и протянул ладонь. — Слыхал о таком?

— О мастере Валу-то? — он пожал мне руку; ладошка его оказалась неожиданно твёрдой и сильной. — Кто ж о нём не слышал в Зурбагане? Я и вас знаю — вы живёте в Смородиновом переулке у матушки Спуль и каждый день ходите в библиотеку Лоцманской Гильдии…

Я кивнул. Ну конечно: население Зурбагана от силы тысяч двадцать, каждый а виду, а от наблюдательных пацанов укрыться и вовсе немыслимо.

— Тот тип — он что, действительно твой отчим?

— Действительно. — Тиррей сплюнул. — Отец два года назад пропал — ушёл в море и не вернулся, а мать погоревала, и снова вышла замуж. Он вообще ничего, только когда напьётся — начинает у меня деньги требовать, так вот сейчас. Знает ведь, что фитильщики неплохо зарабатывают — вот и трясёт меня каждый раз, когда в портоуправлении выдают жалование. Так что — спасибо, конечно, что заступились, но он ведь всё равно не отстанет. Вот вернусь домой — и всё начнётся сызнова. Если не успею отдать деньги матери, отнимет, до гроша и ещё синяков наставит!

— Хм-м… — я покачал головой. На вид пареньку ему лет тринадцать-четырнадцать, в таком возрасте зурбаганские мальчишки уже шли в юнги или нанимались на рыбачьи шхуны. — А стоит такой дом того, чтобы в него возвращаться?

Мальчишка пожал плечами — как-то беспомощно.

— Да я и сам не раз думал сбежать. Но не хочется оставлять маму с сестрёнкой. Они, конечно, без меня не пропадут, но ведь привык…

— Ну, смотри… — я едва удержался, чтобы не потрепать нового знакомого по вихрастой макушке.

— Ладно, ты парень, взрослый, самостоятельный. Но если совсем уж припрёт — ты знаешь, где меня найти. Обращайся, что-нибудь придумаем. Матушку Спуль предупрежу, заходи…

— Спасибо мастер Серж! — он улыбнулся, солнечно, весело- ни дать, ни взять, мальчишка с иллюстраций к повестям Крапивина. — И вы, если что, меня разыщите, помогу, чем смогу. Спросите любого фитильщика, Тиррея все знают!

[1] «рассказ 'Редкий фотографический аппарат».

VI

— Я вот думаю: а почему Грин не забрал эту хрень с собой на Землю?

«Хренью», «фигнёй», «штуковиной» и прочими непочтительными, а порой и нецензурными словами он называл нашу находку с Острова Скелета — они, не сговариваясь, избегали употреблять настоящее название.

— Зачем? — удивился Сергей. — Сделать из Земли новый Маячный Мир? так это вряд ли — припомни, что тогда творилось в Советской России. К тому же, сомневаюсь, что он захотел бы отнимать эту роль у своего любимого Зурбагана. Я скорее уж поверю, что Грин собирался когда-нибудь вернуться туда и остаться насовсем — но не склалось вот!

— Может и так… — Казаков вздохнул. — Узнать бы — кто ж его изготовил на нашу голову?

Спроси чего полегче. Может, какой-нибудь древний маг, может, сумасшедший учёный из давно забытого мира.

Казаков иронически хмыкнул.

— Скажи ещё: артефакт из предыдущей вселенной, той, что до Большого Взрыва. Как Хрустальная планета из «Заповедника Гоблинов», помнишь?

Сергей помотал головой.

— Нет, не похоже. Очень уж оно… наше, узнаваемое. Шестерёнки эти, шкалы, линзы. Хотя — это всё интерфейс, аппаратная обвязка. Сам артефакт, без которого всё остальное не более, чем занятная бутафория, может оказаться внутри — какой-нибудь магический кристалл, светящаяся сфера…

— Искорка, как в 'Голубятне на жёлтой поляне. — подхватил Казаков. — Посмотришь на неё в лупу — а это цельная Галактика!

— Опять тебя пробивает на фантастику… — хмыкнул Сергей. — Хотя, в такую версию я бы, пожалуй, поверил. А что — модель Галактики в центре устройства, позволяющего путешествовать между её планетами…

Казаков сардонически усмехнулся.

— Н-да… хрустальная планета, искорка… что-то нас с тобой занесло?

— Почему бы и нет? Сказано ведь кем-то не самым глупым: человеческое воображение не в состоянии создать ничего, что е существовало бы где-нибудь во Вселенной…

Ладно, бог с ней, с Вселенной… — Казаков встал, прошёлся по комнате, доски пола отчаянно заскрипели под его подошвами. — А что с письмом, удалось его расшифровать? Сколько уж времени уже прошло, пожалуй, полгода…

— Четыре месяца без малого. Мы его в сентябре нашли, и тогда же отдали, а сейчас уже январь. И — нет, пока ничего нового.

— Скажи честно — забыл. — буркнул Казаков. — А зря, между прочим, вдруг там что-нибудь насчёт этой штуки?

— А то я не догадываюсь! — в голосе Сергея явственно звучали нотки раздражения. И ведь было с чего — старый друг уже в третий раз напоминал о найденном письме. Правда, обвинение в забывчивости прозвучало впервые. — Расшифрует — сам скажет, тянуть не будет, а торопить-то зачем? К тому же, не хотелось лишний раз привлекать внимание… сам знаешь, к чему.

Этот аргумент он тоже повторял в третий раз, и видимого результата.

— Может, попросить письмо назад? — предложил Казаков. — Попробуем расшифровать здесь, на земле. Есть же всякие криптографические программы, отсканируем и попробуем…

— Долго думал-то? — осведомился Сергей. — где ты видел программы, которые могут расшифровывать тексты, составленные на незнакомом языке?

Казаков подумал и кивнул, соглашаясь с очевидным.

— Ладно, вот вернусь в Зурбаган — напомню. Действительно пора бы, тем более, что других ниточек к этой штуке у нас, похоже, не осталось.

Оба посмотрели на Источник. То по-прежнему лежал на столе и не подавал никаких признаков активности.

— Если опять облом — можно поискать ещё кого-нибудь, разбирающегося в шифрах. — предложил Казаков. Не здесь — там, в Зурбагане. Да хоть к Безанту обратиться, или к гному, почему нет?

— А если в письме что-нибудь эдакое? — Сергей неопределённо пошевелил в воздухе пальцами. — Что-то, чего им знать вовсе не обязательно? Как потом прикажешь выкручиваться?

Казаков задумался — впрочем, ненадолго.

— Денег дать,