— И что это за бумага такая интересная?

— А я могу показать. Копию, конечно.

Виктория встала, отошла к старинному бюро, достала из одного из ящичков небольшой листок бумаги, подала его гостю. Тот прочитал ее, и по удивленному взгляду Виктория поняла, что он ничего не понял. Ей пришлось пояснять.

— Эту справку сегодня нашел один опер из Кривова. Я на всякий случай списала его данные. Он очень обрадовался, когда нашел ее. Насколько я поняла, этот автомат недавно выстрелил. А тут он значится, как уничтоженный. Можно, конечно, эту справку из дела удались. Тогда даже копия будет недействительна. Он ведь не догадался ее у нас завизировать.

Лишь увидев название города — Кривов, Владимир понял, по какому делу копал этот местный опер. Ему невольно стало плохо. Такие дела всегда доводят до конца, но даже не это было страшно. Его нынешние хозяева не одобрят подобной его промашки. Последние два года они старались отделить себя от уголовного прошлого, строили имидж честных предпринимателей. Им будет легче от него избавиться, чем прикрыть.

"Хомут меня сожрет, — понял Лопатин. — Выкинут на улицу, а мне еще три года выплачивать ссуду за дом. Минус машина, минус курортные, пайковые. Хрен меня кто возьмет уже на работу, разве что охранником на стоянке".

От этих безнадежных мыслей его оторвал ласковый голос хозяйки дома.

— Ну, так что, милый, покупаешь ты у меня эту бумажку?

— Сколько? — хриплым голосом спросил он.

— Ну, ты же понимаешь, что после всего этого мне придется уйти из архива. Про пластику я тебе говорила, тем более надо немножко бросить на счет, чтобы капали проценты. Я думаю, ста тысяч хватит.

— Сто тысяч рябчиков? — Он удивился. — Не слишком ли много за такой старый хлам?

— Ты не понял, милый. Сто тысяч баксов.

— Баксов!?

— Именно!

— Баксов!

Полыхнувшая ярость заставила Лопатина вскочить с места. Не владея собой, он ударил Викторию по лицу, а когда та вскрикнула, и прикрыла лицо руками, он схватил шандал с давно погасшими свечами, и обрушил его на голову женщины. Та вскрикнула, и завалилась назад.

— Сто тысяч баксов! — Хрипел он. — Ты бы знала, сучка, как эти баксы зарабатываются. Только и умела всю жизнь п… торговать! За бумажку сто тысяч баксов! Да подтерись ей!

Он поставил шандал на стол, обошел его и уставился на тело лежащей Виктории. Ее поза, а так же обильная, темная кровь, расползающаяся из под головы, подсказали Лопатину, что произошло непоправимое. Бывший опер Лопатин видел слишком много подобных сцен в прошлой милицейской жизни. Чтобы успокоиться, он выпил еще сто грамм виски, тщательно стер с бокала отпечатки своих пальцев. Сами пальцы сильно дрожали, и это разозлило Лопатина. Он швырнул бокал в сторону, потом открыл бюро, начал перебирать находящиеся в нем бумаги. Через минуту он держал точно такую же бумажку, как и ту, что демонстрировала Виктория. Судя по цвету, по характерной пробивке бумаги пишущей машинки, это был оригинал.

— Сучка! — Снова обозвал Владимир свою старую любовницу. — Кинул бы тебе десять кусков деревянных, и все были бы довольны. А тут заладила — сто тонн баксов.

Подвела под монастырь.

Он сплюнул, а потом начал методично уничтожать все следы своего пребывания в этой квартире. На тело хозяйки дома он даже не взглянул. Это Лопатину было неинтересно.

В это утро в квартире Астафьева зазвонил телефон. Это было неприятно потому, что звонок раздался без пяти семь, а не доспать самые блаженные пять минут, значит, испортить человеку настроение на весь рабочий день.

— Да, Астафьев слушает.

— Слушай, командир, тебе вчера одна казенная малява перепала на дурняка. Об одном прошу: не давай ей ход, вытри ей задницу.

Голос был неприятный, и, чувствовалось, что говоривший про это знает. Астафьев глянул на определитель номера, но тот высвечивал только ноль. Звонили либо по межгороду, либо с сотового. Юрий решил потянуть время.

— А ты что, думаешь, что у меня не хватает денег на туалетную бумагу? Да нет, на это дело государство еще спонсирует. Подтереть задницу у меня бумаги хватит.

— Ты не шуткуй, паря, у меня разговор серьезный. Это тебе первая вешка, больше маячков не будет.

В трубке раздались длинные гудки и Юрий медленно положил трубку. Потом он повернул голову, и увидел глаза Ольги. Юрий не сомневался, что она слышала весь разговор, телефон у них был мощный, и связь была отличной.

— Что за бумажка? — спросила Ольга.

Юрий потер подбородок.

— Понимаешь, судя по одной справке в деле «Слонов», этот автомат, из которого расстреляли Голода и его парней, уничтожен еще в двухтысячном году.

Малиновская подтянулась вверх, уселась, опершись спиной о подушку.

— Интересно. И кто же ее завизировал?

— Некто капитан Лопатин, отдел по борьбе с организованной преступностью. Инициалы: "В.К.".

— А откуда этот В.К узнал про тебя?

Астафьев вспоминал недолго.

— Только от работника архива. Была там такая стареющая львица, все мне глазки строила.

— И ты ее даже не трахнул?

— Как можно! Я не геронтоман, старушек трахать. К тому же ты у меня единственная и неповторимая.

Он даже чмокнул Ольгу в щечку, но та только недоверчиво хмыкнула.

— Так я тебе и поверю. Хотя, если бы ты ее вчера трахнул, сегодня этого звонка бы не было.

Юрия же занимало другое.

— Как быстро они на меня вышли. Личный телефон я этот им в анкете не давал.

— Почему?

— Черт его знает. Указал рабочий, это точно помню.

Волей неволей им пришлось подниматься, в ванной Астафьев столкнулся с обнаженной Ольгой, после чего его навестил утренний Амур. Потом им обоим пришлось принимать совместный душ. Так что разговор продолжился уже за завтраком.

— Что-то тут не то, — сказал Астафьев.

— Ты про что?

— Про этот звонок. Слишком грубо, такой наезд в стиле середины девяностых. Они что, не знают, в каком я звании, каким занимаюсь делом?

— Скорее всего — нет. Это же бандиты.

— Для бандитов они слишком быстро меня вычислили. Не сходится что-то в этом звонке.

Ольга, торопливо поедая нехитрый завтрак, все поглядывала на часы.

— Черт, я серьезно опаздываю. А все ты! Нашел время для выполнения супружеского долга.

— Ну, десять минут назад ты была совсем другого мнения.

— Не лови на слове. Лови жену в свободное время.

Они уже были в прихожей, Ольга торопливо подкрашивала губы, когда раздался телефонный звонок. Юрий недовольно скривился, но к телефону подошел. К его удивлению в трубке он услышал голос соседки слева.