Но все эти невеселые мысли были ерундой, когда Владимир задумывался над тем, куда делась Миверна Янг. Будто он что-то мог сделать и за что-то нес ответ. Кузя шутил тут, что они как герои дурацкой книги, попаданцы, у которых все должно получаться, но это все чухня. Они два обывателя из мегаполиса двадцать первого века, совершенно неприспособленные ни к чему, что не доставляется через «AliExpress». Все, что они могли сейчас, это плыть по течению.

Уже засыпая, Владимир слышал, будто в лагере воцарилось оживление, лаяли собаки, громко переговаривались люди, слышался топот, но все это уже его не касалось.

Пол под досками подрагивал, или, вернее будет сказать, немного вибрировал, а в уши лез неприятнейший скрежещущий звук. Не то чтобы он был слишком громким, но Владимиру доводилось слышать будильники, более приятные по звучанию. К тому же землянин вдруг стал чувствовать себя изрядно стесненным и даже упарившимся. Было жарко.

Открыв глаза, он обнаружил плотную подрагивавшую и… пушистую, да, совершенно точно, пушистую темноту, которая давила ему на лицо. И была она плотной, горячей.

– Какого хрена? – задушенно спросил он.

Скрежет прекратился.

– Кузя, ты где?

– Здесь я.

Пушистая и теплая тьма отступила немного, дав воздуха, а потом в ней зажглось два алых глаза.

– Мать моя герцогиня Девонширская, что за…

– Спокойно, без паники, это я.

Голос доносился внятно, но будто из-за тонкой стенки – изнутри гигантского хомяка, и от этого по коже бегали мурашки.

– Что с тобой произошло?

– Наизнанку вывернулся. Я же говорил, что у меня внутри хомяк? Говорил. Теперь хомяк у меня снаружи и я грызу решетки.

– Но зачем?

– У них там какой-то песец, носятся, шумят. Надо шанс использовать и смотаться. Авось не заметят?

– Скорее уж они схватят нас за яйки и засунут в клетки потеснее.

– Может быть, но у меня есть когти и резцы, которые неплохо грызут железо, успею перегрызть глотки двум-трем, уверен.

– Слышь, ты че такой брутальный?

– Надо уходить, Владик. Прямо сейчас. Сегодня. У меня как-то получилось вывернуться наизнанку, так что пора валить.

– Без подготовки это гарантированный абзац.

– Некогда. Пора валить, иначе я не знаю, сколько еще продержусь.

– Э?

Хомяк будто бы вздохнул.

– Когда-то кто-то, может, сказал, а может, и написал… как там было? Точно не воспроизведу, но было что-то про то, что детям полезно иметь домашних животных. Собаки учат детей дружбе, кошки – гордости, или как-то так, попугаи учат материться, наверное, аквариумные рыбки… не помню, может, помогают постичь дзэн. Но я точно помню, что хомяки знакомят детей со смертью. Наверное, подразумевалось, что они живут недолго. У меня в детстве были хомяки, и со смертью я познакомился, когда один из них загрыз другого.

Красные глаза горели в темноте.

– Мы – территориальные млекопитающие, предпочитающие одиночество, Владик, и чем дольше я сижу тут с тобой, тем больше злится этот тупой хома у меня в голове. Смекаешь?

– Кузя.

– А?

– Ты бы налег уже на решетку, нам валить надо, – посоветовал Владимир, чувствуя, как волосы дыбом встают.

Гигантский хомяк так и поступил, а человек тем временем пытался хоть как-то разместить затекшие конечности. На самом деле клетка была не то чтобы тесная, в нее свободно уместилось бы и три человека, и четыре, но лишь сидя или на корточках. Теперь же почти все пространство занимал огромный черный, как тьма в погребе, хомяк, который точил железо собственными резцами. И как точил! Срезанные прутья он аккуратно хватал своими почти человеческими лапами и складывал на полу. Нужно было срезать хотя бы четыре штуки, чтобы Кузьма смог выбраться, не задавив Владимира, и когда он заканчивал отгрызать последний, с другой стороны раздался посторонний звук.

Кузьма, чей слух стал намного лучше, остановился и стал оборачиваться, попутно вдавливая Владимира в его часть клетки. Тем временем с обратной от входа стороны шатра сквозь плотный войлок медленно двигался кусок металла. Острый нож распорол ткань до земли, и через дыру внутрь просунулось страшное лицо, буквально рыло, измазанное грязью. В скудном, почти отсутствующем свете крошечной лампадки возникла немая сцена. Человек и хомяк в упор таращились на незваного гостя, а тот таращился на них парой темных фиолетовых глаз.

– Миверна?

Нарушенная тишина словно все расставила по своим местам, сверкнула белозубая улыбка.

– Владимир, это правда ты?

– С утра был я.

– Я думала… потом. Что это?

– Это Кузя. Ты не узнаешь Кузю?

– Хомяк? Разве он всегда был таким большим?

– Нет, но ты знаешь, горный воздух наполняет здоровьем, вот он и откормился.

Это было полным абсурдом, но Миверна прекрасно понимала, что вот сейчас совсем не то время, чтобы требовать объяснений.

– Я освобожу вас.

– А, спасибо, но мы уже почти сами. Кузя, давай.

Огромный хомяк налег на прут и выломал его, после чего вокруг стало намного просторнее. Стараясь не стонать от боли в затекших конечностях, Владимир выбрался следом. Кузьма тем временем перебрался через клетку и, разрывая ткань, вывалился наружу. Чтобы только выяснить, что его более рассудительный товарищ был прав и неподготовленный побег гарантирует неудачу.

В лагере горцев творилась та еще кутерьма – аборигены были настолько заняты, что пропустили мимо постов одинокого лазутчика в камуфляже, однако чтобы не заметить появления громадного воплощения тьмы, нужно быть совершенно слепым.

– Тактическое отступление! – заорал Владимир, вскарабкиваясь на мягкую, как перина, спину друга. – Мив, скорее!

Офицер сверхдальней разведки Басилптесты Миверна Янг перекинула из-за спины какое-то массивное оружие, дала несколько громких выстрелов над головами гурхарадцев, запрыгнула на хомяка, и они поскакали.

В какофонии звуков и свистопляске смазанных росчерков, в которую превратился мир, Владимир каким-то крохотным осколком сознания, не посвященным ужасу, удивлялся, что неплохо держится. Он вцепился обеими, едва слушавшимися руками в мех и привычно обхватил ногами мускулистые бока, да так надежно, что даже Миверна могла без опаски держаться за впередисидящего. Путешествие с Таком дало неожиданные плоды.

За ними не погнались. Просто не погнались, и все. Несколько всадников хотели было, но быстро передумали и развернули псов обратно. Сегодня у гурхарадцев было другое, слишком важное и опасное дело, чтобы размениваться на мелочи.

Через некоторое время Миверна крикнула, чтобы Владимир придержал зверя, и, спрыгнув, стала бродить в лесу, куда они только что въехали.