Велиар открыл глаза плавно и легко, как будто прикрыл их на пару секунд. Сел, ничуть не смутившись того, что на нем сейчас абсолютно ничего не надето, и не поежился от холода, хотя в помещении температура удерживалась почти на отметке в ноль градусов по Цельсию.

Огляделся.

Кукольник стоял рядом. Огромный и неподвижный прямоугольник черноты. Велиар вспомнил, что именно он приказал Бехарду убить его. Но не было ни страха, ни злости, ни удивления. Пустота. Ничего, кроме факта воспоминания. Спокойный факт. Как бесстрастные строчки в сводке новостей.

Зачем это с ним сделали? По какой причине? Должно быть логическое объяснение. Белое, гладкое, как у мраморной статуи, лицо Велиара повернулось к Кукольнику.

— Почему? — спокойный вопрос.

Кукольник протянул крупную пятерню, затянутую в черную кожу, и проговорил рокочущим басом:

— Пойдемте, Ваше Высочество. Все узнаете со временем. А пока что вам следует хотя бы одеться.

Принц спустил ноги на холодный пол, но не почувствовал холода. Он вообще ничего не чувствовал, хотя немного ныло где-то в затылке или в районе лба — трудно сказать.

«Эмоциональный центр», по мнению Кукольника, занимал излишне много места в человеческом мозге, и это место можно было бы с успехом использовать для более полезных вещей.

* * *

Прибытие Принца не осталось незамеченным, хотя и не стало грандиозным событием — об этом позаботился Канцлер, едва ему доложили, что агент прибыл с Принцем. Приказано было не поднимать шума.

Дидж никогда не подводил, и на сей раз отлично сработал. Канцлер лично вышел на крышу своей резиденции, на которую приземлился вертолет, судя по маркировке, принадлежащий Мастеру Шаксу (вероятно, с вертолетом Диджа что-то случилось).

Отбросив все церемонии, Канцлер стремительно приблизился к брату и крепко обнял его, не обращая внимания на присутствующего здесь агента и Кукольника. Бехарда не было. Отлично.

Канцлер немного отодвинулся от Принца. Этот холод, проникающий даже сквозь плотную ткань френча Канцлера и пальто Принца — не показался ли он? И бледность, жуткая бледность Велиара, отчетливо заметная даже в сумерках…

— Ты не должен был так поступать, Велиар, — прошептал Канцлер, заглянув в глаза брата. Глаза — как будто стеклянные протезы. Но они живые — обратились к Канцлеру резко и четко. Совсем не так, как раньше.

— Нам нужно переговорить наедине, — негромко произнес Велиар.

Конечно! Господи, что угодно! Никогда больше не отпущу. Мой. Только мой…

Канцлер привычно усмирил бурю эмоций и сдержанно кивнул.

Апартаменты, погруженные в извечный полумрак, встретили двоих братьев-любовников гулкой тишиной и едва заметным шорохом работающего ноутбука, который Канцлер едва не снес со стола, когда подскочил, услышав, как ему доложили о прибытии агента.

Едва массивные двери закрылись за ними, Велиар сразу же обнял своего старшего брата и впился в его губы ошеломительно-ледяным поцелуем с привкусом озона. Они целовались, казалось, целую вечность, и даже к нестерпимому, странному, неестественному холоду Канцлер смог привыкнуть.

— Эрц, прости меня… — шептал Принц, обнимая его, — Я так сглупил! Я доставил тебе столько хлопот. Прости. Больше этого не повторится…

Что у него с голосом? Раньше извинения даже по самым незначительным и мелким поводам Велиар произносил с настоящим театральным пафосом. А теперь интонация была такой, будто он отвечал скучный урок у школьной доски. Слишком сдержан и холоден. Вероятно, Бехарда все-таки убили, и Велиар, конечно же, воспринял все не как урок, а как смертельную обиду. Наверняка попытается отомстить.

Но плевать на все. Вздумает шалить — получит трепку. А пока что нет сил сопротивляться его настойчивым поцелуям, похожим на сухой лед.

Принц буквально опрокинул Канцлера спиной на постель и сам опустился сверху. Кажется, он стал тяжелее. Не мягкая приятная тяжесть живого существа, как раньше, а будто камнем придавило… Господи, что там произошло в этом проклятом Нидрэде?

Канцлер старался не закрывать глаз, нежно гладя ладонями загривок брата, его лопатки, поясницу, плечи. Черт, как же сильно он любит эту бестию! Как можно не прикрыть глаза?

Тихий металлический шорох заставил Канцлера очнуться моментально. И как раз вовремя — за секунду до того, как Велиар ударил рапирой, которую вынул из ножен, прикрепленных как раз над постелью, Канцлер успел резко откатиться в сторону. Спихнул с себя Принца и вскочил на ноги. Велиар развернулся к нему и тоже мягко спрыгнул с постели, перехватив рапиру удобнее.

— Велиар! — грозно рявкнул Канцлер, словно собирался отчитать дрянного мальчишку.

Он ожидал, что Принц сейчас заплачет слезами ненависти и злобы и с криком «Это за моего Бехарда!» ринется в неумелую атаку. Но ничего подобного не произошло. Принц хранил молчание. Ледяное молчание. Лицо его, так похожее на пластиковую маску, даже не дрогнуло.

Велиар скользнул вперед, атаковав в выпаде, Канцлер отскочил, но все-таки получил царапину на плече. Хотелось крикнуть что-нибудь, образумить. Но вдруг с ошеломляющей ясностью стало понятно, что образумить Принца не удастся. Теперь не удастся. Ибо это уже не Велиар. И не известно, что ЭТО… Канцлер понял, что нужно защищаться. Это не очередная истерика эмоционального братца и не игра в жгучую месть. Это целенаправленное, хладнокровное желание убить.

Времени подскочить к кнопке вызова охраны не осталось.

Вторая рапира немного заедала в ножнах, но Канцлер успел ее выхватить и даже парировать удар. Скучные уроки фехтования, традиционно преподаваемые особам королевской крови, вспомнились сразу же и в полной мере. Немолодое уже тело не поспевало за командами мозга, но все-таки Канцлер дрался четко и быстро. Клинки тонко взвизгивали, пели, и звук растворялся где-то в высокочастотном спектре. Нужно отбросить все мысли. Но сомнение возвращалось и возвращалось. Бой не может длиться вечно. Либо поражение, либо победа. А если победа — то …смерть Велиара?

Канцлер замер, но не успел остановить собственную руку, которая действовала согласно раз и навсегда вдолбленному правилу — противник открылся — бей. Велиар всегда ленился на тренировках больше, и даже его молодость и скорость не спасли его. Ахнув, Канцлер в ужасе успел увидеть, как острие его рапиры ткнулось в левое подреберье Принца. Секунда растянулась на тысячелетие. Клинок чуть прогнулся и скользнул в сторону, так и не оцарапав кожи, словно Канцлер попытался проткнуть мраморную статую. И сразу же тонкая, глубокая боль разорвала легкое, льдом разлившись в сердце.

Канцлер чуть опустил лицо и увидел, что клинок Принца тоже нашел брешь. Осталось два вздоха. Первый — поднять лицо. Второй — Вел…

Канцлер рухнул на колени перед Принцем, а затем завалился на бок. Рапира с мелодичным звоном ударилась об пол. Велиар, ничуть не изменившись в лице, несколько секунд смотрел на скорчившийся труп у своих ног. Потом отбросил свое окровавленное оружие, переступил тело брата и направился к дверям. Распахнул полированные створки настоящего дерева.