Как-то раз выползла Лера из своей комнаты и наткнулась на Ольгу. А та вся зареванная, идет и носом шмыгает.

– Ты чего тут сырость разводишь? – поинтересовалась хозяйка и услышала в ответ:

– Боречка «папа» сказал…

Лера фыркнула, развернулась, чтобы дальше идти, но тут Оля добавила:

– И так странно сказал… Сидит, играет, а потом посмотрел куда-то в угол и вдруг как улыбнется. А сам пальчиком показывает и лепечет: «Папа…» Как будто прямо увидел его…

Ольга снова всхлипнула, а у Леры по спине пробежал озноб. А что, если и впрямь душа Андрей бродит по дому? В своей жизни она слыхала немало подобных историй…

С тех пор Лере каждый раз становилось не по себе, когда она случайно оказывалась в темноте или слышала в доме непонятные шорохи. Она вздрагивала и тут же принималась кричать, звать прислугу, требовать немедленно зажечь свет. И сны стали сниться страшные, от которых она просыпалась с криком. Не Вдовин являлся ей ночами, а мертвый Андрей, его Людмила и дети… И все жутко так, как в ужастике, – то они из могил встают, то ночью к ней в спальню приходят… Хоть совсем спать не ложись. Уж скорей бы прошли эти проклятые сорок дней!

* * *

В тот день, когда писатель вновь приехал к Королевым, выпал первый снег. Метель за окном отлично сочеталась с горящим камином, в гостиной казалось особенно уютно. Это ощущение еще усиливала Эля, которая вязала что-то цветастое, коричневое с желтым и розовым вкраплением. Надо же! Павел никогда бы не подумал, что она умеет своими располневшими руками так ловко управляться со спицами. Да и зачем ей это? Димка что, шарф ей не купит, или что она там вяжет? Богатых не понять…

– Ну что, Пашка, как твой Голливуд поживает? – балагурил Димка, разливая глинтвейн. – Тебе там в массовке люди не нужны? А то я всей душой! Хотя бы на пару минуток засветиться.

– Сиди уже, – махнула на него вязаньем Эльвира. – С твоим пузом только в Голливуд. Вон, засветился уже, с девицами своими, хватит!

Павел покосился на тотчас сконфузившегося Дмитрия – да уж, жизнь у них тут бурлит…

– Димон, ну как, удалось тебе узнать что-то об Астахове? – быстро перевел он разговор на другую тему.

– Ну как… – замялся тот. – Принципиально ничего нового. Криминала действительно никакого, даже дела не заводили. Несчастный случай. Глотанул таблеток, коньячком запил – а этот коктейльчик по сердцу как даст! И готово дело – вокруг уже ангелы поют.

Дмитрий говорил подчеркнуто равнодушно, но по выражению лица, по его бегающим глазам писатель понял – друг что-то недоговаривает. Видно, припрятал некий козырь в рукаве и выложит его только под конец, вдоволь наигравшись с ним, с Павлом. Ладно, доставим ему такое удовольствие. Как говорится, нам это ничего не стоит, а им приятно.

– Угу… – кивнул Павел. – Стало быть, убийство полностью исключено?

Димка пожал плечами:

– Ну, менты дела заводить не стали. Заяву-то, ясен пень, никто не накатал. А кому заявлять-то? Если только вдовушке? Но та хоть и дура дурой, а даже ее ума хватило на то, чтобы понять – она-то первая подозреваемая. Да, похоже, и единственная.

Осторожно, чтобы не обжечься, писатель отхлебнул из кружки горячего ароматного напитка и чуть поморщился – с сахаром Димка явно перестарался, а сладкого Павел не любил.

– Ты не ответил на мой вопрос, Дим. Убийство полностью исключено?

– Да хрен его знает… Силой-то его принимать эти таблетки никто не заставлял.

– Может, в коньяк лекарство подмешали?

– Детективами увлекаешься, да? – хихикнул Димка. – Проверяли, не было там ничего, ни в бокале, ни в бутылке. Один коньяк чистейшей воды.

– То есть, – уточнил Павел, – прошлый раз, когда умерла Людмила, ты считал, что это не естественная смерть, а в этот раз думаешь наоборот, так?

– Да ничего подобного мы не думаем! – подала голос Эля, оторвавшись от своего вязания. – Конечно, его убрали, тут двух мнений быть не может. И совершенно ясно кто.

– Да ну? – Павел обернулся к ней. – И кто же?

– Да женушка с любовником, кто же еще! Мы были на похоронах, видели ее – разоделась, как кукла, размалевалась, будто на танцульки пришла, а не родного мужа в землю закапывать…

– А кто ее любовник? – как можно более небрежно спросил Павел.

– Некто Евгений Вдовин, первый помощник покойного Андрея в «Глобал Трейн». Этакий мачо, знаешь, про которых говорят «уродливый красавец», – Эля скривила свое и без того непривлекательное лицо. – Тебе это имя должно быть знакомо, ты ж Людины письма читал, а она с этим Вдовиным много общалась. Видно, обхаживал он ее, да только зубы пообломал.

– Ничего, зато на Лере отыгрался, – хихикнул Дима. – Наверное, у парня хобби такое – жену босса трахать.

– И ни стыда ведь и ни совести! – пылко воскликнула Эля, кинув взгляд на мужа. Видно, тема супружеских измен была и ей очень близка. – Знаешь, что я в ресторане видела?

– Понятия не имею. Что ж ты такое видела? – за шутливо-ироничным тоном Павел пытался скрыть, насколько интересует его этот разговор, аж внутри все сжимается.

– На кладбище-то они еще ничего, прилично себя вели, порознь стояли, держали себя в руках. Ну а на поминках уже понеслось… Напились они, что ли, и совсем совесть потеряли!

– А что? Что было-то? – не удержался от вопроса писатель.

– Да даже рассказывать противно, – поморщилась Эля. – Пошла я покурить. Стою одна, ты ж понимаешь, не знаю, как у вас в Америке, а у нас нынче курить стало немодно, все здоровый образ жизни ведут…

– У нас так же, – кивнул Павел. – Ну – и?..

– Смотрю – Лера эта, вдовушка безутешная, из мужского туалета выходит, юбку одергивает. Ну, думаю, назюзюкалась девка, двери перепутала, писсуар от унитаза отличить не смогла. А потом гляжу – через минуту и Вдовин вывалился, воровато так оглядывается, а у самого рожа довольная, как у нашего кота, когда он в кухне что-нибудь со стола стянет. Я-то поодаль сидела, на диване, за стеночкой такой – знаешь, как делают: решетка, а по ней растения вьются? Так что они меня не видели, зато я их – прекрасно! А еще Диме на поминках какая-то женщина из компании Андрея говорила, бухгалтер, что ли…

– Финансовый директор… Эль, дай я скажу!

– Ну хорошо, расскажи! – согласилась та. – Мне, признаться, и обсуждать-то это противно.

«Да ладно, уж своим-то ребятам не ври! – усмехнулся про себя Павел. – У самой глаза горят, аж разрумянилась вся. Противно ей, как же!»

– Она как-то в торговый центр приехала, идет и вдруг видит – в укромном уголке, под лестницей, Вдовин с этой Лерой стоят. Целуются, как подростки, он ее за все места тискает – ну просто картина!

– Значит, получается, Лера в сговоре с этим Вдовиным… – задумчиво проговорил писатель. – Убрали жену с детишками, Лера заняла ее место, потом убрали Астахова и заполучили все его денежки…