войны с Российской империи на территории Пруссии! — сказал англичанин.

— Значит Англия была бы не против повоевать на иной территории? — спросил я.

Это можно считать, что англы решили напасть на нас? Где? На севере Тихого океана? Калифорния? Весьма возможно. Там уже даже, если и не знать про золото, лакомый кусок. Готовые колонии, здания и строения, возделанные поля, производства. Перевези только людей и все! Развивай западную часть Америки и двигайся навстречу восточным колониям.

— К сожалению, мы не можем связываться с каждым кораблем и предупреждать о невозможности военных действий в море. Инциденты могут быть, — заявил англичанин.

— Англия вообще осознает, что торговля с Россией — это обоюдно важно для наших стран? А также то, командованию моими войсками уже известен сухопутный путь в Индию? Хотел бы заметить, что и на морях русский флот уже не столь беззубый, как это было ранее. Намекну еще на одно обстоятельство: Испания, хоть и не имеет дополнительных союзных соглашений с Россией, но по ряду причин является союзником, а Гибралтар, пусть и окружен горами, не столь уж и неуязвим. Впрочем, господин англичанин, передайте своему королю, что Россия ждет внятных условий и будет расценивать любых каперов, подчеркиваю, любых, как подданных Георга Второго, — сказал я, решая дилемму убить англичанина или все же дать возможность ему уйти.

Я уже и так стерпел, в некотором роде, оскорбление из-за того, что англичанин не соизволил представиться. Да, Бог с ним, общаться с островитянами все равно нужно. Четыре миллиона рублей только на прямой торговле с лаймами — это колоссальные средства, лишиться которых Россия не может.

— Кстати, а вы пробовали русские сыры? — спросил я, вставая со своего кресла, что означало отсутствие моего интереса к ответу англичанина, так как аудиенция заканчивалась [в XIX веке только одного сыра чеддера поставлялось из России в Англию на сумму более 35 тысяч рублей].

Сегодня предстоял еще один разговор, который назрел даже до принятия решения о взятия Константинополя. Через три недели коронация, но я спешил показать церкви свои намерения и запустить дискуссию. Обсуждения нужны не для того, чтобы изменить мое решение, а чтобы понять реакцию на те изменения экономического положения церкви, которые наметились. Ну и, по сути, это будет системная реформа.

— Илья! — выкрикнул я, одновременно позвонив в колокольчик.

— Ваше Величество, — спустя несколько секунд материализовался секретарь.

— Обер-прокурор прибыл? — спросил я.

— Да, Ваше Величество, а также господин Шешковский Степан Иванович испрашивает скорой аудиенции, — ответил Илья, стараясь говорить четко и непредвзято, но я уже хорошо изучил повадки секретаря, чтобы уловить незначительные намеки на его волнения.

Впрочем, что-то мне подсказывало, что глава Тайной канцелярии может быть в курсе переживаний моего основного, пожалуй, единственного, секретаря.

— Степан Иванович, что случилось, что вы только вчера докладывали мне о состоянии дел, теперь вновь у моего кабинета? — спросил я, указывая на стул.

— Ваше Величество, завтра я отбываю в Москву для всеобъемлющей инспекции церемонии коронации. Также намерен проработать путь движения Вашего поезда от Петербурга в Москву, — сказал Шешковский, разворачивая объемную папку в руках.

— Что, Степан Иванович, опять предатели? — усмехнулся я, но не увидел схожей эмоции у Шешковского, он был предельно серьезен.

— Пока я предельно серьезен, но есть подозрение, что около Вас находятся представители неких сил, которые… — безопастник замялся.

— Не уж-то тайное общество? — догадался я.

— Скорее всего. Дозвольте, все по порядку, — я махнул рукой, сам же вольготно сел в своем кресле. — Антуан Левазье, действительно, сын одного из слуг вашего деда. Безупречная служба, никаких нареканий, характеризовался отличительной памятью и был весьма исполнителен, проверки все проходил без нареканий, имел протекцию ранее от личного слуги Елизаветы Петровны. После за него поручался и Ваш секретарь. Не женат, в порочащих связях не замечен, живет уединенно, скромно, в ресторацию не ходит.

— Вот, вы мне, Степан Иванович, описываете какого-то идеального человека, но не могу понять, отчего так гнильцой пахнет, — сказал я, перебив главу Тайной канцелярии. — Не пытайтесь найти оправданий, я уже понял, что подобный человек не должен вызывать некой тревоги и недоверия, здесь все где-то, скорее, чувствуется, чем понимается. И так, кто он?

