– Ну что, Саттон? В предвкушении завтрашней ночи? – Она обернулась и посмотрела на Эмму, отвлекаясь от дороги.

– Габби! – закричала Эмма, показывая на шоссе телефоном. Кто вообще посадил Габби за руль? Разве больные эпилепсией получают водительские права?

Уголок рта Габби дернулся в полуулыбке. Она даже не думала отворачиваться.

– Но, Саттон, я думала, тебе нравится ходить по острию ножа!

– Ух, ух! – Лили издала пронзительный возглас, не отрываясь от клавиатуры айфона.

Машины недовольно гудели вслед внедорожнику. Бисеринки пота выступили на шее Эммы. Она положила руку на плечо Габби, когда прямо перед ними вынырнул пикап.

– Габби, прошу тебя!

Наконец, когда Габби угрожало лобовое столкновение с встречным «Джипом Чероки», она спокойно перевела взгляд на дорогу и, как ни в чем не бывало, перестроилась в крайний правый ряд.

– Мы действительно очень взволнованы предстоящей встречей выпускников, Саттон, – сказала она, возвращаясь к прерванному разговору. – Для нас это важное событие. Ты умрешь, когда увидишь нас!

Эмма вздрогнула.

– В каком смысле? – Она схватилась за ручку двери, готовая выпрыгнуть из машины.

Лили хихикнула.

– У нас костюмы – просто отпад.

– Боже, а ты что подумала? – усмехнулась Габби. Девушки снова переглянулись, будто знали, как сильно напугали Эмму.

Габби свернула с шоссе на заброшенную парковку. Вывеска на сетчатом заборе гласила: «ШТРАФСТОЯНКА ПОЛИЦЕЙСКОГО УПРАВЛЕНИЯ ТУСОНА». Когда они подъехали к воротам, из коричневой будки вышел коренастый бритоголовый парень. Он сделал Габби знак, чтобы та опустила стекло.

Как только машина остановилась, Эмма открыла пассажирскую дверцу и спрыгнула на землю.

– Саттон! – окликнула ее Габби. – Какого черта?

– Дальше я сама! – крикнула Эмма в ответ. У нее отлегло от сердца, когда она оказалась под защитой охранника с мощными бицепсами и угрожающей татуировкой, выглядывающей из-под воротника рубашки. – Но все равно спасибо, ребята! Я оценила вашу помощь!

«Двойняшки-твиттеряшки» постояли у ворот, морща носы. Потом Лили пожала плечами и что-то сказала Габби, но Эмма не могла расслышать. Обе они улыбнулись, и Габби задним ходом вырулила со стоянки. Девушки вяло помахали Эмме.

Эмма подождала, пока сердце перестанет колотиться так отчаянно, и повернулась к охраннику.

– Я пришла забрать свою машину, – сказала она, и ее голос дрогнул.

– Иди сюда. – Охранник повел Эмму к будке за забором. – Мне нужны твои водительские права и кредитка.

Эмма достала из сумочки водительские права Саттон. Парень набрал что-то на пыльной клавиатуре и уставился в экран монитора. Морщина прорезала его лоб.

– Саттон Мерсер? – переспросил он. – «Вольво» 1965 года?

– Совершенно верно, – сказала Эмма, вспоминая подробности из полицейского досье Саттон.

Охранник устремил на нее долгий, подозрительный взгляд.

– Здесь написано, что ты забрала этот автомобиль почти месяц назад.

Эмма захлопала ресницами.

– Что?

– Вот, смотри сама. Автомобиль выдан утром тридцать первого августа. Штраф оплачен полностью. – Он повернул монитор, чтобы Эмма могла прочитать сама. Она уставилась на отсканированный акт выдачи автомобиля. Внизу, в графе, отмеченной крестиком, стояла подпись Саттон.

