— Конечно, — радостно заулыбался он пастью, полной черно-желтого гнилья, — нашей мужской компании не хватало дамы.

Жорик метнулся за стулом, аккуратно установил его возле ящиков и предложил Рудокоповой. Она рассчитывала поговорить с Бидоном наедине, но тут решила, что присутствие людей, доброжелательно настроенных к ней, может помочь делу.

— Коньячку? — предложил галантный Жорик.

«Видно, судьба мне пить сегодня всякую дрянь», — вспомнила она отвратительный кофе у Малевича и, выдержав небольшую паузу, согласилась.

Перед ней немедленно появился стакан с коньяком, несколько кружков «Краковской» колбасы на тарелке и квашеная капуста в чашке.

— За знакомство, — поднял свой стакан Жорик. — Меня, кстати, Жорой зовут. Это Борис, Кирилл.

— Лена.

Борик, Жорик и Рудокопова выпили.

Бидон не терпел спиртного и не пил ни при каких обстоятельствах. И пьяных посиделок он не любил, но в этот раз отказать Борику с Жориком не мог — он позвал их на помощь, они пришли, а то, что Енот сбежал раньше, это же не их вина.

— Я хотела вернуть вам альбом, — протянула Рудокопова Бидону акватинты. — Он попал ко мне случайно, но также я узнала о том ужасе, который произошел здесь несколько часов назад, и немедленно поспешила сюда.

Бидон мог взять альбом. Бидон хотел его взять. Но только не у женщины. Он пожал плечами и глянул в сторону входной двери.

— Вообще-то я не работаю сейчас. Мне надо тут все убрать. Сложить. Я не могу его купить у вас сейчас.

— Я не предлагаю вам его купить. Он ваш.

— Позволите? — Борик взял альбом.

В начале, когда Бидон с громадными глазами прибежал звать их на помощь, он не успел спросить, что произошло и кто обрушил стеллажи. И почему это случилось. Позже Бидон отделался общими словами: «пришел», «я его почти не знаю», «начал драться», «все поломал»… Потом они пили коньяк, и Бидон вообще молчал, а говорил Жорик. Лишь теперь, открыв альбом, Борик понял, что Бидон использовал их втемную. Тут что-то происходило, что-то интересное и пока непонятное. Такие альбомы на Петровке появляются раз в год, если вообще появляются. Они стоят столько, что продаваться должны совсем в других местах. И вдруг в закрытом павильоне Бидона появляется эта… кто она, кстати, такая?.. и «возвращает» ему альбом, который стоит раз в десять, да нет — в десятки раз дороже всего того хлама, которым торгует Бидон. Возвращает. А Бидон отказывается его взять.

Между тем Рудокопова, не услышав возражений Бидона, решила, что тот согласился взять альбом, а значит, пора аккуратно переходить ко второй, более важной части.

— Кирилл, — осторожно начала она, — я хотела бы поговорить с вами.

— Нет! — взвизгнул вдруг Бидон так, что тихо дремавший Жорик дернулся и опрокинул стакан с остатками коньяка, чему очень огорчился. — Я ни о чем не буду говорить с вами! Уходите! Уходите!

Даже не этот истеричный крик, а темное, бездонное отчаяние, плеснувшее во взгляде Бидона, мгновенно отрезвило Рудокопову. С предельной ясностью она поняла, что все ее усилия напрасны, никакого разговора с Бидоном у нее действительно не получится, Бидон не сможет и не захочет ее слушать.

Рудокопова испуганно и растерянно посмотрела на Борика и Жорика. Жорик не следил за разговором, он огорченно прикидывал, как бы утилизировать пролитый коньяк. Борик поймал ее ошарашенный взгляд и успокаивающе кивнул.

— Пойдемте, — он взял альбом и поднялся из-за стола, — расскажете мне, в чем дело, а я провожу вас.

Борик аккуратно вывел ее из павильона. Пока Рудокопова говорила, он успел заметить и двух крепких ребят, топтавшихся неподалеку, и заинтересованно-настороженные взгляды продавцов соседних киосков, и Малевича с Енотом Семеновым, стоявших поодаль, возле красного спортивного автомобиля. Прежде он не был знаком с Рудокоповой, даже не слышал ничего о ней, но увиденное, хотя и косвенно, подтверждало ее рассказ.

— Хорошо, — заключил Борик, выслушав Рудокопову, — я постараюсь получить у Кирилла вашу папку. Если она у него. В качестве гонорара я попросил бы этот альбом. Согласны?

— Договорились, — кивнула Рудокопова.

* * *

— Леночка, — минутой позже спросил ее Виталий Петрович, — я не ошибся, ты говорила с Бориком?

— Да, это был Борис. Что, плохо? Не стоило?..

— Совсем не плохо. Если и есть человек, способный добиться чего-то от Бидона Звездочётова, то это Борик. Так что, думаю, тебе повезло. Как он там оказался?

— Они пили втроем.

— Отмечали победу надо мной, — хмыкнул Енот. — Кстати, что вы со мной решаете? И где альбом?

— С вами мы так поступим: десять процентов стоимости альбома получите сейчас. А по окончании этой истории либо я верну вам альбом, тогда деньги останутся у вас, либо заплачу остальную сумму. Это все. Виталий Петрович, — обернулась она к Малевичу, — вас подвезти?

Еще пару минут спустя, забрав Виталия Петровича, отпустив охрану и не простившись с Енотом, Рудокопова исчезла.

* * *

— Возьми, Кирилл, — Борик протянул Бидону альбом. — Она оставила его тебе.

— Не могу, Борис Константинович, — горько качнул головой Бидон, — таким он мне не нужен.

Борик давно привык к невозможным чудачествам Бидона и расспрашивать, почему прежде альбом был ему нужен, а теперь вдруг стал не нужен, не стал. Не нужен, значит, не нужен.

— А остальное? Остальное ты должен вернуть.

— Но, Борис Константинович, — взвыл Бидон, — они же.

— Кирилл. — твердо прервал его Борик. — Ты отлично знаешь, что все надо вернуть.

Бидон заплакал и начал двигать ящики. Вместе с Бориком они уложили на кучу книг уснувшего Жорика, подняли поддон, и Бидон отдал Борику папку Енота.

— Молодец, Кирилл, — обнял Борик шмыгающего носом Бидона. — Это правильно. Тебя домой подбросить?

— Нет. Я здесь останусь, — отказался Бидон.

— Да ведь холодно уже. Зима скоро.

— Ничего, у меня обогреватели есть.

— Тогда до завтра, — простился Борик, унося и альбом, и папку.

Ночью павильон Бидона сгорел. Охрана заметила огонь не сразу, и хотя пожарники приехали спустя всего пару минут после вызова, старые книги, ящики, полки, бумага и дерево к моменту их появления пылали уже вовсю. Залив водой и пеной все соседние палатки, безнадежно испортив товар десятку торговцев, пожарные остановили распространение огня, и на следующий день рынок работал, как обычно. Но от павильона Бидона остался только рыжий металлический остов, остатки мокрых горелых книг и комья черного пепла. Утром следователи обнаружили на пепелище два обгорелых тела. По всему выходило, что причиной пожара стало короткое замыкание. Хотя Петровка предложила еще несколько версий. Ничем, впрочем, не подтвержденных.