Как и в первую нашу встречу, Арсений со мной не поздоровался, он будто бы вообще был где-то далеко отсюда, ни на кого не реагируя. Ушёл в себя – только губы быстро-быстро шевелились, когда он начитывал вполголоса какую-то странную молитву. Ни одного слова я разобрать не смог, то ли он молился не по-русски, а, например, на старославянском, то ли я на тот момент уже был не в состоянии воспринимать слова. В висках шумело, и звуки долетали до меня как будто откуда-то издалека.

Я снова перевёл взгляд на Ларису. Охотница, перекатывая во рту жвачку, выжидающе сверлила меня глазами. Её пальцы нетерпеливо крутили металлическое лезвие, слегка постукивая по его острой поверхности. В какой-то момент лезвие соскочило – словно ненароком – и порезало уголком подушечку большого пальца. Разумеется, до крови. На это и был расчёт.

По поверхности лезвия расползалось алое пятно, но на этот раз меня не проняло. Совсем. Мне было так хреново, что даже не пришлось лезть за чесноком. Вялый как овощ, я проплёлся в кабинку сканера и едва успел выставить руки перед собой, чтобы не упасть. Ладони коснулись белых кругов.

– Всё отлично, проходите, – голос Михаила булькал у меня в ушах, словно он говорил в стакан с водой.

Однако, в отличие от него, коллеги-фанатики на этом не успокоились. Арсений продолжал монотонным голосом бубнить молитвы, потряхивая козлиной бородой, а Ларочка, под его аккомпанемент, подошла ко мне вплотную и, выжав из пореза ещё несколько капель крови, подставила палец под самый мой нос.

Но и тогда инстинкт хищника не включился. Вместо того, чтобы наброситься на неё и порвать в клочья своими звериными клинками-клыками, я непроизвольно закатил глаза и, теряя сознание, стёк на пол.

– Да очистится мир от скверны! – ликуя, громко воскликнул мне вслед Арсений. – Сгинь, демон!

Мне захотелось в ответ очнуться и отчебучить что-нибудь поистине демоническое, но сейчас это было выше моих сил. Звуки сошли на нет, свет окончательно померк, и я отключился.

Пока я был в беспамятстве, мне почему-то мерещилась Катя, которая, брезгливо морща нос, отвешивала мне щедрые пощёчины. Видимо, всё ещё припоминает тот поцелуй в парке – пронеслось у меня в голове. Остановить ревнивицу никак не получалось – руки вяло висели вдоль тела, как верёвочки, и пошевелить ими я не мог. Язык тоже меня не слушался, вместо слов мне удавалось выдавить из себя только тихий хрип.

– Х… Х… Х!.. Хватит! – выпалил я наконец, отмахиваясь от неё.

– Глядите-ка, – проблеял вдруг где-то над моей головой голос Арсения. – Живой!

– Вашими молитвами, – слабо простонал я в ответ.

Прежде чем я успел окончательно прийти в себя и открыть глаза, Михаил ещё несколько раз шлёпнул меня со всей силы ладонью по щекам:

– Гриша, вы как? Получше? Может, принести воды?

Глотая воздух ртом как рыба, я мотнул головой и выдавил из себя:

– Мне… срочно нужно в туалет!

Откуда-то у меня вдруг взялись силы на последний рывок. Я взвился в воздух и, растолкав святую троицу, ринулся в уборную.

– Чего это с ним? – басом удивилась Лариса за моей спиной.

– Да диабетик же, – проговорил спокойно Михаил. – Они постоянно ссутся.

Закрывшись в кабинке, я первым делом сорвал с себя кулон и кинул его на дно рюкзака. Опираясь на унитаз, долго стоял согнутым и пытался отдышаться. Живот сводило рвотными спазмами, колени тряслись, перед глазами мелькали чёрные мушки.

Так вот, что имел в виду мой таинственный наставник под «бесчеловечной пыткой». Теперь понятно. Кажется, он ещё строго-настрого запретил мне носить кулон больше двух дней? Двух?! Дней?! Это шутка, что ли?! Я сейчас едва выдержал два часа…

Выйдя из кабинки, я включил в рукомойнике воду и сделал несколько жадных глотков прямо из-под крана, а потом умылся.

Кристалл постепенно разгорался, согревая меня и заодно приводя в чувство. Пускай себе горит. По крайней мере сегодня – ведь сканеров на моём пути больше не предвидится.

Глава 14. Двадцать один день

«Приезжай…»

На протяжении всего рабочего дня я не мог ни на чём сосредоточиться. Время от времени в моей голове ни с того, ни с сего звучало эхом это «Приезжай…» и отрывало от рабочих дел.

Тем не менее, кое-что понять мне удалось. Например, я подметил, что смоленский сервер рвал соединение при попытке подключения к нескольким определённым кластерам базы данных. Вряд ли это была ошибка со стороны сервера, скорее наоборот, он следовал некой чёткой логике. Вероятно, с этими кластерами было что-то не так, но что именно – без доступа к самим данным я предположить не мог. Перепроверив свою догадку и получив подтверждение, я позвонил администратору и попросил соединить меня с Михаилом.

На просьбу открыть мне доступ к данным, начальник службы безопасности среагировал недоверчиво. Оно и понятно. После переполоха, который я устроил им вчера, это даже не удивляет. Мне пришлось битых полчаса рассказывать Михаилу о трудностях работы вслепую. Потом терпение моё лопнуло, я даже мягко выругался и сказал, что в таком случае должен отказаться от этого проекта, потому что сделать тут ничего нельзя, кроме как фиксить баги в самой базе данных. Ещё я напомнил ему, что задача нашей компании – устанавливать удалённый доступ, а вовсе не исправлять их базу, в которой, судя по всему, крепко налажали их собственные программисты.

– И даже с