убираться восвояси немца. Потому как кроме недостатков Макей рассказал и про сильные стороны пистолета Токарева. Одно из преимуществ – прекрасное пробивное действие – обусловливалось всё тем же мощным патроном. Разработанный на базе немецкого патрона 7,63x25 мм «маузер», но с пороховым зарядом в 0,52 грамма, советский патрон становился существенно мощнее и позволял выпускать пулю с начальной скоростью более 400 м/с. А энергия пули, выпущенной из пистолета ТТ, составляла более 500 джоулей. «Точно, в голову. Или каску бы пробил, или шею сломал».

«А целился-то он в меня из „Маузера-98к”, – неожиданно для себя подумал Иван. Хотя чему удивляться. Макей осчастливил их изучением и двух образцов немецкого оружия, это были вышеупомянутый карабин Mauser 98k и пистолет-пулемёт МР-40. За эти дни они столько стреляли, разбирали и чистили это оружие, сколько не снилось и немецким пехотинцам. Поэтому ничего удивительного не было в том, что оружие не оставляло Ивана и во сне. Драки ему тоже с недавних пор постоянно снились.

А вообще Иван не понимал, зачем столько времени уделять немецкому оружию. Понятно, что это самые массовые образцы, и в качестве трофеев они будут попадаться чаще всего, но всё равно, это перебор. Впрочем, вслух он и не думал возражать: было ужасно интересно, ведь учили их не только меткой стрельбе, но и грамотному тактическому применению того или иного оружия, плюс множеству полезных мелочей, позволяющих экономить время и силы.

Чего стоит только один показанный Макеем способ ношения оружия на трёхточечном подвесе. Добавляя к обычному ремню ещё одну ременную петлю и фиксирующую пряжку, получаем просто революционную систему ношения оружия. Трёхточечный подвес позволяет носить оружие с максимальным удобством – плотно прижатым к телу, в том числе за спиной на двух лямках, что неоценимо при дальних переходах или движении через лес. Также такой подвес позволяет перевести оружие из походного положения в положение «к бою» практически мгновенно.

Жаль только, после этих стрельб, «практических», как говорит Макей, домой возвращаться приходилось опять бегом.

Зато потом обед! Пожалуй, единственным человеком, кого боготворили все без исключения курсанты, была старшая повариха Александра Сергеевна. Барс, в настоящее время строго капитан Октябрьский, как-то сказал, что готовит она, как Пушкин стихи писал. Действительно, еда была невероятно вкусной и разнообразной. Наверное, так до революции кормили в ресторанах всяких бар и буржуев. А сейчас он, Ванька Жуков, крестьянский сын, мог всё это есть, пока не лопнет.

Хотя переедать курсанты быстро отучились. После обеда шли занятия по рукопашному бою. Радовало, что начальство всё-таки понимало: спарринг на полный желудок не лучшая идея. Поэтому первые полчаса после обеда курсанты больше смотрели и слушали, потом переходили к упражнениям на дыхание под руководством китайского знатока единоборств Лю, и заканчивался медленный блок медитацией. А тех курсантов, кто отнёсся к медитации легкомысленно, мастер Лю очень быстро смог переубедить при помощи тонкой бамбуковой палки, которой он владел виртуозно.

А дальше несколько часов кряду бойцы отрабатывали отдельные движения и удары. Это монотонное и утомительное занятие чередовалось с отработкой бросков и захватов, что вносило хоть какое-то разнообразие в процесс обучения. Хотя сказать, что было скучно, Иван не мог, время пролетало мгновенно. Опять сказывалось количество инструкторов на каждое отделение, которые могли постоянно контролировать каждого курсанта. Да ещё в зале постоянно находились и очень активно вмешивались в процесс тренировок Богомол и мастер Лю. Пласт присутствовал хоть и не всегда, но довольно часто, и тоже не сидел без дела. В результате все элементы отрабатывались правильно, с максимальной нагрузкой и на предельных скоростях.

Иван не мог не признать: тяжелейшие и изматывающие тренировки были очень эффективны. Курсанты всё больше походили на боевые автоматы, работая в спаррингах на рефлексах и показывая быстроту реакции, которая удивляла их самих. Скажи кто Жукову, что человека можно так натаскать за неполных десять дней, он бы не поверил. Но шестичасовая ежедневная работа с полной самоотдачей по уникальной методике и под руководством талантливых учителей творила чудеса.

Вообще, первое впечатление, что на каждого курсанта потратили по минуте и ушли заниматься своими делами, оказалось очень обманчиво. Да и в оценке Богомола они несколько поторопились. После той первой встречи, где он показал, чего на самом деле стоит их рукопашная подготовка, курсанты восприняли его не как учителя, а скорее как недостижимый в реальности идеал.

Насколько сильно они ошибались, курсантам пришлось убедиться уже на следующий день. После обеда в спортзале их встречала внушительная делегация из пяти человек: капитан Октябрьский, Богомол, Пласт, китаец Лю и доктор. Наставники, привыкшие к предпочтениям в одежде каждого из них, не замечали, насколько колоритно и нереально выглядит эта группа, а вот курсанты смогли по достоинству оценить иронию судьбы, собравшей столь разных людей в одном месте.

Капитан, одетый по уставу и с двумя орденами на груди, стоял в центре на шаг впереди и, похоже, возглавлял процессию. Справа за его плечом, кивая парням, как старым знакомым, стоял азиат с очень светлыми раскосыми глазами, невысокий и крепкий – вероятно, тот самый мастер Лю. Одетый в странный белый халат и обритый налысо, он производил необъяснимо опасное впечатление, а седые усы-ниточки, борода, заплетённая в короткую тонкую косичку, и ветвистый шрам, начинающийся от виска у самого левого глаза и тянувшийся через щёку вниз к подбородку, только усиливали впечатление. Ещё правее рядом с азиатом улыбался Богомол в галифе и некогда зелёной майке, застиранной до такой степени, что цвет едва угадывался; он был босиком, но зато в чёрном платке, повязанном по-пиратски.

За левым плечом капитана находился доктор (его позывного курсанты ещё не знали) в чёрном костюме дореволюционного покроя и очках в золотой оправе. Увидев так одетого господина на улицах Рязани, Иван наверняка бы задумался, а не отвести ли субчика в отделение милиции. Слева короткий строй замыкал Пласт, одетый в обычную форму красноармейца с расстёгнутыми верхними пуговицами; он непринуждённо поигрывал деревянной тростью из светлого дерева.

Вот эта пятёрка и начала выворачивать курсантов наизнанку одного за другим. Начав с первого отделения, наставники выдёргивали парней по одному и учиняли форменный допрос, расспрашивая парней в соответствии со своей специализацией. Начинал доктор с расспросов о здоровье, Пласт подхватывал, задавая вопросы про военные навыки, увлечения и вообще жизнь до армии. Следом наступала очередь Богомола и мастера Лю: курсанты по их просьбе демонстрировали силу, быстроту реакции, растяжку.

Ну и капитан, как и полагается главному, вмешивался в разговор на любой стадии, параллельно делая пометки в своём блокноте. Его интересовало абсолютно всё: от того, голодал