Пока я пристально разглядывал себя в зеркале, мое лицо превратилось в лицо Киры. Я не помнил его в подробностях. У меня не было времени, чтобы запомнить его, все его выражения, морщинки и черточки. Мне придется довольствоваться тем, что я в нем запомнил, тем, что навсегда останется у меня. И я поклялся лицам в зеркале, все лицам – моему безбородому, лицу рака и Кириному, – что я найду смысл ее смерти, даже если придется принести в жертву себя. Знакомое обещание. Ты читал эти слова в сотнях дрянных романов. Ты слышал их в двадцати дрянных фильмах. Но произнесенные мною слова не были пустыми. Некоторые обещания дают, чтобы их выполнить.

Началом конца стало в высшей степени простое восклицание:

– Его нет!

Гуппи вернулся с работы в семь вечера с пакетом продуктов и нью-йоркскими газетами. Он казался раздраженным, что, применительно к Гуппи, говорило о многом. С его темными, щенячьими глазами и спокойным, приятным выражением лица он часто казался невосприимчивым к давлению. Но не этим вечером. Он словно почувствовал то, что надвигалось. Отчет, данный нам с Джоном о слухах, гуляющих по Риверсборо, был краток и надежды не внушал.

Полицейские вышли на водителя грузовика, который подвез меня в город. Впустую прогулявшись к северу от границы, копы решили, что я все еще нахожусь в окрестностях Риверсборо. Они начали, как Джон и говорил, прочесывать город по кварталам. Очень скоро, сказал Гуппи, они придут и сюда. Мы сошлись на том, что полицейские, не имея ордера, скорей всего не найдут старое бомбоубежище. И все равно Гуппи нервничал.

– Ради бога, – нажал на него Макклу, – если ты что-то скрываешь, лучше скажи сейчас. Мы не можем допустить, чтобы, заявившись сюда, копы поймали нас со спущенными штанами.

– Боюсь, – сказал он, – что нам грозит опасность.

– Почему? – Это взволновало меня не из чистого любопытства. – Как?

– Полицейские что-то заподозрили, когда официант из кофейни «Манхэттен-Корт» вспомнил, что я тогда разговаривал с вами и что потом вы обо мне расспрашивали.

– Совпадение, – отмахнулся Макклу. – Да Клейн с сотней людей переговорил, как сюда приехал. Не думаю, что копы всех их подозревают.

– К сожалению, мистер Макклу, думаю, вы не до конца осознаете все детали. Мистер Клейн приходил ко мне в день убийства. После того как он ушел из книжного магазина, женщина-покупательница сообщила полиции, что видела его там.

– Черт! – помрачнел Макклу.

– Короче говоря, – сказал Гуппи, – я вижу, вы все понимаете.

– Это парень из Индии или с другой планеты? – полушутливо спросил Макклу. – Я служил детективом в Полицейском управлении Нью-Йорка. Разумеется, я понимаю. Нам надо убрать тебя отсюда, Клейн, и побыстрее. Ты, – он указал на Гуппи, – иди к Заку и скажи ему, что у него на все про все пять минут.

– Но… – начал Гуппи.

– Никаких «но»! Вероятность того, что копы придут сюда с ордером, велика. Не удивлюсь, если уже сейчас на улице стоит их автомобиль. Так что шевелись! – заорал на нашего хозяина Джон.

На этот раз Гуппи не стал спорить и побежал за моим племянником. Мы с Макклу просто смотрели друг на друга. Что тут можно было сказать? Я понимал, что моя жизнь на свободе заканчивается.

– Я собираюсь сдаться властям.

– Ради бога, Клейн, не начинай сначала.

– Нет, Джон, придется. Я не хочу, чтобы меня схватили, когда я буду тут прятаться. Ради Киры я должен рассказать свою историю с высоко поднятой головой. Если меня поймают при попытке к бегству, никто не станет меня слушать. Весь мир посчитает меня виновным.

– Весь мир и так считает.

– Прости, Макклу, я должен это сделать. – Я начал открывать люк.

Он схватил и стал удерживать меня сильнее, чем было нужно. Я заметил, что кожа и белки глаз у него пожелтели. Он хотел что-то сказать и собирался заставить меня выслушать его.

– Послушай, Дилан. – Я замер. Так он называл меня, когда бывал серьезен. – Я понимаю, почему ты хочешь сдаться. Я тоже хотел сдаться после дела Эрнандеса, но твой брат отговорил меня. И он оказался прав. И для меня, и для управления так оказалось лучше.

– Значит, ты все же убил его.

– Это другая история, – сказал он.

– Ты не мой брат, Джон, и я никого не убивал. Так что отпусти меня и позволь сделать то, что я должен.

– Ты что, не понимаешь, что я тебе говорю? Ты не можешь сдаться, потому что ты не проживешь столько, чтобы успеть рассказать свою историю. Не будет ни обвинения, ни суда. Еще до восхода солнца тебя найдут повесившимся в камере. А может, какой-нибудь член «комитета бдительности» пристукнет тебя по дороге в участок. Или местные копы пристрелят тебя и скажут, что ты попытался отобрать у одного из них оружие. Такие случаи бывали. Если твои противники пошли на все, чтобы остановить тебя, они не могут позволить тебе дожить до суда. Войдя в полицейский участок, ты подпишешь свой смертный приговор.

– Я сделаю это с помощью Ларри.

– Неважная идея. Да и в любом случае слишком поздно.

– Может, мы чересчур дергаемся? – нерешительно проговорил я. – Мы не знаем, как долго полицейские допрашивали Гуппи. Может, он не так понял их вопросы. Если бы копы действительно его подозревали, разве они не вломились бы сюда?

– Это твои догадки, Клейн. Они сюда не ворвутся. Они понятия не имеют, вооружен ли ты, и если да, насколько серьезно. Они не знают, одни вы здесь с Гуптой или с подкреплением. Нет, они ждут, чтобы арестовать тебя, когда ты выйдешь на улицу.

– Ты хочешь сказать, убить меня, когда я выйду.

– Может быть, но сразу – вряд ли, только если ты окажешь сопротивление. Вероятно, они подождут, пока смогут заняться тобой не спеша.

– Господи, какое утешение!

Макклу вытащил револьвер и сделал мне знак молчать. Люк открылся, и появился перепуганный Гуппи.

– Его нет!

– Кого нет?

– Зака! – Гуппи судорожно глотнул воздуха. – Зака нет нигде в доме.

– Чертовы Клейны, у вас что, в крови склонность к мученичеству? – В лице Джонни была тревога и боль.

– Гуппи, ты можешь просмотреть все сайты «Изотопа» и чаты?

– Мне казалось, мы спешим?

– Точно, – ответил Джонни, – но все равно – сделай это.

Я понял ход мыслей Макклу. Он искал что-то особенное. И через несколько минут Гуппи нашел то, за чем охотился Макклу.

– Боже мой! – едва выговорил Гуппи. – Посмотрите.

На экране, куда он указывал, красовался следующий текст:

Твой племянник здесь в гостях. Любим Валенсию. Он говорит, что дискеты нет, но мы не принимаем такой ответ. На мельницу принеси ее, и мы обменяем тебя на него. Ну а на нет и суда нет, мальчишка пошлет вам прощальный привет.