Он спал на стуле в кухне, в квартире на Олбани-стрит, а девочка вдруг принялась его трясти. На столе были разбросаны остатки лобстера.

— Патрик! Патрик! Вставай!

— Что….

— Это срочно. Не понимаю, как я могла забыть, но забыла. Пожалуйста, Патрик, проснись. Она ждет. Не понимаю, как я могла забыть.

— В чем дело?

— Звонит какая-то женщина, Клара Диккенс. Она ждет у телефона.

— Что случилось? Где я?

— Это важно, Патрик.

— Ну конечно важно.

— Ты можешь подойти к телефону?

— Да. А ты иди спать.

Он подставил лицо под кран. Клара Диккенс. После стольких лет.

Он постоял, глубоко дыша. Прошел в темную комнату, не вытерев лица, и опустился на колени. Одна рука была в гипсе, другой он пытался нащупать телефон.

— Не вешай трубку, не вешай трубку! — кричал он, ища телефон, надеясь, что она его услышит.

— Это Патрик.

— Я знаю, кто это.

На другом конце провода раздался ее смешок.

— А кто снял трубку?

— Подруга. Ты никогда ее не видела.

— Это хорошо.

— Ей шестнадцать, Клара. Я приглядываю за ней.

— Я в Марморе. Может, ты приедешь и заберешь меня? Эмброуз умер.

Патрик лежал на спине в темной комнате и молчал. Свет был ему не нужен. Он хорошо знал эту комнату. Он часто здесь бывал.

— Нужно ехать по трассе номер семь… Ты меня слышишь? Мне нужна помощь, Патрик.

Он разглядел завитушки на потолке.

— Я был в Марморе?

— Это в четырех часах езды от Торонто. Ее считают столицей собачьих упряжек штата Онтарио. Я звоню из ресторана. Я сижу здесь четыре часа.

— Четыре часа! А который нынче год?

— Не будь циничным, Патрик. Не сейчас, ладно?

— Опиши мне место, где ты находишься. Я просто хочу слышать твой голос.

— Я сидела снаружи, рядом с одним из тех искусственных черных рыбаков, которых сейчас понаставили во всех местах. Было чертовски холодно. Я позвонила около десяти. Потом ждала твоего звонка.

— Она забыла. Обрадовалась, что я принес лобстера. И вдруг, черт возьми, появляется dues ex machina. Звонишь ты. Что, Эмброуза застрелили серебряной пулей?

— Он умер от естественных причин.

— Угодил под собачью упряжку?

Не в силах сдержать смех, он отвернулся от телефона. Из трубки доносился ее далекий голос, в нем слышались металлические нотки.

— Прости, — извинился он.

— Да нет, наверное, это смешно. Хочешь услышать еще что-нибудь?

— Да.

— Я довольно внимательно прочла «Мармора гералд».

— У тебя не было с собой книги?

— Нет, не было. Я забыла, что ты учил меня всегда иметь при себе книгу. Что ты делаешь?

— Лежу в темноте. Я приеду и заберу тебя, Клара.

— А ты сможешь? Девочка сказала, у тебя сломана рука.

— Я возьму ее с собой. Она не даст мне уснуть. Она очень серьезно относится к таким вещам.

— Тебе всегда нравились такие женщины.

— Это правда. Она спасла мне жизнь.

— Ты ее отец, Патрик?

— Как называется твой ресторан?

— «Сердце Марморы».

— Дай нам пять часов или около того. Мне нужно немного отдохнуть… погоди. Ты меня слушаешь?

— Да.

— Я ее отец.

Он встал и прошел в комнату Ханы. Он чувствовал, что предельно измотан.

— Кто она такая, Патрик?

— Хана, мне нужно, чтобы ты поехала со мной, повела машину до Марморы.

— Столицы собачьих упряжек штата Онтарио?

— Что?.. Что ты сказала?!

Хана сияла.

— Это она сказала, Патрик, когда я спросила, откуда она звонит. Мы поедем туда, чтобы ее забрать?

— Да.

Она стояла у двери и смотрела на него, ей хотелось услышать что-нибудь еще.

— Какого черта она там оказалась…

— Она сбежала от тебя?

— Наверно, так… Во всяком случае, уехала с другим мужчиной. Но сначала мне нужно немного поспать. Разбуди меня минут через сорок.

— Хорошо. Ты расскажешь мне про нее по дороге?

— Да.

— Вот здорово!

Когда полгода назад Патрик вышел из тюрьмы, в городе уже заявляли о себе многие группы недовольных. События в Испании, государственное преследование профсоюзов заставили богатых и сильных сплотить свои ряды. Повсюду были войска. Когда последняя смена рабочих покинула водоочистную станцию, полиция и армия заняли помещение и взяли его под охрану. Среди холмов появились военные палатки. На крышах расположились солдаты, а по волнам озера то и дело скользили лучи прожекторов, чтобы предотвратить любое нападение с берега. Почти все общественные здания охранялись, но водоочистная станция находилась под неусыпным наблюдением — отчасти из-за предостережений начальника строительства Харриса, напомнившего официальным лицам, что готы захватили Рим, разрушив ведущие в город акведуки. Город можно поставить на колени, отравив или заблокировав источники водоснабжения.

Харрис представлял себе новое здание в виде человеческого тела. Серьезный ущерб ему можно было нанести в шести местах: там, где насосы забирают воду из озера, в расходомерах Вентури, там, где в воду добавляют хлорное железо, в водоотстойниках глубиной двадцать четыре фута, а также в любом из двадцати фильтровальных резервуаров, взрыв которых может вызвать затопление и стойкую коррозию всех моторов и электрического оборудования. Еще была труба для забора воды из озера длиной почти полторы мили. Судам запрещалось подходить к ней ближе чем на полмили, и ночью в здание не допускался никто, даже военный персонал. Находиться там разрешалось только Харрису, добившемуся права спать у себя в офисе — с пистолетом возле кровати.

В два часа ночи, в халате, начальник строительства Харрис был счастлив находиться в коконе гудящих машин. Он поднимался и бродил по водному дворцу, о котором давно мечтал и который наконец построил. Сверкающие электрические лампы освещали уходившие вдаль коридоры, подобно венским улицам, превращая подземные фильтровальные резервуары в туманные бальные залы. На восточной оконечности города, на берегу озера Онтарио, в здании всю ночь пульсировала жизнь. Говорили, что люди на южном берегу штата Нью-Йорк могли видеть исходящее от станции свечение.