В моем сознании ожили воспоминания: я бывала здесь раньше. Я даже вспомнила протекающую шариковую ручку Bic, которой подписывала акт. Вспомнила, как зазвонил мой телефон, и внезапный приступ счастья. Но, прежде чем я успела заглянуть в экран, видение померкло, а потом и вовсе исчезло.

Эмма уставилась на подпись Саттон, ее парящую букву «С», горбатую «М». Она понимала, что это еще одна зацепка, по которой можно судить о том, что делала Саттон в день своей смерти, но чувствовала, что в ее расследовании произошел важный поворот. Почему Саттон никому не сказала о том, что забрала машину в тот день? И где эта машина сейчас?

Охранник откашлялся, прерывая ход ее мыслей.

– Это твоя подпись, верно?

Язык налился свинцовой тяжестью. Эмма не знала, как ответить. Может, сказать, что подпись подделана, и заявить о краже автомобиля? Но что, если потом полиция обнаружит в багажнике труп Саттон? Как только это произойдет, Эмма будет арестована – при отсутствии каких-либо доказательств ее невиновности, она станет главной подозреваемой в убийстве сестры: непутевая близняшка, пытавшаяся вырваться из нищеты.

– Э-э… кажется, я ошиблась, – прохрипела она. Неуверенно пятясь, она вышла из тесной кабинки на солнцепек.

Охранник проводил ее взглядом, качая головой и сокрушаясь, сколько развелось наркоманов. Когда Эмма вышла за ворота, намереваясь взять такси до дома Мерсеров, вспышка справа привлекла ее внимание. Чья-то фигура нырнула за угол заброшенной закусочной Burger King по другую сторону забора. Эмма видела силуэт только мельком, но почти не сомневалась, что волосы у него светлые, как у «двойняшек-твиттеряшек».

Они определенно следили за моей сестрой. Оставалось только гадать, что еще они замышляют.

До встречи выпускников оставались считаные часы, когда в дом Шарлотты позвонили. Эмма оставила свою диетическую колу на кухне и пошлепала по коридору открывать дверь. На пороге стояла немолодая женщина с всклокоченными волосами и татуировками, одетая в черную балетную пачку, драную футболку CBGB и изношенные байкерские ботинки. Она выглядела как нечто среднее между невестой Франкенштейна и обдолбанной Кортни Лав.

– Привет, дорогая! – воскликнула женщина, выводя Эмму из задумчивости. Она схватила Эмму за руки и расцеловала, оставляя на щеках кроваво-красные отпечатки губной помады. Эмма слегка растерялась, не зная, что и думать: то ли эта женщина – знакомая Саттон, то ли она со всеми так здоровается. Она решила выбрать самый безопасный вариант и ответила сдержанной улыбкой.

Мы раньше встречались – я это точно знала. В памяти пронеслась картинка: эта женщина и мать Шарлотты вполголоса разговаривают на кухне. Ты знаешь, я убью его, если это окажется правдой, сказала мама Шарлотты. Но обе расплылись в улыбках, когда я зашла на кухню, и завели со мной светскую беседу о том, как модно я выгляжу, спрашивая моего совета, можно ли им тоже носить джинсовые легинсы. (В ответ я простонала: «нет».)

Женщина стремительно прошла на кухню и водрузила на массивный деревянный стол два гигантских бьюти-кейса.

– Все ко мне, юные леди! – взревела она хриплым голосом заядлой курильщицы. – Пора сделать из вас богинь!

Мадлен, Шарлотта и Лорел повеселели. Было два часа дня. Они решили собраться у Шарлотты и сделать множество сексуальных, достойных размещения на Facebook фотографий в хэллоуинских нарядах, а потом, за полчаса до начала танцев за ними заедут их кавалеры на шикарном длинном лимузине. Ну, во всяком случае, кавалеры трех девушек – Эмма так и не пригласила никого вместо Итана. Она старательно делала вид, будто находит особый шик в том, чтобы идти одной. Наверное, так поступила бы Саттон.