— Он? Ваш слуга. — ответил Шешковский.

— Степан Иванович, ты заработался? — спросил я.

— Простите, Ваше Величество, но Антуан, действительно, никаких действий, которые можно счесть предосудительными, не производил. Вместе с тем, его отец встречался вчера ночью с некими господами, скорее, иноземцами, — Шешковский посмотрел на меня. — с одним из них вы только что встречались.

— Степан Иванович, вы впустили ко мне в кабинет подозрительного человека? — удивился я и начал злиться.

Это что — еще один промах моей спецслужбы?

— Ваше Величество, этого человека, мало того, что опознали, его еще держали на прицеле двух арбалетов. Любое телодвижение в Вашу сторону — и он был бы убит. Кроме того, то, что отец Антуана встречался именно с этим господином, стало известно тогда, когда англичанин уже ждал аудиенции в тайной комнате, — отвечал Шешковский.

— А не хотели бы вы сыграть вашего императора в своих играх? — спросил я.

— Я бы не посмел, Ваше Величество! Я бы не осмелился тревожить своего императора! — ответил Шешковский.

— Подробный доклад положите мне на стол не позднее вечера, а пока прошу Вас, Степан Иванович, в качестве, уж извините, устрашения, присутствовать в моем кабинете при аудиенции с Яковом Петровичем Шаховским, — сказал я и позвонил в колокольчик, требуя, чтобы обер-прокурор Святейшего Синода зашел в мой кабинет.

— Ваше Императорское Величество! — поклонился грузный мужчина.

— Вот, читайте! — сказал я и подвинул три листа бумаги, исписанных моим подчерком.

Я выжидал, Шешковский играл роль опричника, то и дело посылая в сторону обер-прокурора тяжелые взгляды. Но актерскую игру главы Тайной канцелярии мог оценить только я, так как обер-прокурор не отрывался от чтения. Было видно, что некоторые пункты проекта указа Шаховский перечитывал вторично. Яков Петрович то краснел, то резко бледнел.

— Это… — замялся обер-прокурор, отложив листы бумаги, словно они были отправлены и Шаховский об этом знал.

— То, что должно быть! — сказал я, после выдержанной паузы.

— Святейший Синод не поддержит! — сказал Шаховский.

— Мы ранее уже о подобном говорили и я не намерен отходить от данного проекта. И Вы нужны для того, чтобы подобную волю приводить в жизнь, — сказал я и демонстративно спокойно самолично налил себе воды.

— А болгарская и сербская церкви пойдут на такой шаг? — спросил обер-прокурор.

— У них есть выбор? — ответил вопросом на вопрос я.

— Я… я не знаю, — лепетал обер-прокурор, который открывал сейчас передо мной иную сущность.

Думал, что Шаховский более решительный. Уж не знаю, кто в иной истории проводил в жизнь указы Екатерины, направленные на секуляризацию церковных земель. Но это же случилось тогда, почему столько проблем сейчас? Тем более Екатерина отбирала у церкви земли в начале своего правления, когда и сама сидела на троне не то, чтобы прочно.

— Какие сложности? — спросил я.

— С чего церковь будет кормиться? — спросил Шаховский.

— Вы же внимательно читали? Там написано, что государство будет оплачивать работу школ в приходах. От числа выучеников будет зависеть и оплата священнику, — сказал я.

— У них же не будет земли, не станет и крестьян. Кого учить? — спросил Шаховский.

— За то не беспокойтесь! Крестьяне первоначально обучатся станут те, кто и жил на той земле, их дети. Есть проекты строительства мануфактур на церковных землях. Кроме того, будет указ и о том, что помещики должны заниматься учением части своих крестьян. Но это быстрое дело, нужно будет смотреть, как лучше поступить. Важно начать работу, — сказал я.

— Патриарх в России? — задумчиво спросил Шаховский.

— Русская православная церковь должна взять на себя роль главенствующей в православном мире. Константинопольский патриарх для этого не подходит. Да и патриарх будет Вселенским, а не русским, — сказал я Шаховскому, потом обратился к главе Тайной канцелярии. — Степан Иванович, как думаете, проблемы будут?

— Не будет проблем, Ваше Величество! — ответил Шешковский, не отводя взгляда от Шаховского.

— Яков Петрович, делайте свою работу! Разговаривайте с иерархами, объясняйте, уговаривайте, подкупайте. Найдите сговорчивого патриарха для православной церкви. Я не оставлю без денег приходы и монастыри, — сказал я, замечая невысказанное вслух недовольство Шаховского.

Ну пусть нервничает, переживает неудовольствие, главное, чтобы