И кто-то по рации вызвал коллег, крича, что они не справляются, что они гибнут все, как герои, сгорая заживо, но все равно не сдаются! И просил позаботиться об их семьях! Но что самое страшное, кроме взволнованного голоса в динамике явственно слышался рев и треск бушующего пламени. Для чего довольно было поднеся к микрофону, шевелить и мять в кулаке кусок целлофана, звук которого в точности соответствует гулу пожара!

— На помощь!..

Еще несколько пожарных команд снялись с места, помчавшись тушить катастрофический пожар!

И несколько бригад «Скорой помощи»!..

Скоро тихий немецкий городок наполнился воем сирен и синими всполохами мигалок. Десятки машин теснились в узких улочках, мешая проезду друг друга, сдавая назад и заезжая на тротуары и газоны. Такого здесь еще не было!

Вой десятков сирен испугал жителей больше, чем сам пожар, отчего многие стали собирать вещички и таскать их в машины.

В начавшейся панике разобраться, что происходит, было уже почти невозможно! Здесь сам себя забудешь! А тут еще где-то что-то ухнуло, и на одном из чердаков, а потом на другом, выплескиваясь из-под черепицы, весело заплясало, взметнувшись огненными пальцами к самому небу, пламя! И в одном из дворов рванула машина, которая, видно, затлела от попавших в нее искр, после чего взорвался бензобак!

И тут уж, верно, всем показалось, что горит, наверное, целый город, если не вся Германия!..

Но даже в этом аду с самой наилучшей стороны показали себя пожарные. Их было очень много, потому что они прибыли со всех сторон!

Они разматывали пожарные рукава.

Поливали горящие окна струями воды.

Карабкались с баграми и топориками по шатким выдвижным лестницам.

Высаживали окна.

Выносили на руках угоревших граждан…

Все они были одеты в одинаковую форму, все были в саже, а кто-то в блестящих огнестойких костюмах, с надвинутыми на лица жаронепроницаемыми забралами, с баллонами на спине.

Эти видом своим напоминали каких-то инопланетян в скафандрах. Прибывших спасать землян!

Один такой пожарный, наверное, очень отчаянный, полез в самое пекло. Он сунулся в подъезд, поддев топором и рванув на себя дверь, и тут же в него ударила, чуть не сбив с ног, струя вырвавшегося наружу черного едкого дыма.

Он отшатнулся, но выпрямился и шагнул вперед, пропав в дыму! Может быть, навсегда!

Слава огнеборцам, не щадящим жизни своей ради спасения несчастных!..

Но нет, он был жив! Он поднялся на первую лестничную площадку, где огляделся.

А где же огонь?..

Огня пока видно не было.

Но пожарный на том не успокоился, а, продолжая рисковать жизнью, полез по лестнице дальше, цепляясь за перила и на ощупь находя путь!

Второй этаж.

Третий…

На площадке третьего этажа, на полу, кашляя и выпучив глаза, катался какой-то немец. Который увидел спешащего к нему пожарного и радостно потянул навстречу ему руки.

Спасен! Теперь — спасен!

И точно, пожарный подошел к нему, участливо склонился над ним и, перешагнув через него, пошел дальше. Наверх. Потому что там, наверное, его помощь нужна была больше, чем здесь!

Четвертый этаж!

Три двери.

Две — настежь. Одна — закрыта.

Пожарный стал ломиться в запертую дверь, колотя в нее топориком и выворачивая замок. Пожарные с запорами не церемонятся, дабы спасти жильцов.

Он быстро выломал дверь и шагнул внутрь.

В квартире дыма было немного, потому что очаг пожара располагался не в ней. Но все равно люди здесь могли задохнуться от поступающего через вентиляционные отдушины и с улицы дыма.

Где они?

Ага — вот они!

Навстречу пожарному шагнул какой-то крупный немец, на боку которого поверх ночной пижамы болталась кобура. А в руке было развернутое, с фотографией, удостоверение.

— Halt! — рявкнул он, заступая дорогу, размахивая удостоверением и тем мешая спасать человеческие жертвы. Наверное, он наглотался дыма и не отдавал отчета в том, что творит. — Achtung!

— Бу-бу-бу!.. — сквозь маску невнятно, так что ничего не разобрать, забубнил пожарный, указуя топориком на себя, на окна, на огнетушитель, что был в его левой руке, и на дверь, из-за которой с лестницы повалил черный дым. — Бу-бу-бу-у!

Что можно было понять как призыв и приказ к спасению! Потому что подъезд в любую следующую минуту мог вспыхнуть, а дом — рухнуть!

— Бу-бу?.. У-у-у-у!! Угу?..

Мужчина с пистолетом был в растерянности. Стрелять в пожарного он не решался, потому что тот был в форме, при исполнении им его прямых обязанностей и потому что с улицы доносился вой десятков сирен, а из подъезда валил удушливый дым.

— Угу? — спросил пожарный, поворачиваясь к двери.

Мужчина опустил пистолет.

— Уу-у!.. — ткнул пожарный топориком в мужчину. — У-уууу! — ткнул в дверь и схватил себя за горло.

Его поняли. Да и как не понять, когда, и верно, дышать стало совершенно нечем? Потому что там, сзади, на лестничной площадке отчаянно горела и воняла только что зажженная дымовуха!

Пожарный поставил на пол огнетушитель и, сбросив со спины, протянул задыхающемуся мужчине баллон, наверное, с дыхательной смесью.

— У! — показал он на болтающуюся на шланге маску. — Ого!.. Угу?

Мужчина закивал и схватил маску, ткнувшись в нее лицом. Потому что маска обещала спасение.

— О-о! — удовлетворенно сказал пожарный, нащупывая рукой на баллоне вентиль.

Нащупал и повернул вниз до упора красный рычажок.

Тихо зашипела, устремляясь по шлангу к маске, струя.

Полумертвый мужчина жадно втянул в себя воздух.

И еще раз!..

После чего обмяк и рухнул ничком на пол.

— У-у? — удивился пожарный. — Ого-гу!

Мужчина лежал недвижимо и даже не дергался.

Как неудачно вышло-то! Видно, кто-то перепутал заполнив баллон не тем газом.

Этому потерпевшему помощь уже не требовалась. По крайней мере в течение ближайших тридцати минут.

Но где-то там, в комнате, должен был быть другой погорелец, которого нужно было найти, чтобы ему помочь. Хотя он этого почему-то избегал.

И пожарный, переступив через затихшего мужчину с удостоверением, пошел проверять квартиру, заглядывая в каждый угол, в шкафы и под диваны тоже, как то предписывали ему пожарные инструкции!

На кухне никого не было.

И в правой комнате.

И в гостиной.