не привыкать. Так я постараюсь и других заделать. Женщин на свете полно! Надеюсь, что возможности ещё будут…

Майор сообщил, что пока идёт разбирательство, мне лучше никуда не уезжать из Москвы. Это же касалось и тёщи с женой. Хотя, по столице гулять было можно. И, если куда пригласят, то, к примеру, и выступать тоже. Но пока Ингу я с собой не возьму. Если и куда, то только порознь. Обидется, конечно. Не важно. Главное, пусть знает, что их подлость не удалась. Да, даже и не знаю, как мне жить с ней далее? Вот тебе и отпуск! С самого начала милиция всё испортила, а потом и близкие люди как бы подлянку подстроили. И кому верить? Я, было, поверил в жену и нормальную семейную жизнь с ней, но, оказалось, что это не совсем так…

Под утро меня отпустили. В общем, милиция пока как бы не нашла оснований для моего ареста. Майор сообщил, что и оба хама, и три их бандита уже давно пришли в себя, прошли медицинское освидетельствование и уже увезены их родственниками, надо же, всё-таки, домой! Значит, меня же хотят сделать козлом отпущения? Оказалось, что ран ни у кого не нашли. Только по несколько мелких синяков. Ну, так знал, как бить. И майор нежданно был доволен! Да, как ни крути, сильный скандал получился! И «мажоры» сходу получили своё! Хотя, теперь и я явно не простой тип.

* * *

Инга и тёщу я нашёл в нашем номере. Они, конечно, прикорнули, но при моём появлении сразу же проснулись. Вроде, и умные самки собаки, но похоже, не всё уяснили? Анна Васильевна сразу же начала причитать и как бы искренне сокрушаться, что никак не ожидала такого от сыновей своих давних знакомых и вполне уважаемых людей. Побледневшая Инга, правда, молчала и не смела поднимать на меня даже глаз. Хотя, она-то лучше матери меня изучила.

Я не стал спешить и полностью, хотя, вообще молча, выслушал, понятно, что частично и лживые причитания тёщи. А потом она замолкла и недоумённо уставилась на меня:

— Слава, чего молчишь? Как будто всё происшедшее тебя не касается? А если они в суд подадут? Ты же, получается, их избил?

— А пусть подают, Анна Васильевна! Посадить меня в тюрьму оснований не имеется, потому что тяжкого причинения вреда их здоровью не было. К тому же, у них были изъяты два пистолета, ножи, кастеты, так и много советских денег, и разная валюта, ещё и какие-то украшения. Может, вас хотели одарить? Кстати, прямо как у Паши. Хотя, эти жирдяи и покруче него будут. А у меня самооборона, и я лишь защищал свою и вашу честь. Ну, нечего было трогать мою еду, так ещё и плевать в мою тарелку, что даже вы не выдержали и ушли. А я с ними не ругался, лишь сделал замечание и попросил оплатить нанесённый ущерб, но тут они сами меня оскорбили. Ещё и милицию! Жаль, конечно, но не сдержался и их слегка толкнул. А то обнаглели слишком и ожирели. Даже нельзя толкнуть, упали сразу. А теперь мне придётся ответить по всей строгости советских законов. Что делать, виноват, драка в общественном месте. Хулиганство, получается. Может, и в тюрьму посадят?

— Э, Слава, а что же ты сразу к нам не подошёл? Мы бы их попросили уйти. И никакого скандала бы не было.

— Ну, так, Анна Васильевна, испугался я, и сильно. Их же пятеро было! Могли избить, а, скорее, и застрелить. Я же сразу приметил, что они не одни были. — Конечно, испугаться я не совсем успел, но вот тройку охрану во внимание не принял. Точно оплошал! — Думал дождаться, чтобы они ушли, и решил вам песни спеть. Хотя, если честно, чего только со страху не наделаешь? Надеюсь, понравилось? Вроде, ничего спел? Старался! — Тут тёща всё поняла, и её красивое лицо начало краснеть и наполняться злобой. Но она сдержалась. Ясно, понимала, что не стоило сейчас меня сердить. — Ну, чтобы меня и здесь, в Москве, запомнили. А эти жирдяи всё не уходили. Наоборот, вас довели, и вы ушли. И правильно сделали. Вам никакой опасности не было. А я попросил у администратора помощи, так они и ему угрожали, и меня ишаком обругали. Вот и не сдержался.

