— Куда бы эти следы ни вели?

— Да.

— И вы готовы, mon ami, рисковать жизнью ради такого предположения?

Я улыбнулся.

— Нет, конечно, если не вынудят обстоятельства.

— Bon. Так уж вышло, одна моя хорошая подруга сейчас уехала за город. И оставила мне ключи от своей городской квартиры. Это в одиннадцатом округе, не самое роскошное место, но нам сгодится. Там хватит места для двоих. А за углом есть маленькое бистро, и там готовят превосходное poulet sauté à l’estragon. То есть цыпленка под соусом из эстрагона и лука-шалота.

— Угу. А что ваша подруга делает за городом?

— Гостит у мужа.

— Гостит?

— У него поместье в Нормандии, а она Нормандию не выносит. Она навещает его в апреле и мае, чтобы полюбоваться, как цветут яблони, и еще раз в декабре, на Рождество. А на лето она уезжает в Канны. Одна.

— Странный у них брак.

— Причем для обоих. У него веселые, безропотные деревенские девицы, пахнущие яблоками и сливочным маслом, а у нее… — Он лукаво улыбнулся. — Ну, кроме всего прочего, у нее есть я.

— Удачная сделка.

Ледок кивнул.

— И очень удобная.

— Кто-нибудь знает о ваших с ней отношениях?

Ледок даже оскорбился.

— Mon ami, она у меня не из болтливых. Помимо всего прочего, она дама замужняя.

— Ладно, рискнем.

— А теперь, — спросил Ледок, — скажите-ка, что вы думаете о том колоритном американском парне из «Дыры в стене»?

— По-моему, он рассказывал интересные вещи.

— Какие именно? Что к смерти Форсайта имеют отношение важные люди? Или что Сабина фон Штубен была знакомой Рейли?

— Он сказал — «подругой», и как раз это любопытно.

— Но он мог преувеличить насчет их близости. Многим богачам и аристократам нравится общаться с такими, как Рейли. Это придает их жизни пикантность. Легкую остроту.

— Возможно. Но, по словам Джепсона, можно сделать вывод, что фон Штубен общалась с ним постоянно.

— И что из этого следует?

Мимо проносились уличные огни.

— Не знаю. Но мне хотелось бы побольше узнать о фон Штубен. — Я повернулся к нему. — Откуда она взялась вообще?

— Кажется, из Мюнхена.

Я кивнул.

— Завтра пошлю телеграмму в Лондон. Посмотрим, что агентство на нее найдет.

— А как насчет тех важных людей, о которых говорил Джепсон?

— Не думаю, что на это стоит обращать внимание.

Ледок нахмурился.

— Но мне казалось, вы хотели доказать, что мсье Форсайт не совершал самоубийства. Неужели намеки Джепсона показались вам неинтересными?

— Я хочу выяснить, что же на самом деле произошло в том гостиничном номере. Джепсон — так, мелкая сошка. И, похоже, наркоман. Все свои сведения он получает из третьих или четвертых рук.

— Мелкая сошка, — повторил Ледок и улыбнулся. — Très bon.[50]— Он взглянул на меня. — И все же Джепсон знал, что полиция не проявляет большого рвения в расследовании смерти мсье Форсайта.

— Мы тоже знаем. Хотя, возможно, Лагранд просто хочет не впутывать в это дело Сибил Нортон.

Сначала мы отправились ко мне в отель. После долгих пререканий с Ледоком водитель все же согласился нас подождать. Я дал Ледоку денег и вошел в лифт, а он отправился платить по счету за мое пребывание в отеле. Я сбросил с себя грязную одежду, свернул ее комом и сунул в мусорную корзину. Ботинки, в которых я путешествовал по канализации, были у меня единственными, так что я вычистил их, как мог. Затем залез в ванну и вычистил уже самого себя, тоже как мог. Была бы у меня мочалка из проволоки, я бы с радостью ею воспользовался.

Я снова оделся, сунул пистолет Ледока в карман, сложил все вещи в чемодан и спустился вниз. Стоило мне войти в холл, как я уже почувствовал исходивший от Ледока запах.

Когда мы снова уселись в такси, я тут же опустил окно со своей стороны. Ледок повернулся ко мне и грустно спросил:

— Вам что, совсем дурно?

— Да уж, извините, Анри.

Он вздохнул.

Я повернулся и посмотрел в заднее стекло. От тротуара отъехала маленькая черная машина, стоявшая метрах в шести от входа в отель. Я снова сел прямо и откинулся на сиденье.

— За нами слежка.

Ледок взглянул на меня.

— Полиция?

— Думаю, Лагранд вряд ли успел нас продать. Но даже если успел, Рейли наверняка не смог бы так скоро приставить к нам хвост.

— А мне позарез нужно попасть к себе в квартиру, — сказал он. — Я просто должен все это с себя снять.

— Мы туда и едем, — сказал я. — Да и какая разница. В полиции про вас уж точно все знают. И там наверняка уже кто-нибудь крутится.

Ледок нахмурился.

— Мы от них отвяжемся, — пообещал я. — Потом. Как только вы возьмете из дома самое необходимое.

Он уставился в окно и задумчиво погладил бородку.

— Простите, что втянул вас в эту историю, Анри, — сказал я. — В заваруху с Рейли. И с полицейскими.

Ледок повернулся ко мне.

— Нет, нет, mon ami. Я не сержусь. Просто пытаюсь сообразить, что мне нужно взять с собой. Очень трудное решение в нашем положении. Какой галстук больше подходит к канализационным стокам? — Он засмеялся и хлопнул меня по колену. — Нет-нет, я получаю большое удовольствие от нашего приключения, честное слово.

— Анри, — напомнил я, — ведь я убил человека.

Он печально кивнул.

— Да, согласен, тут нам не повезло. Но ему-то пришлось куда хуже, а? А нам еще нужно разгадать эту загадку.

— Не слишком далеко мы продвинулись.

Ледок широко улыбнулся.

— Зато мы прекрасно провели время, разве не так? Поразмышляли, подрались, побегали ночью по канализации Парижа. Все просто замечательно. — Он нахмурился. — Если не считать смерти. К тому же раза два мы с вами вполне сносно поели. — Ледок пожал плечами. — Разве можно требовать большего? А, вот мы и приехали.

Такси остановилось у дома, мало чем отличавшегося от соседних домов в этой части города. Ледок взялся за ручку дверцы и повернулся ко мне.

— Вернусь через минуту.

— Анри, берите вещи на несколько дней.

— Ясное дело, — сказал он. — Трудно сказать почему, но меня его слова не убедили.

Он вышел из такси, а я повернулся и глянул в заднее стекло. Маленькая черная машина остановилась примерно в тридцати метрах от нас. Я откинулся на спинку сиденья и стал ждать.