– Да, – кивнул хван. – Но если они его хоть поцарапают, я их убью.

– С пониманием.

К счастью, претворять угрозу в жизнь Пифу не пришлось: уйбуй опомнился, вновь появился за рулем и резко остановил машину. Из кузова донеслись невнятные вопли помятых сородичей.

– Вы чего тут растопырились? – плача, поинтересовался Дрезина. – Зачем над головой палите?

– Скажите, что именно вы украли у челов на этот раз? – Белосвет сунул дикарю микрофон под нос. – Картины старых мастеров? Коллекцию виски?

– Какая разница, что украли? Там – оно!

– Что «оно»?

– Большое!

– Что большое?

– Черное! – взвизгнул высунувшийся в прореху тента Стамеска.

– Идет за нами! – добавил Тыква.

– Уйдите с дороги!

Было видно, что Шапки готовы бежать, но понимают, что «оно» обязательно их догонит, и не хотят расставаться с машиной.

– С дороги!

– Что «оно»? – не унимался Белосвет.

– Четвертого сожрало!

– Дайте ехать!

– Думаю, они специально выдумывают, чтобы слинять, – произнес хван.

– Они не умеют выдумывать, – сообщил Лакриций, но не был услышан.

– Вы чего натворили, придурки? – осведомился Белосвет. – Отвечайте скорее, у меня время дорого.

– Чего мы натворили? – прикинулся дурачком Дрезина.

Напрягаться для этого ему не пришлось.

– Зачем морок пожара активировали?

– Мы случайно.

– Мы не хотели.

– Это вообще не мы.

– Шасы, гады, продали сломанный артефакт, – закончил уйбуй, вспомнив, что обязательно нужно на кого-то переложить вину. Тогда, может быть, не повесят.

– Вот это уже дело, – одобрил Белосвет. – Кто из вас главный?

Дикари замолчали.

Пиф поднял автомат, после чего Тыква и Стамеска выпихнули вперед уйбуя.

– Добрый вечер, дамы и господа, мы с вами находимся на месте событий. Вот здесь, прямо за стеной, работает сейчас команда утилизаторов, имитируя борьбу с огнем для человских экстренных служб. И пока морок медленно рассеивают специалисты, а растерянные пожарные дают интервью человским СМИ, я обращаюсь с вопросом к истинным виновникам происшествия. – Белосвет ткнул микрофоном в сторону Дрезины. – Представьтесь, пожалуйста.

– Дрезина, – нехотя буркнул десятник.

– Это вы активировали артефакт морока над складскими помещениями?

– Ну, мы.

– С какой целью?

– С целью сохранения режима секретности.

– А что угрожало режиму секретности?

– Если бы артефакт сработал так, как положено, то ничего. Но шасы продали нам бракованный девайс…

– До чего интересно.

– Да! Мы ни в чем не виноваты! Мы хотели сделать все тихо! А эти шасы…

Хван усмехнулся и покачал головой: он никому не советовал так говорить о главных торговцах Тайного Города. Но глупый дикарь продолжал выкрикивать невнятные ругательства, и остановить его не было никакой возможности.

И никто из присутствующих не обратил внимания на старый белый фургон с надписью «PRODAM.RU», который неспешно проехал мимо них во время интервью.

Тина вышла из аптеки, остановилась, раздумывая, куда направиться, и неожиданно для себя вдруг задалась вопросом:

«Интересно, а навы красивые?»

Мысль пришла внезапно и, как говорится, на пустом месте: ничего не предвещало и вдруг раз – подумала.

«Красивые?»

Высокие – все как на подбор. Стройные, но при этом сильные… Да, все так. Но красивы ли они? Можно назвать Легу красивым? Волосы… Волосы красивые. Глаза… Слишком черные, а потому – невыразительные. Или это из-за ран? Тина вспомнила, как вспыхнули черные глаза нава перед боем, и взяла слова обратно: нормально там все с выразительностью. Наверное.

«Почему я вообще об этом подумала? Какое мне дело до его выразительности?»

Усилием воли девушка заставила себя перестать думать о Леге, встряхнулась и огляделась. Красная Пресня переходила в Звенигородское шоссе и убегала за МКАД. Вот уж куда ей сегодня точно не надо! Чем гуще лес, тем опаснее дружинницы Зеленого Дома, это их стихия. Поэтому Тина развернулась и зашагала в сторону центра, небрежно вытянув руку в надежде тормознуть попутку.

Вот Чудь, в отличие от Нави, вопросов у нее никогда не вызывала. В смысле, их мужская половина. Рыжеволосые статные рыцари всегда казались девушке красавцами и, вероятно, в силу генетического родства лидировали в ее личном рейтинге. А Людь? Тоже ничего, если не перекачаны, как боровы, или не разожрались до неприличия. Но чуды все-таки лучше…

К чудам ее тянуло непреодолимо, но несколько раз столкнувшись с тем, что человских женщин они считали гораздо ниже себя, Тина зареклась водить с ними дружбу. Отношения, в которых ее откровенно использовали – это не то, что она искала…

Ведьма остановилась и вновь тряхнула головой.

«О чем я думаю?!»

Нет, в таком расслабленном состоянии ей до рассвета точно не дожить. Что на нее так подействовало? Ядовитая навская кровь, от которой все еще слегка горела кожа? Травяная смесь Висцеруса? Пережитые волнения?

Что бы ни подействовало, нужно отрешиться от этого и взять себя в руки.

Тина запрокинула голову, дернула молнию куртки вниз, подставляясь под порыв осеннего ветра, вышла на проезжую часть и вскинула руку.

К счастью, Белосвет успел вернуться во внедорожник до того, как из-за «Газели» Шапок выскочила здоровенная черная тварь. Плюхнулся на переднее сиденье и тут же едва не оглох от вопля ко́нца:

– Ты это видишь?!

И заорал в ответ:

– Ты ее снимаешь?!

Вместо ответа Лаки толкнул Пифа в правое верхнее плечо:

– Ты в нее стреляешь?!

И автоматная очередь ушла в молоко.

А в следующий миг репортеры застыли, разглядывая явившегося монстра.

Псина походила на гиену размером с теленка. Ее глаза горели прозрачно-рыжим огнем. Уши торчали неестественно прямо. То есть одно ухо торчало, а второе деформировалось, словно оплавленное огнем, и застывшими потеками приклеилось к лобастой башке. Передняя левая лапа была то ли перебита, то ли вывернута в суставе, которых у пса было явно больше, чем требовалось, однако это не мешало твари двигаться с неимоверной скоростью. Нижняя челюсть перекосилась, из-за чего псина не закрывала рот, а все время скалилась окровавленными остроконечными зубами, с которых свисала красная бандана.

Увидев новых врагов, монстр тоже замер, однако общая растерянность длилась не более секунды. А затем Пиф дал следующую очередь, более прицельную, и пули принялись рвать зверя. Тот заревел, пригнулся, но затем бросился вперед, легко перемахнул через «Кадиллак» и помчался к эстакаде.