— Я знаю, как и весь город.

Уэс хотел ответить, но в это время к ним подошел усталый Берди:

— Я закрываю ресторан, парни.

Оставив на столе деньги, Уэс подождал, пока встанет Джон Генри, затем направился к двери. На улице он протянул бывшему техасцу руку:

— Мне было приятно поговорить с тобой, Джон Генри.

— Мне тоже. — Лицо парня осветилось улыбкой. — Увидимся завтра.

Проводив взглядом помощника начальника полиции, Уэс непроизвольно бросил взгляд на вход в «Техасский бриллиант».

«Эти длинные тонкие пальцы, — мысленно произнес он. По его спине пробежал холодок. — Да она настоящая чародейка, не иначе», — заключил техасец.

Сэм ехал, пустив лошадь медленным шагом. Знакомый запах земли заполнил ноздри. Вокруг слышались ночные звуки. Прохладный воздух освежал. Над головой на темном бархатном небе сияли звезды. Полная луна освещала холмистый пейзаж. По светлой, как днем, дороге ехать было легко, и потому Сэм мог подумать.

Старик выругался, вспомнив сцену, свидетелем которой был недавно в салуне «Техасский бриллиант». Он сразу понял, что не все в порядке, когда увидел Онести, спускавшуюся вниз по лестнице. На секунду в памяти всплыло испуганное, больное лихорадкой дитя, выброшенное потоком на берег. Казалось, взгляд этого ребенка и сейчас проступал в красивых глазах Онести. Когда же глаза девушки встретились с глазами Уэса Хауэлла, Сэм понял, в чем дело.

Он всегда говорил Онести, что из-за своего кокетства она попадет в беду. И как в воду глядел: девушка затеяла игру с неподходящим человеком. Сэм сжал челюсти. Ему все стало ясно, как только он взглянул на Хауэлла. Только слепой мог не увидеть, что техасец хочет овладеть Онести.

Сэм заерзал в седле, волнение его нарастало. Старик знал, почему это произошло. Онести никак не могла успокоиться, все ждала и ждала невозможного, верила, что произойдет чудо и она встретится со своими сестрами, которых унесли мутные воды, едва не отнявшие у нее жизнь. Ей было обидно, что никто не верил в это, и страшно от зарождавшегося с годами сомнения.

Сердито смахнув набежавшую слезу, Сэм почувствовал, как сжалось горло. Онести, конечно, была расстроена. Она вызывающе вела себя, как будто бросала вызов судьбе, которая лишила ее того, чего она больше всего желала. Девушка явно страдала, и Сэм переживал за нее.

Он понимал ее муки. Любимая дочка в таком же возрасте, в каком была Онести, когда ее нашли, навсегда покинула его. Сначала оспа унесла жену, а через год от той же самой болезни умерла и девочка. Сэм не мог прийти в себя несколько лет. Стараясь не вспоминать о своем горе, он даже не произносил имени дочери, однако знал, что боль никогда не пройдет. Затем судьба послала ему этого красивого ангелочка, безвольно лежащего на берегу реки, и, как только девочка открыла глаза и протянула к нему ручки, ища утешения…

Сэм тяжело вздохнул. Он никому не рассказывал, даже Онести, о своей дочери. Ему казалось, что ребенком Онести приняла бы эту историю за выдумку, сочиненную только для того, чтобы она слушалась его. Сэм понимал Онести лучше, чем кто-либо другой. Полжизни она разыскивала сестер и в то же время оплакивала их. Он сам, горюя о потере, не верил, что никогда не увидит дочурку. Сэм знал, что Онести не успокоится, пока не узнает о судьбе своих сестер, ведь девушка поверила, что они живы и стремятся, как и она, воссоединиться. Всем сердцем желая помочь ей, старик готов был ради нее отдать жизнь.

Что касается Уэса Хауэлла…

Сэм помрачнел. Этот парень не дурак, сразу все понял, однако старик сомневался, что его предупреждение может что-нибудь изменить. Хауэлл не отступит от задуманного. Но и он, Сэм, не привык идти на попятную.

Сэм потер шею своей узловатой рукой. Черт побери, как все сложно! Казалось, Онести попала в водоворот, который тянет ее вниз, а он стоит на берегу и размышляет, прыгать или нет.

Ладно, он разберется с Хауэллом. Надо посмотреть, что будет дальше. А сейчас пора отдыхать.

Сэм взглянул на ночное небо, проехал еще немного и устроился на ночлег. Утром, продолжая путь, старик подумал, что чем больше он старается предотвратить надвигающиеся неприятности, тем сильнее боится, что все его усилия окажутся напрасными.

Веселье на главной улице Колдуэлла было в самом разгаре, когда Уэс шел по ее дощатому настилу. Его разговор с Джоном Генри принес ему мало пользы, если не считать, что теперь он еще яснее понял, как много нужно сделать и как мало у него на это времени.

Уэс решительно открыл дверь очередного салуна, что обязательно делал на протяжении всего пути. Его терпение было на пределе. Странно, но подготовка операции, составлявшая значительную часть его работы, раньше никогда не казалась ему такой скучной. Напротив, он всегда считал, что знакомство с новым городом сродни подбору кусочков картинки-загадки. Собранные воедино сведения позволяли видеть обстановку в целом. Он знал, что это необходимо. Такое видение не раз спасало ему жизнь. Что касается информации Джона Генри…

«Длинные тонкие пальцы…» Когда в голове возникал этот образ, мысли Уэса начинали путаться.

Он разозлился. Это немыслимо — так сходить с ума! И причина известна. Плоть одолевает разум, а это очень опасно. Разве можно было предвидеть такую ситуацию? Конечно, никогда не поздно принять приглашение первой попавшейся проститутки, но легче от этого не станет, ведь это будет совсем не то теплое, страстное женское тело, которое он желает.

«…ты ничем не отличаешься от других мужчин и, если увидишь меня поближе, не захочешь прогнать», — прозвучало в голове.

Внезапно раздавшиеся выстрелы прервали мысли Уэса, и он, резко повернувшись на звук, выхватил пистолет. В это время толпа расступилась и он увидел посреди улицы глупо улыбающегося ковбоя. Оружие его было направлено вверх. Парень выстрелил еще раз, затем сунул пистолет в кобуру, обнял стоящую рядом ярко накрашенную девицу и шатаясь побрел вместе с ней по улице.

Уэс понял, что эти выстрелы были рассчитаны лишь на то, чтобы привлечь внимание толпы. Однако опасность существовала, и он чувствовал ее. Да, помимо опыта, ему нужны надежные парни, чтобы защитить деньги компании «Слейтер энтерпрайзес» в таком городе, как этот.

Размышляя об этом, Уэс толчком распахнул дверь ближайшего салуна, сделал несколько шагов и остановился, оценивая обстановку. Сколько подобных заведений пришлось посетить ему за этот вечер? Пять? Шесть? Он сбился со счета. За небольшим исключением, все они были похожи друг на друга — такая же громкая музыка и шумные разговоры, прерываемые взрывами смеха, те же карточные столы, окутанные клубами сизого табачного дыма, та же публика.

Продолжая стоять, Уэс внимательно разглядывал посетителей. Он знал по опыту, что люди, скрывающиеся от правосудия, часто полагают, будто в такой толпе, как эта, можно чувствовать себя в безопасности. Им и в голову не приходит, что от него спрятаться невозможно.