Раздумывая над заданием Филина как придумать что-то, что могло бы подвинуть американцев убрать пленных эсэсовцев из Дворца, Ребров вдруг вспомнил о бесстрашной рыжеволосой Пегги, которую Крафт представил как корреспондента многих американских изданий. Наведя аккуратно справки, он установил, что Пегги действительно очень известный и авторитетный журналист. Ее скандальные материалы уже не раз вызывали весьма серьезные последствия.

Пегги он нашел в пресс-руме – огромном помещении, где десятки журналистов из самых разных стран непрерывно строчили свои репортажи. Шум и треск от пишущих машинок стоял там невероятный, но журналисты просто не замечали его, увлеченные работой.

Подойдя к Пегги, Ребров что-то сказал ей на ухо. Пегги согласно кивнула. Ребров отправился в бар, где заказал две чашки кофе. Скоро туда влетела разрумянившаяся, еще не остывшая от работы Пегги, уселась напротив Реброва, удивленно покачивая головой.

– Честно говоря, не ожидала такого приглашения. Я просто сгораю от нетерпения!

– Пегги, вам нужна сенсация?

– Сколько?

– Что?

– Сколько это будет стоить?

– Несколько минут страха.

– Ну, это почти даром.

– Сочтемся. Предлагаю вам небольшое путешествие…

– Куда?

– В один из кругов ада. Устраивает?

– Любопытно. А это далеко?

– Ад и Нюрнберг сегодня практически одно и то же.

– И то верно. Когда отправляемся?

– Завтра утром. Вооружитесь только всеми своими удостоверениями… В аду их очень уважают.

– Мне давно уже не было так интересно! – Пегги плотоядно облизнула свои густо накрашенные губы.

Утром на джипе Пегги они выбрались из Нюрнберга и покатили по великолепному рейхавтобану, построенному совсем недавно, до войны. Автобан был странно пуст, лишь изредка на обочине появлялась подвода на толстых шинах, которую тянула лошадь, или велосипедисты, которые старались не смотреть в сторону джипа. Да и вся местность казалась будто вымершей.

Неожиданно в нескольких метрах от дороги они увидели пивную, возле которой стояло несколько автомобилей. Перед входом красовался большой самодельный плакат. На нем была изображена огромная рука, указующая на дверь пивной, и красовалась надпись на английском и немецком: «Здесь никогда не останавливались ни Фридрих Великий, ни Бисмарк, ни Гитлер, ни Рузвельт, ни Черчилль, ни Сталин. Но здесь всегда хорошее пиво и много веселых людей. Зайдите и убедитесь!»

– Может, зайдем? – кивнула на плакат Пегги. – Убедимся, что есть еще в Германии веселые люди.

– Давайте на обратном пути, Пегги.

– Договорились. Долго нам еще?

– Да нет. Насколько я понимаю, мы практически приехали.

У ближайшего поворота путь им преградил сложенный из мешков четырехугольный дзот с амбразурами, из которых торчали пулеметные стволы. Дот окутывали проволочные заграждения из спирали Бруно.

– Переговоры придется вести вам, Пегги, – развел руками Ребров. – Помните нашу легенду?

– Наизусть, – заверила его Пегги. – Вы не представляете себе, как я обожала в детстве играть в индейцев и разведчиков.

Из дота, потягиваясь, вышел явно заспанный конопатый американский офицер. Чем ближе он подходил к машине, тем более бравым и подтянутым становился его вид. Вид Пегги, как уже не раз мог убедиться Ребров, действовал на американцев магически.

– Господи, разрази меня гром, да это же сама Пегги Батчер! – расплылся в улыбке офицер. – Я читаю все ваши репортажи, мэм. Здорово вы пишите!.. А кто это с вами?

– Это сотрудник Международного военного трибунала. Он русский, но здорово говорит по-немецки. Генерал Донован разрешил мне взять его с собой в качестве переводчика и представителя союзников. У вас же тут нет никаких секретов, которые он мог бы разнюхать?

– Кроме толпы пленных разбойников в черном, у нас тут никого нет.

– Вот как раз на них я и хочу посмотреть. Они не очень страшные?

– Сейчас они тихие, мэм. Хотя черт его знает, что у них на уме! Секундочку, мэм, я позвоню коменданту лагеря, предупрежу его о вашем приезде.

Офицер отправился в дзот, а Ребров с подчеркнутым почтением посмотрел на Пегги.

– С вами действительно открыты все двери.

– Американцы любят знаменитостей и очень уважают прессу, – объяснила Пегги. – А у меня есть имя. Но, уверяю вас, мне пришлось потрудиться, чтобы его заработать.

Рыжий офицер вылетел из дзота и, взяв под козырек, доложил, глядя на Пегги влюбленными глазами:

– Можете следовать, мэм, комендант ждет вас.

В лагерь вели тяжелые ворота, сделанные из толстых металлических листов. Проверяя документы, часовые с удовольствием перебрасывались с Пегги незамысловатыми американкими шуточками. Оставив машину у ворот, Пегги и Ребров вступили на территорию лагеря для военнопленных. Навстречу им уже спешил полноватый офицер с добродушным, красным от восторженного усердия лицом.

– Мисс Батчер! Бог мой! Комендант лагеря майор Стивен Макбрайд. Для меня большая честь видеть вас у себя в гостях.

– Зовите меня просто Пегги, майор, – Пегги была по-королевски великодушна и снисходительна. – Знаете, а ведь я еще никогда не была в лагере для военнопленных…

– Я вам сейчас все покажу, мэм. Тут есть что посмотреть. Эти чертовы тевтоны умели наводить порядок.

– Здесь ведь был во время войны немецкий концлагерь, – уточнил Ребров. – Для советских пленных…

– Не только советских. Они сгоняли сюда всех. Собственно, с тех пор тут мало что изменилось. Вот дом, в котором я работаю и живу. Тут же жил мой предшественник немец. Скотина, каких поискать.

Они вошли в большой кабинет, обставленный солидной мебелью.

– Я тут ничего практически не трогал, – обвел руками кабинет комендант. – Все так и было при Гитлере. Я только выкинул на помойку портрет этого сумасшедшего и повесил вместо него портрет президента Трумэна… Ну и наш флаг, разумеется…

В углу комнаты, на специальной подставке действительно возвышался звездно-полосатый флаг.

– Чай? Кофе? Виски? Джин? – комендант посмотрел на Реброва и добавил: – Водки?

– Виски, – усмехнулся Ребров. – С содовой и льдом.

– А мне кофе, – приказала, вальяжно раскинувшись на кожаном диване Пегги. – И кто же сейчас содержится в вашем лагере, майор?

– Сейчас преимущественно эсэсовцы, мэм. Дивизия «Эдельвейс». Их оказалось видимо-невидимо поблизости. Их вылавливают в лесах, подвалах и привозят к нам. Мы их тут охраняем.

– И много их тут?

– К сожалению, не могу назвать совершенно точные цифры… Мы просто не успеваем вести точный учет. Но много. Честно говоря, удивляюсь, откуда их столько берется!