Д. СМИРНОВ: Владимир Владимирович, я произвожу впечатление полностью сумасшедшего человека?

В. ПОЗНЕР: Не полностью, нет. Вы нарвались, вы меня извините, конечно.

Д. СМИРНОВ: Слава Богу. Я говорю о том, что мы постоянно в России слышим эти оговорки. Я говорю, что мы в России постоянно слышим это присловие «многонациональна, многоконфессиональна». Но на земном шаре нет стран не многонациональных и не многоконфессиональных. Недавно совсем главный муфтий саудовский сказал, что вообще все христианские церкви нужно разрушить. Понимаете? Значит церкви везде присутствуют, даже в странах, где их разрушают, где их взрывают, они все равно присутствуют. Все страны на нашей очень маленькой Земле многонациональны и многоконфессиональны.

В. ПОЗНЕР: Конечно. В той или иной мере, безусловно.

Д. СМИРНОВ: Конечно, наиболее многонациональная страна — это США. В Китае живет 100 народов. В России — 180.

В. ПОЗНЕР: Какие проблемы? Почему не называть-то, я не понимаю? При чем тут враги?

Д. СМИРНОВ: Я вам сейчас объясню. Мы никогда не говорим, что везде растут деревянные деревья, потому что понятно само собой, что деревья деревянные.

В. ПОЗНЕР: То есть вы хотите сказать, что подчеркивание этого «много» в отношении России — это что-то враждебное?

Д. СМИРНОВ: Да. Я воспринимаю это как враждебное.

В. ПОЗНЕР: Дмитрий Николаевич, скажите, пожалуйста, не как священник, а просто как русский человек, как вы относитесь к евреям?

Д. СМИРНОВ: Совершенно спокойно. И я, когда воспринимаю человека, меньше всего думаю о его национальности. В моем приходе я однажды насчитал 34 национальности.

В. ПОЗНЕР: И как вы их могли насчитать-то?

Д. СМИРНОВ: А я спрашивал.

В. ПОЗНЕР: И люди отвечали, да?

Д. СМИРНОВ: Да. Но некоторые люди даже весьма экзотической внешности. Допустим, ассирийцы, понимаете?

В. ПОЗНЕР: Я спросил о евреях, потому что вы как-то затронули этот вопрос. Довольно интересно вы говорили, что «4/5 всего мирового еврейства жило в России».

Д. СМИРНОВ: До революции.

В. ПОЗНЕР: Если считать, что Польша была частью России, потому что в Польше жило очень много, которая потом отделилась и так далее. И дальше вы говорите, почему: «Наиболее благоприятные условия, несравнимые ни с Америкой, ни с Европой. Вот вам пример самого благоприятного отношения к мировому еврейству». Но послушайте, именно в России евреи вынуждены были жить за чертой оседлости. Была процентная норма для поступления в гимназию — 5 %. Были Союз Михаила Архангела, и «Черная сотня», и «Бей жидов, спасай Россию», и были ужасающие совершенно погромы, особенно в конце XIX и в самом начале XX века, в результате чего массовый отъезд и как раз в Америку. Как же можно в этих условиях говорить, что это были наиболее благоприятные условия? Ведь таких погромов, как в России, не было нигде в те времена. Я не говорю о нацизме — это уже вопрос другой.

Д. СМИРНОВ: Дело вот в чем. После книги Александра Исаевича Солженицына «200 лет вместе» мы даже знаем, сколько в этих ужасающих погромах было убито человек. Эта цифра отнюдь не ужасающая и не астрономическая.

В. ПОЗНЕР: То есть это вас не смущает? То есть вам именно количество важно? Если убито, скажем, 500 человек — это ничего, а 5 тысяч — это плохо. Вообще, каждый отдельно взятый человек с точки зрения христианина — это разве хорошо?

Д. СМИРНОВ: Нет, Владимир Владимирович, но вы должны понимать. Когда мы говорим «ужасающая катастрофа»…

В. ПОЗНЕР: Это холокост.

Д. СМИРНОВ: Да. И дело в том, что действительно для еврейства, которое жило в России, относительно других стран были… Ведь та ситуация, которая была в отношении еврейства в Европе, была много хуже, чем в России. Именно поэтому еврейство комфортней жило в России.

В. ПОЗНЕР: Я не очень хочу с вами спорить. Просто вы, возможно, не знаете, почему, собственно, евреи приехали именно в Польшу для начала после эдикта Фердинанда и Изабеллы 1492 года, почему король Сигизмунд их позвал и как это все получилось. Но я вас уверяю, что это выражение «Бей жидов, спасай Россию» и эти союзы Михаила Архангела, «Черная сотня» и прочее — этого же не было ни во Франции, ни в Германии, ни в Англии, нигде. И в конце-то концов, отсюда уехала чертова прорва евреев и именно в Америку, где, конечно, антисемитизм был и есть, но ничего похожего не было.

Д. СМИРНОВ: Владимир Владимирович, я в этом сомневаюсь. Может быть, в этом вопросе вы более просвещенный.

В. ПОЗНЕР: Может быть. Хорошо. Вы, как я понимаю, монархист.

Д. СМИРНОВ: Я вообще-то анархист.

В. ПОЗНЕР: Замечательно. Противник демократии, во всяком случае.

Д. СМИРНОВ: Это безусловно. Это мое кредо.

В. ПОЗНЕР: Но скажите, пожалуйста, когда мы доказываем что-то, мы должны доказывать, используя реальные вещи. Вы совсем недавно, 19 февраля этого года, в городе Одинцово читали лекцию. И вы сказали: «Сам Уинстон Черчилль говорил, что вообще большей мерзости, чем демократия, нет». Простите, вы английский язык знаете?

Д. СМИРНОВ: Ну, так. Хуже вас.

В. ПОЗНЕР: Давайте я по-английски прочитаю, чтобы те, кто знает, услышали. Вот что сказал Черчилль: «It has been said that democracy is the worst form of government except all the others that have been tried». Перевожу точно слова: «Демократия — худшая форма правления за исключением всех остальных, которые были испытаны». Но если бы вы сказали своей пастве, что Черчилль говорит, что демократия не хороша, но она лучше всего остального, что есть, это было бы правда. А вы просто сказали, что сам Черчилль говорит, что демократия — это ужасающая вещь. Это разве довод честный? Вы же его полностью исказили.

Д. СМИРНОВ: Почему? Я обрезал цитату.

В. ПОЗНЕР: «Обрезать» — хорошее слово. Но вы ее так обрезали, что получилось наоборот. Он сказал, что это лучшее из всего, что есть, хотя и не очень хорошее. А вы говорите, он сказал, что это ужасно, и все, точка.

Д. СМИРНОВ: Вы знаете, бывает так, что читаешь какое-то стихотворение и понимаешь, что только одно четверостишие там гениальное, а все остальное много хуже.

В. ПОЗНЕР: То есть вы его решили поправить?

Д. СМИРНОВ: Да. Немножко.

В. ПОЗНЕР: Что ж, поздравляю. Я думаю, что Черчилль… Я не знаю, был он атеистом или нет, но, конечно, он в гробу сейчас крутится как пропеллер.