Но теперь ее мысли снова вернулись к Айзеку, и Эмили невольно погрузилась в воспоминания о вчерашнем ужине. Обо всех этих отвратительных болезненных шпильках. Обо всех ядовитых взглядах. И о фотографии в кухонном ящике – той самой, с обезглавленной Эмили. Смогут ли Эмили и Айзек пойти на вечеринку в «Рэдли», если миссис Колберт известно о том, чем они занимались?

Она ушла из дома Айзека сразу же после того, как увидела эту ужасную фотографию, и до сих пор ничего не рассказала ему об этом. Но ей придется это сделать. Они были вместе. Они любили друг друга. Он обязательно все поймет. Пожалуй, она скажет ему так: «Ты уверен, что я нравлюсь твоей маме? Твоя мама всегда издевается над твоими подругами? Ты знаешь, что она психопатка и оторвала мне голову на фотографии?»

Принесли заказанные блюда, и пловчихи с жадностью набросились на еду. Когда официантка уносила тарелки, у Эмили зазвонил телефон. «Спенсер Хастингс», – высветилось на экране. Нервная дрожь сотрясла желудок Эмили. Она виновато посмотрела на подруг, выбралась из кабинки и пошла через зал в туалет. В баре было слишком шумно, чтобы разговаривать по телефону.

– Что случилось? – спросила Эмили, влетев в туалет.

– Я получила еще одно сообщение, – сказала Спенсер.

Эмили оперлась дрожащей рукой на мраморную столешницу под раковиной и уставилась в зеркало. Глаза у нее округлились, лицо посерело.

– Ч-что там на этот раз?

– Если вкратце, то нам предлагают продолжить поиски, или «Э» заставит нас поплатиться.

– Поиски… убийцы? – пролепетала Эмили.

– Наверное. Я не представляю, что еще это может значить.

– Как ты думаешь, это как-то связано с той фотографией, которую мне прислали? С той, где Эли и Дженна?

– Не знаю, – в голосе Спенсер звучало отчаяние. – Честно говоря, я не вижу в этом никакого смысла.

В туалете зашумела вода, пара туфель зашаркала за дверцей одной из кабинок. Эмили насторожилась. До сих пор она даже не подозревала, что в здесь есть кто-то еще, кроме нее.

– Мне надо бежать, – прошипела она в телефон.

– Хорошо, – согласилась Спенсер. – Будь осторожна.

Эмили отключилась и убрала телефон в карман. В следующую секунду дверь кабинки распахнулась, и оттуда вышла женщина, при виде которой кровь Эмили превратилась в лед.

– О! – Миссис Колберт резко остановилась. Она была в шелковой блузке и черных брюках, как будто зашла в ресторан после работы. Уголки ее губ резко поползли вниз.

– Здравствуйте, – пискнула Эмили, ее голос прозвучал на октаву выше, чем обычно. Руки у нее задрожали. – Как поживаете?

Миссис Колберт, не отвечая, прошествовала мимо нее к раковине и включила горячую воду. Потом она погрузила руки под струю и стала тереть их с таким жаром, что казалось странным, как у нее кожа не слезает. Миссис Колберт загораживала собой диспенсер для бумажных полотенец, но Эмили не решилась попросить ее отойти.

– Вы с мистером Колбертом ужинаете здесь? – спросила она, выдавив улыбку. – Здесь потрясающие бургеры!

Миссис Колберт обернулась и вперила в нее грозный взгляд.

– Прекрати паясничать! Это отвратительно!

У Эмили засосало под ложечкой. Из бара донесся новый взрыв воплей.

– П-простите?

Миссис Колберт выключила кран, свирепо оторвала полотенце и стала вытирать руки.

– Вчера я не хотела ничего говорить при своем сыне, поэтому терпела тебя за ужином. Но ты оскорбила меня и мой дом. Если хочешь знать мое мнение, то ты просто мусор. Чтобы ноги твоей больше не было в моем доме!

Эмили побелела. Все звуки вдруг пропали. Словно во сне, она попятилась из уборной и бросилась за свой столик. Схватив со стула куртку, Эмили побежала к выходу.

– Эмили? – окликнула ее Кэролайн, привстав со своего места.

Но Эмили не ответила. Ей нужно было убраться отсюда. Она должна была убежать от матери Айзека, пока та не сказала еще что-нибудь.

Режущий ветер хлестал ее по щекам, когда она шла на парковку. Идущая сзади Кэролайн схватила ее за рукав.

– Что случилось? – спросила она. – В чем дело?

Эмили не ответила. Она боялась, что просто не сможет ответить. «Ты оскорбила меня и мой дом». Миссис Колберт сказала это.

Она уставилась на яркую вывеску «Эплбиз», проклиная свое невезение. Какая нелегкая принесла миссис Колберт в «Эплбиз» именно сегодня вечером? Да еще в восемь вечера – не самое обычное время для ужина. На улице стоял собачий холод, в такую погоду лучше было бы остаться дома.

И тут где-то в глубине сумки звякнул телефон. Внезапно Эмили осенило. Возможно, невезение и совпадение здесь ни при чем. Возможно, кто-то просто посоветовал миссис Колберт заглянуть сюда.

– Просто… дай мне секундочку, – сказала Эмили сестре.

Она отошла к обочине под окошком выдачи еды навынос и села на землю. Экран ее мобильного телефона светился зеленоватым светом. «Получено одно новое мультимедийное сообщение».

На экране появилась фотография. Странно, она не имела никакого отношения к Эмили, Айзеку или матери Айзека. Это был большой зал с разноцветными витражными окнами, лакированными скамьями и толстым красным ковром. Эмили нахмурилась. Она узнала церковь Святой Троицы, куда ходила ее семья. А вот и исповедальня отца Тайсона – маленькая деревянная кабинка возле выхода. Кто-то выходил из нее, низко склонив голову. Эмили поднесла телефон к глазам. На фотографии был запечатлен высокий парень с короткими темными волосами. На его куртке блестел значок полицейского, на поясе висела пара наручников.

Вилден?

Потом Эмили заметила текст под фотографией. Она не вполне поняла, о чем там говорится, но леденящая дрожь пробежала по ее телу от макушки до пяток.

В пятницу утром, когда небо из темно-синего начинало становиться светло-лиловым, Ханна вышла на задний двор, застегнула зеленую спортивную куртку «Пума» и сделала несколько упражнений для разгорева икр перед большим кленом. После этого она побежала по дорожке, слушая музыку в своем айфоне. Какая она была дура, что не купила айфон раньше – обзаведясь новым телефонным номером, Ханна до сих пор не получила ни одного сообщения от новоявленной «Э».

А вот Эмили эта новая «Э» послала целый шквал сообщений, – Ханна только что получила от нее фотографию Даррена Вилдена, ошивавшегося в церкви. «Как ты думаешь, что это значит?» – написала Эмили, как будто Ханна могла что-то знать. Мало ли кто ходит в церковь! Ханна не верила в то, что «Э» посылает Эмили сообщения с каким-то скрытым смыслом. Скорее всего, она просто морочила и без того замороченную голову бедной Эмили.