Хоть во мне всё и кипело, но я решил сдержаться. И тёщу, не то, что ругать, даже подкалывать не стал. Так, лишь слегка. Что толку впустую воздух сотрясать. Доказательств у меня нет и здесь, в Москве, мне даже некому за помощью обратиться. Придётся пока потерпеть. Может, потом ясно будет?

— И, да, Анна Васильевна, раз такое дело, то отменяются все гулянки. Насчёт Ваших планов не знаю, но мои личные меняются. Сами понимаете, теперь нам, особенно мне, опасно появляться на улице. А я не хочу рисковать Ингой и детьми. Если ты, Инга, не против, пока тихо сидим строго в номере и, как только нас отпустят, выезжаем в Кириши. Ты как?

Хмурая жена глянула на меня с сильно виноватым видом, но, видимо, решила не обострять отношений:

— Ладно, Слава, я согласна.

— Что же, Инга, я рад, что ты на моей стороне. Пожалуйста, пока нас не отпустят, никуда не ходи. Не запрещаю, но могу и не понять. — Это я сказал специально, чтобы Инга, если не желает нарваться на очередную ссору, не дёргалась. — А Вас, Анна Васильевна, извините, конечно, но в Кириши не приглашаю. Там и моих родственников полно, и мы с Ингой и сами с детьми справимся. И, если честно, не хочу показать им, что у нас с Вами плохие отношения. К тому же, Вы и в Ленинграде большой начальник, и у Вас здесь, в Москве, своих дел полно, поэтому спокойно занимайтесь ими. Но нам не мешайте и Ингу, пожалуйста, не дёргайте!

Тёща глянула на меня с интересом, хотя, и зло:

— И ты, Слава, думаешь, что после последнего улучшения наших отношений в Ленинграде, они всё равно плохие?

— Да, Анна Васильевна. А после этого вечера ещё хуже стали. И, конечно, извините, но я хотел бы попросить Вас покинуть этот номер и больше не беспокоить нас с Ингой. И Вы, и она, и я не спали всю ночь, и нам сейчас надо отдохнуть. Вас ожидают приятные встречи с друзьями вашей семьи, а вот мне объяснения с милицией. И я беспокоюсь за безопасность Инги и детей, поэтому, пожалуйста, ни в коем случае не дёргайте её. Ни по каким вопросам. Пока она будет находиться здесь, мне будет намного спокойнее.

И сейчас тёща кинула на меня злой взгляд, и хлеще, чем ранее. Да, и я пытался наладить с ней отношения! Похоже, она всё-таки хотела подставить меня с этими хамами! Была с ними приветлива и ничего не сказала! Ладно, что Инга не вытерпела и ушла. Сначала Анна Васильевна хотела, было, сказать что-то резкое, но потом махнула рукой и молча вышла из номера.

— Э, Слава, ты сейчас обидел мою маму! Наговорил ей столько гадостей! — Инга, было, тоже резко вскинулась! — И зачем ты выгнал её? Так ты оскорбляешь и меня!

Но я ругаться сейчас не был намерен:

— Ну, что ты, Инга? Я тебя люблю и уважаю Анну Васильевну. Разве я сейчас произнёс хоть одно ругательное слово? Просто мне сильно спать хочется. Всё-таки устал. Я там еду в номер заказал. Скоро принесут, поедим и поспим. — Хотя, я решил внести и ясность в наши отношения. — Только ты прямо сейчас мне скажи — ты со мной останешься или у тебя другие планы? Если другие, значит, у нас не сложилось, и я в тебе ошибся. А если со мной, то, пожалуйста, номер вообще не покидай. У ваших знакомых, знаешь, два пистолета было, и один у жирдяя. Это за него тебя отдать хотели? И, да, майор сказал, что их уже отпустили. И сейчас они разъярены и для меня, скорее, и тебя, опасны. Ну, что, милая, мы вместе или ты всё-таки уйдёшь? Учти, что насовсем.

Инга одно время сверлила, сверлила меня злым взглядом, но потом, похоже, всё-таки сдалась и опустила глаза.

— Ладно, Слава, я с тобой останусь. Мне не хочется разрушать нашу семью. Так и быть, никуда из номера уходить не буду. Но, учти, я ни в чём не виновата. Ты сейчас думаешь, что это мы подстроили, но я тебе скажу, что и мама тут непричём! Мы просто позвонили многим знакомым, и всё. Да, хотели с ними встретиться. Я тебе уже рассказывала, что этот Давид откровенный хам. Конечно, он хотел тебя обидеть. За меня. Но не думала, что может докатиться до такого. И, знай, у меня с ним никогда ничего не было,