– Конечно, я в курсе, – кивнула Евгения. – Просто не сразу сориентировалась. Замерзла.

– Да, погодка сегодня та еще! – оживился толстячок. – Так, может, чайку? Или чего покрепче? – подмигнул он.

– Да вроде рановато еще для покрепче.

– Все правильно: о делах на трезвую голову, – в его таком богатом интонациями голосе прозвучало уважение к гостье. – А потом можно, так сказать, и обмыть. Хотите пока увидеть гостя?

Это «гостя» содержало в себе целую гамму эмоций. От уважения к сумме долга до пренебрежения к статусу заключенного, в котором этот гость теперь находится. А между ними, между уважением и пренебрежением, ирония и еще бог знает чего. Евгения невольно улыбнулась. Какой богатый голос у помощника Корнеева! Внешностью природа обидела, но взамен дала талант, которым можно прокормиться. И толстячок не растерялся, устроился сытно.

– Да, пожалуй, – сказала она сдержанно. – Может быть, мы договоримся с вашим должником еще до приезда господина Корнеева?

– Что ж, – сладко причмокнул толстячок, – Николай Павлович только обрадуется: меньше работы. Прошу! – И он широким жестом указал Евгении на лестницу, ведущую на второй этаж.

Она шагнула на ступеньку первой, заметно волнуясь и втайне радуясь, что толстячок не видит ее лица. Первая встреча после разлуки. Непродолжительной, но сколько всего случилось за это короткое время!

– Вторая дверь направо, – сказал ей в спину толстячок. – Толкните и заходите.

– Разве дверь не заперта? – удивилась Евгения. – Если так, то почему я не вижу тут охраны?

Толстячок тихо рассмеялся. От этого смеха по спине у Евгении побежали мурашки. Она оценила всю серьезность ситуации. Кредиторы – это не полиция. Они за деньги стараются, не за показатели. За свои деньги. Поэтому должника достанут из-под земли, надо будет – из мертвых воскресят. Попытается убежать – его проблема.

– Я туточки постою, вдоль стеночки, – и забавный толстячок буквально слился с серой стеной.

Судя по тому, как он был вышколен, дисциплина тут была почище армейской. Евгения почти уже оставила мысль о побеге. Набрав побольше воздуха в грудь, она открыла дверь и шагнула в комнату.

Алик лежал на кровати, лицом к стене. На звук открывающейся двери он даже не повернулся. Евгения обрадовалась этим секундам и аккуратно закрыла за собой дверь. Потом тихонько окликнула:

– Эй!

Он повернул голову, вздрогнул и резко сел на кровати:

– Ты?! Как быстро они тебя нашли!

Потом вскочил и кинулся к окну. Рывком распахнул его и свесился вниз.

– Что ты делаешь?! – кинулась к нему Евгения.

– Беги! Второй этаж, невысоко. Слушай сюда. – Он сжал ее руки. – Я все уже продумал. Отсюда можно сбежать. Я тебя подержу, ты спрыгнешь. Беги к забору, там дерево растет. Залезешь на него и – на ту сторону! Помнишь полет Гиббона? Ты справишься. Я сам хотел, но лучше ты. А я их задержу.

– Никуда я не побегу! Успокойся. Сядь! – сказала она повелительно.

– Не понял, – растерянно посмотрел на нее Алик.

– Я получила твое письмо.

– Ты по электронному адресу меня вычислила, что ли?!

– Что за бред, – поморщилась она. – Но ты прав: я сама сюда приехала. Чтобы уладить твои проблемы.

– Господи, какая же ты дура! – Он обхватил голову руками. – Ты хотя бы знаешь, сколько я должен?!

– Разумеется. Ты об этом написал. Так вот: сумма долга меня не пугает.

– Ты думаешь, что драгоценности, которые я тебе подарил, столько стоят?! Я, конечно, ценю твой поступок, но…

– Вот это – Тиффани, – она ткнула пальцем в кулон на тонкой платиновой цепочке. – Ты знаешь, сколько это стоит? Машина, на которой ты ездишь, – вот цена безделушки, которая болтается у меня шее.

– Откуда ты знаешь, на какой машине я езжу? – напряженно спросил он.

– Алик, ты меня не узнаешь? – Она заглянула ему в глаза. – Я понимаю, ты видел меня мельком, на стоянке у ресторана. И сейчас я не в лучшей форме. Макияж немного потек. Но все равно. Я тебе никого не напоминаю?

– Ты моя Ева. С острова порхающих бабочек.

– А до того? Ведь мы с тобой встречались, – мягко напомнила она. – Это было за день до того, как твои друзья сгорели в машине, куда полезли за деньгами. Помнишь московскую гостью? Ресторан на Невском. Место на стоянке, которое ты для нее освободил…

– Этого не может быть, – растерянно сказал Алик. – Да ну, бред.

– Тем не менее. Чудовищное совпадение. Не так много на свете мест, где в высокий сезон собираются все, у кого есть деньги. Мир-то, оказывается, тесен.

– Евгения Борисовна, – неуверенно сказал Алик. – Генеральный директор московской девелоперской фирмы? «АРКА», кажется? Босс еще насмехался над прозвищем барыни: ЕБ. Так это ты – ЕБ?!

– Она самая, – Евгения постаралась придать своему голосу бодрости.

– Но это же… Слушай, вали отсюда! – неожиданно грубо сказал он. – Теперь тем более вали!

– У нас мало времени, – сухо сказала Евгения. – Так что давай-ка без капризов. Да, мы оба оказались, мягко скажем, не теми, за кого себя выдавали там, на Пхукете. Резюме: с моей стороны, это была глупость. С твоей – трусость. Я тоже все хотела сказать в самый последний момент, поэтому и поехала с тобой в аэропорт. Деньги тебе хотела отдать. Десять тысяч долларов, больше у меня с собой не было. Но я же не знала тогда, как обстоят дела. Теперь я готова отдать триста тысяч. Точнее, двести восемьдесят.

– Ты так точно знаешь, сколько я должен?! – потрясенно спросил Алик.

– Да. Знаю. У меня был разговор с моим деловым партнером, который одновременно является твоим хозяином. Мы обсудили ситуацию. Но, как ты сам понимаешь, я не могу вынуть эти деньги из своего кармана. Я не сказала Александру Ивановичу, что мы с тобой знакомы. Иначе ситуация получается двусмысленная. Поэтому давай-ка подумаем, как бы все это грамотно обставить? Мне нужен адрес твоей жены. И ее имя.

– Но я в разводе, – растерянно сказал Алик.

– Не имеет значения. Мне нужен человек, которым я могла бы прикрыться.

– Зачем? Тебе так понравилось, как я тебя трахал? – усмехнулся он.

– Заткнись!

– Баба есть баба. Уж от вас-то, Евгения Борисовна, не ожидал, – сказал он с иронией. – Что, проблемы в семейной жизни? Я слышал, вы замужем.

– Да, я замужем. Но скоро развожусь.

– Из-за меня, что ли?

– Послушай, ты будешь наконец говорить о деле? – взмолилась она.

– Я не хочу, чтобы ты отдавала деньги, которые я украл.

– Хочу не хочу, – сказала она раздраженно. – Пока по отношению к тебе не применяют силу. Но это по моей просьбе, понимаешь? Я буквально умолила ничего не делать до разговора со мной.