – потому что в голову Чистовой попала не просто пуля – мини-фугас, летящий крайне медленно, но снабженный внутренним зарядом, взрывающимся лишь от тепла человеческого тела. Боеприпас это очень дорогой, выпускается крайне ограниченными партиями для спецслужб, и то не для всех. За границей, кстати, аналогов нет, – микродатчик, способный выдержать термические и динамические нагрузки при выстреле, – уникальная российская разработка.

– Есть у мини-фугасов и недостаток, – сказал Константин в завершении лекции о современных боеприпасах. – Не срабатывают при попадании в человека с температурой, превышающей нормальную больше чем на три градуса… Захватывать суборбиталки лучше всего в горячечном бреду и с температурой под сорок, – тогда, схлопотав мини-фугас, отделаешься синяком или шишкой… Собственная энергия у него не больше, чем у резиновой пули из травматического пистолета.

«Ну утешил, – подумал Игорь. – Жаль, что в простерилизованной станции даже заурядный вирус гриппа не подцепить…»

– Я, кстати, только что побывал в «исповедальне», – сообщил Константин словно между прочим, когда они задраивали капсулу, ставшую усыпальницей Насти.

– Ну?! И что они?! – вскинулся Игорь.

– Что, что… Если сказать одним словом, то они ох…ли. Жоржик минут пять молчал, затем попросил, чтобы я рассказал всё, неторопливо и подробно – а сам снова быстренько куда-то исчез. И потом со мной говорил незнакомый мужчина. Но вопросы задавал вполне профессионально, и…

– А какие нам-то инструкции? – не выдержал, перебил Игорь.

– Для тебя инструкции следующие… – начал Орлов, выделив голосом слова «для тебя», – …первым делом перекодировать и отправить эту запись, – он кивнул на камеру. – Ну а потом вести себя как обычно, никому ничего не рассказывать, панику не наводить, в «исповедальню» вне очереди не рваться. Что там у тебя сегодня по сценарию?

– Дискуссия… – мрачно сказал Игорь. – В кают-компании «А». На тему «Звездная ли раса человечество?»

– Вот и дискутируй. Только не с таким похоронным видом. Спирта, что ли, глотни еще для бодрости.

Игоря спорить о галактических перспективах человечества не тянуло… Хотя понимал: надо. «Росавиакосмос» сдал в аренду «Немезиду» за более чем умеренную сумму, а затем выступил в качестве одного из спонсоров шоу неспроста. Наверняка между концерном и Коммерческим Российским Телевидением существуют договоренности: помимо рекламы косметики, напитков и прочей бытовой ерунды выпуски шоу должны прославлять и романтику дальнего космоса, весьма потускневшую для нынешнего поколения юношей и девушек… И как раз Игорю придется сегодня доказывать всем сомневающимся, что будущее земной расы лишь в звездной экспансии… Ну ладно, докажет, все тезисы дискуссии давно выучены…

Напоследок он спросил Орлова напрямик:

– Это инструкции «для меня». А тебе-то что-нибудь полезное посоветовали?

– Да почти ничего… Им там вся эта история тоже как кирпич на голову.

Их называют псевдоарахнидами, но это все-таки не пауки. Они скорее подобны порождению фантазии сумасшедшего, которому везде мерещатся похожие на гигантских пауков чудовища с интеллектом.

Р. Хайнлайн, «Звездные рейнджеры»

– Как биолог, могу сказать прямо: человечество создано – Богом ли, эволюцией ли – для чего угодно, но только не для космических путешествий, – провокационно начал Антон Королев, именно он должен был сегодня выступить главным оппонентом Игоря.

– Почему? – недоуменно захлопала ресницами Наташа «Барби» Горячева. – Ведь мы же летим?

Внешность Барби обладала прямо-таки чудодейственными свойствами: какую бы глупость Наташа ни изрекала, сопроводив ее своей знаменитой улыбкой, звучало это отнюдь не глупо – слегка наивно, не более того.

Вот и Королев сейчас ответил ей весьма доброжелательно:

– Разве же это полет? Летят птицы в небе – легко, просто, естественно. А мы сидим в железной скорлупке, в которой относительно и с огромным трудом воссозданы условия нашего земного существования. Причем их диапазон, подходящий для людей, настолько узок… Стоит совсем незначительно – незначительно по космическим масштабам – измениться составу атмосферы или ее давлению, гравитации, радиационному фону, и человек выжить уже не сможет. Вероятность отыскать в космосе планету, где в точности скопированы земные условия, исчезающе мала. А жизнь на любой другой превратится в непрерывную борьбу за выживание. Скафандры, прозрачные купола… А то и непрозрачные, возле звезд с жестким спектром… Существование не то в клетке, не то в аквариуме, не то в крысиной норе, и плата за каждую аварию систем жизнеобеспечения – человеческие смерти. Лет семьдесят назад люди мало знали о космосе, и лишь оттого бредили им. Думали, что на Венере чуть жарче, на Марсе чуть холоднее, но жить, в общем, можно, – примерно как в Экваториальной Африке или Арктике. Потом узнали больше – и мечта постепенно умерла. Дети больше не играют в космонавтов, и они правы.