Обсуждение зашло в тупик.

Но приказ выслать в море усиленный дозор для поимки нахального пирата отдали. Он был выполнен в кратчайший срок, и уже через пять дней гавань покинули три фрегата военного флота, имевшие задачу найти и без долгих размышлений утопить наглеца. А всех пленных — перевешать на реях.

Фрегаты ушли.

А еще через три дня возвращавшееся в Англию торговое судно подобрало в море пятьдесят шесть моряков — всех, кто уцелел из трех экипажей…

Доставленные к портовым властям, они в один голос заявили — все это сделал тот самый корабль-призрак.

Выйдя на его поиск, эскадра не затратила на это слишком много времени — врага обнаружили уже на второй день, к вечеру. Предупредительный выстрел против ветра не привел ни к какому результату, наглец даже не отреагировал. Поставив все паруса, англичане устремились в погоню. Она продолжалась с переменным успехом, но подойти на выстрел так и не удалось. Темнело, и дальнейшее преследование становилось опасным. Можно было легко налететь на камни — судя по карте, они здесь имелись. Командиры фрегатов решили лечь в дрейф.

Уже под утро вахтенные услышали в море какой-то стук… совершенно непривычный и непонятный. Вроде бы потянуло дымом… хотя откуда в море дым? Да еще без огня?

Впрочем, огонь не заставил себя долго ждать!

Что-то фухнуло в море, и темноту прорезала огненная струя, вылетевшая откуда-то из темноты. Головной корабль вспыхнул, словно ему на палубу навалили кучу соломы и поднесли к ней зажженный факел.

На кораблях ударили колокола и залились боцманские дудки. Но было поздно.

Неясный стук, шипение — и такая же струя ударила в борт второго фрегата. С воплями заметались по палубе охваченные огнем люди.

С борта третьего корабля прогремел залп — пушкари разрядили свои орудия на звук. Удалось ли им кого-то поразить или нет — так и осталось загадкой.

А через считаные минуты заполыхала уже корма третьего, последнего фрегата. Команда «Спасайся, кто может!» прозвучала слишком поздно… на первом корабле взорвалась крюйт-камера.

Уже утром, когда вставшее над горизонтом солнце осветило качающиеся на водах обломки и цепляющихся за них моряков, стал виден и полосатый корабль. Он спокойно лежал в дрейфе всего в трех кабельтовых от места крушения. Паруса его были зарифлены, и силуэт фрегата хорошо прорисовывался на фоне утреннего неба. Между мачтами у него возвышались какие-то странные надстройки, пушечных портов не было видно совсем. А вокруг корабля сновали суденышки поменьше. От них то и дело валил дым — что-то жгли?

Заметив уцелевших моряков, одно из суденышек развернулось и направилось в их сторону.

Вблизи стало ясно, что ничего подобного никто из моряков раньше не видел. Длинный, около шестидесяти футов корпус, относительно высокие борта. Странная надстройка посередине. Какие-то укутанные брезентом механизмы на носу и корме. Невысокая мачта с парусом. Сидящие вдоль бортов гребцы держали весла, но работали ими как-то лениво и вразнобой. Но суденышко, несмотря на их усилия (а возможно, что и благодаря им…), двигалось необычно быстро и обладало хорошей маневренностью.

Описав полудугу, оно остановилось, и гребцы задрали вверх весла.

— У ваших лордов Адмиралтейства в голове опилки? — проскрежетал с палубы презрительный голос. — Уж если им так охота помереть геройской смертью, могли бы и не посылать вас на убой! Сели бы все вместе в шлюпку — и сюда!

С палубы лодки в воду сбросили несколько мешков, набитых пробковой крошкой.

— Держите! Это поможет вам дотянуть до прихода какого-нибудь корабля, мы его к вам завернем. И помните — больше таких подарков делать не станем. Вы для нас готовили веревки, и мы вполне имеем право на адекватный ответ!

3

Не успели еще спасенные моряки добраться до Лондона, как там уже разразился страшный скандал! А виною всему был скромный барристер из небольшой адвокатской конторы.

Чуть только рассвело, он постучался в двери Адмиралтейства. Выглянувшему привратнику пояснил — срочное и важное дело к самому первому лорду! Понятное дело, к нему его не допустили — гостя принял дежурный офицер. Пожав плечами, барристер оставил ему конверт и вышел за дверь. Но не успел он выйти на улицу, как положение вещей резко изменилось!

По окрику офицера, гостю преградил путь наряд матросов, а пару минут спустя его уже вели по длинному коридору.

Попав в кабинет столь важной персоны, посетитель с любопытством оглядывал его роскошное убранство. Тут было на что посмотреть… тщательно и с любовью выполненные модели военных кораблей, картины на стенах… будет о чем рассказать вечером за кружкой пива!

— Что это?! — вернул его к действительности недовольный возглас первого лорда.

Тот указывал рукою на лежащий перед ним лист бумаги.

— Нашей конторе, сэр, поручено передать вам это послание. И разъяснить на словах его содержание, буде у вас, сэр, возникнут вопросы по этому поводу…

— А вы знаете его содержание? Откуда?!

— Нет, сэр! Но, вместе с посланием нам сообщили ответы на те вопросы, которые вам, возможно, будет угодно задать…

— Хм… и кто же был вашим… э-э-э… заказчиком?

— Мне он не был представлен. С ним общался только мистер Доггерт, у которого я и имею честь служить, сэр!

— Чертовщина какая-то… Ну, ладно! Мне это напоминает глупую мистификацию.

— Позвольте вам ответить, сэр, наш заказчик уверил, что все это — истинная правда. Если вам будет угодно, то извольте отдать приказ проверить док Баума!

— Что?

— Сэр, я только повторяю ответ на ваш вопрос.

— Что это за место? И где оно находится?

Барристер смущенно поклонился и развел руками.

— Мне это неизвестно, сэр!

— Харрис! — лорд повернулся к секретарю. — Отдайте распоряжение, пусть ищут… а что они должны искать?

— «…Там они найдут все доказательства серьезности наших намерений…» — процитировал визитер.

— Так! Хорошо, с этим покончили. Что дальше? Чего хотят эти безумцы?

— «…Никакое передвижение судов его величества на континент не может быть разрешено без проверки их груза уполномоченным офицером таможенной службы. Грузы военного назначения и войска не будут допущены на континент. Указанное положение распространяется и на военные корабли…» Сэр! Я всего лишь повторяю то, что мне было сказано! — испуганно попятился барристер. — Вы же не бьете почтальона за письмо с плохими вестями?

Первый лорд рванул воротник камзола. Его покрасневшее от гнева лицо было настолько выразительным… что это проняло даже невозмутимого внешне юриста.

— Какая… какая еще таможня в водах короля?

— Не знаю, сэр…

— У вас все?