8 апреля 1950 года американский разведывательный самолет был сбит, когда пытался фотографировать советские ракетные базы на балтийском побережье. Советские специалисты подняли оборудование со дна моря, так что они знали, что это был за самолет. Полеты приостановили. Генерал Омар Брэдли, председатель Комитета начальников штабов вооруженных сил США, настаивал на продолжении разведывательных полетов, считая, что потребность в информации военного значения огромна. Трумэн согласился, когда ему обещали, что разведывательные самолеты будут вооружены и получат право открывать огонь для самозащиты. Полеты продолжались. Время от времени самолеты-разведчики сбивали.

«18 марта 1953 года посольство США в СССР, — писала «Правда», — направило по поручению своего правительства МИД СССР ноту, в которой сообщается, что 15 марта самолет военно-воздушных сил США типа «РБ-50» якобы подвергся нападению со стороны советских истребителей над открытым морем в пункте с координатами 50 градусов 02 минуты северной широты и 11 градусов 04 минуты восточной долготы (у берегов Камчатки). В ноте США по этому поводу был заявлен протест.

По проверенным данным, установлено, что американский бомбардировщик типа «Б-29» нарушил 15 марта с. г. в 11 часов 57 минут по местному времени в районе мыса Крестовый государственную границу СССР и пролетел над территорией Камчатки до 70 километров.

При приближении поднявшихся в воздух советских истребителей самолет-нарушитель открыл огонь по советским истребителям. Один из советских самолетов в целях самообороны вынужден был открыть ответный огонь, после чего самолет-нарушитель развернулся и, удаляясь от советского берега, скрылся в восточном направлении».

Если в советском сообщении говорилось, что самолет удалился в сторону моря, значит, его сбили…

Британский флот проводил надводные разведывательные операции. В октябре и ноябре 1949 года британский эсминец месяц занимался радиоэлектронной разведкой Кольского полуострова и базы в Мурманске. То, что американцы и англичане знали о советских военно-морских силах, они почерпнули из немецких трофейных материалов. К 1948 году эта информация устарела.

В октябре 1952 года англичане и американцы получили фотографии советских кораблей в районе Шпицбергена, сделанные норвежскими военными летчиками. Норвежцы разрешали британским разведывательным самолетам совершать полеты вдоль советских границ. В середине пятидесятых норвежская военная разведка создала специальную судоходную компанию, чьи суда на самом деле занимались слежкой за советским флотом в Баренцевом море. Оборудование поставило американское Агентство национальной безопасности. Офицеры британской разведки разместились в норвежских портах, чтобы получать информацию из первых рук.

Еще более секретными были разведывательные операции подводных лодок. Американские лодки ходили к советскому тихоокеанскому побережью, чтобы фотографировать корабли и перехватывать их радиопереговоры. Американцы отправляли с разведывательными миссиями сразу несколько подлодок. В 1954 году одна из них провела тридцать четыре дня возле Петропавловска-Камчатского. Другая подлодка получила задание подключиться к проложенным по дну океана советским кабелям и записывать переговоры, которые в Москве считали гарантированными от прослушивания. В пятидесятых годах британский флот вел разведывательные операции в Балтике, на Черном море, в Южной Атлантике и Индийском океане. В начале шестидесятых британские подлодки почти постоянно вели разведку в Северном море, одна лодка всегда дежурила возле Мурманска…

В Москве считали, что американскую политику изменила атомная бомба. Располагая ядерным арсеналом, американцы действуют нагло, самоуверенно и готовы пустить в ход ракетно-ядерное оружие. А в Соединенных Штатах, напротив, ждали советского удара! Страх перед войной был настолько силен, что государственный секретарь Джордж Маршалл говорил:

— Мне нужно от Центрального разведывательного управления только одно — предупреждение о советском нападении за двадцать четыре часа.

Но как получить такую информацию, как проникнуть через железный занавес?

Директор ЦРУ Аллен Даллес повторял, что понять, как устроен мозг Сталина, значительно важнее, чем получить данные о советском военном или экономическом потенциале. ЦРУ не в силах было понять Сталина и лишь в малой степени — оценить реальные намерения и цели сменявших его советских руководителей. Для этого нужно было иметь агента в самом Кремле. Даллес понимал, что такое случается только в кино. Поэтому за железный занавес засылали агентов-парашютистов.

В июне 1947 года британская разведка подготовила доклад «Характеристики советских городов как цели для атаки с воздуха». В докладе анализировалась их уязвимость: сгорят ли они целиком в результате бомбардировки, погибнут ли вместе с городом находящиеся в нем промышленные предприятия.

К 1952 году большинство советских военных аэродромов на Европейском театре были обнаружены и нанесены на карту. В Англии полагали, что атомная война неизбежна, потому что стратегия Советского Союза состоит в завоевании мира.

— Мы не сможем выиграть холодную войну, — говорил фельдмаршал Монтгомери, — если не начнем контратаку. Нам нужно развернуть наступление против коммунизма по всему миру. Но пока что нам не удалось сплотиться, чтобы противостоять агрессивной политике России. Мы не объединили усилия с нашими союзниками, мы не определили наши стратегические цели, у нас нет утвержденного правительством единого плана действий, мы не выделили необходимых ресурсов, мы не готовы к холодной войне.

9 сентября 1948 года в Лондоне заседал Комитет начальников штабов. Генерал Артур Теддер изложил позицию военных: усилия по предотвращению распространения коммунизма неэффективны. Холодная война, уверял Теддер, требует мобилизации всех ресурсов:

— Если мы сейчас не создадим механизм ведения холодной войны, мы можем проиграть и настоящую войну, когда Советы ее затеют.

На следующий день о демарше военных доложили министру иностранных дел Эрнесту Бевину. Он отправил к военным своего заместителя Айвона Киркпатрика, который объяснил: холодную войну ведет Русский комитет МИД, который заседает еженедельно и является «Генеральным штабом холодной войны».

Самым влиятельным британским дипломатом, служившим в британском посольстве в Москве, был Фрэнк Робертс. Его усилиями в составе министерства иностранных дел возник Русский комитет.

Дипломаты поначалу сопротивлялись ястребиной политике военных. Между собой они даже говорили о «фашистских» тенденциях в военной среде и не считали правильной тайную войну против Советского Союза, полагая ее бессмысленной. Но события развивались очень быстро, и скоро даже в дипломатических кругах никто не призывал к сотрудничеству с Советским Союзом.

Под председательством Кристофера Уорнера, главы северного департамента министерства иностранных дел, 2 апреля 1946 года открылось первое заседание Русского комитета. Министерство надеялось одержать победу в идеологической войне, продвигая идеи британской социальной демократии.

Министр иностранных дел Эрнест Бевин был в годы войны министром труда и воинской повинности. Шахтер и профсоюзный активист, он не имел опыта в области дипломатии. Считалось, что его происхождение и воспитание мешают ему чувствовать себя на равных с государственными деятелями других стран. В реальности пост министра иностранных дел всегда манил Бевина, и он жадно изучал международные дела.