Он вспомнил, как некий апостол посетил — по приглашению — его дом в Сан-Франциско, чтобы хоть немного успокоить Лауру. Утешение оказалось предельно простым: «Тебе придется мыть только одну тарелку после еды», — сказал апостол.

— Мне станет легче, если вы скажете, пользуясь данным вам даром, что ждет нас всех впереди.

— Я не посвящен в эти таинства, сын мой. Боюсь, я слишком погряз в материальном мире. Но кто-то должен заниматься практическими делами Ордена.

Вудворт задумчиво смотрел на вершины гор, как бы сливаясь с ними в одиночестве. Даниэлис не смел прервать его размышления. Он думал о том, какую практическую цель преследовало участие Философа в этом походе. Написать отчет, более глубокий и точный, чем могли подготовить простые смертные, не умеющие обуздывать свои впечатления и чувства? Может быть. А может, Эсперы решили принять одну из сторон в этой войне? С многими оговорками, но руководство Ордена все-таки разрешило использовать ужасающие пси-взрывы там, где Ордену возникала серьезная угроза. Они были более расположены к судье Фэллону, чем к Бродскому или прежним Сенату вождей кланов и Палате народных депутатов.

— И все же, — продолжил Вудворт, — я не думаю, что вы встретите здесь серьезное сопротивление. Когда-то, до того как я узрел истинный путь, я служил в рейнджерах у себя дома. Эта местность выглядит совсем пустынной.

— Если бы знать точно! — взорвался Даниэлис. — Всю зиму, пока нас сковывал снег, они могли делать здесь все, что хотят. Разведчики сообщали, что еще две недели назад здесь было оживленно, как в улье. Что они готовили?

Вудворт промолчал.

Слова рвались из Даниэлиса. Он не мог сдержать себя, он хотел избавиться от воспоминания о том, как Лаура прощалась с ним накануне второй экспедиции против ее отца, спустя шесть месяцев после того, как первая была разбита и только немногие вернулись домой.

— Если бы были резервы! У нас всего кучка грузовиков и несколько аэропланов. Снабжение армии идет с караванами мулов. Какой мобильности можно от нас ожидать! Но вот что действительно приводит меня в бешенство. Мы знаем, как делаются вещи, которые существовали раньше. У нас есть старые книги, есть информация. Я знаком с электромехаником из форта Накамура, который делал транзисторные телевизоры размером с кулак. Я видел научные журналы, исследовательские лаборатории в области биологии, химии, астрономии. И все напрасно!

— Это не так, — мягко заметил Вудворт. — Как и мой Орден, научное сообщество становится межнациональным. Печатающие устройства, радиофоны, телепередачи…

— Я говорю, что это все напрасно. Напрасно в том смысле, что это не может остановить нас. Мы продолжаем убивать друг друга, и нет власти достаточно сильной, чтобы положить этому конец. Мы не в силах переложить руки фермера с рукоятей сохи на рычаги трактора. У нас есть знание, но мы не в состоянии им воспользоваться!

— Сын мой, вы пользуетесь им там, где не нужна концентрация промышленной мощи. Не забывай, что мир теперь намного беднее естественными ресурсами, чем был до бомбы Дьявола. Я видел Черные земли в Техасе, где огненная буря прошла по разработкам нефти.

Безмятежность Вудворта, казалось, дала трещину. Он отвел глаза и вновь устремил взгляд на горные пики.

— Нефть еще есть, — настаивал Даниэлис. — Есть уголь, железо, уран — все, что нам нужно. Но у нашего мира нет организации, чтобы взять все это. Вот почему мы собираем зерновые в центральной долине, получаем из них алкоголь, который движет немногие оставшиеся у нас моторы. Мы импортируем крохи того, что нам нужно, через чудовищно неэффективную цепь посредников. И все это пожирают армии.

Он сделал движение головой к той части неба, где стрекотал кустарно собранный самолет.

— В этом основная причина необходимости объединения. Только после него мы сможем все восстановить.

— А другая? — мягко спросил Вудворт.

— Демократия — универсальный выбор. — Даниэлис сглотнул. — Тогда отцам и сыновьям не придется сражаться друг с другом вновь.

— Это более серьезная цель, — сказал Вудворт. — Достаточно серьезная, чтобы Эсперы ее поддержали. Но вот то, что ты говоришь о машинах…

Он покачал головой:

— Машинный мир — не для людей.

— Возможно. Хотя если бы у моего отца были кое-какие машины в помощь, он не надорвался бы на работе… Не знаю. Однако все по порядку. Сперва нужно победить в войне, а потом — вести дискуссии. Прошу прощения. Философ, я должен ехать.

Эспер поднял руку в знамении мира. Даниэлис послал лошадь в галоп.

Пробираясь по обочине, он увидел разведчика, которого остановил майор Якобсен, индейца из племени Клама, с луком через плечо. Многие солдаты из северных районов предпочитали стрелы ружьям. Луки были дешевле, бесшумны, дальность, конечно, меньше, но с небольших расстояний убойная сила почти та Же.

— Капитан Даниэлис, — козырнул ему Якобсен, — вы прибыли вовремя. Лейтенант Смит как раз начал докладывать, что обнаружила его разведка.

— И самолет, — добавил Смит невозмутимо. — Пилот рассказал нам по радио, что он видит, а мы проверили и убедились.

— И что же?

— Никого вокруг.

— Как это?

— Форт эвакуирован. И поселок. Ни души вокруг. Мы тщательно проверили все следы. Похоже, гражданские лица оставили форт раньше. Думаю, на санях и лыжах, в северном направлении, до какого-нибудь укрепленного пункта. Что касается полка, то солдаты начали отход в то же время, но постепенно. Весь полк, части обеспечения и полевая артиллерия покинули форт три-четыре дня назад.

Якобсен прищелкнул языком.

— И куда же они двинулись?

Порыв ветра заставил Даниэлиса придержать дыхание и взъерошил гриву лошади. За спиной он слышал медленный шаг, чавканье сапог, стон колес, вой моторов, крики погонщиков мулов. Но все это как бы в отдалении. Заменяя реальный мир, перед глазами Даниэлиса разворачивалась карта.

Лоялистская армия всю зиму вела тяжелые бои. Бродский сумел добраться до Маунт-Ренье, где была достаточно мощная радиостанция в крепости, взять которую штурмом не удалось. Вожди кланов и племена вооружились и восстали, полагая, что Фэллон угрожает их паршивым маленьким привилегиям. Вся деревенщина присоединилась к ним, будто не зная другой верности, кроме преданности хозяину. Западная Канада, также опасаясь Фэллона, предоставляла повстанцам помощь, которую даже трудно было назвать тайной.

И все-таки национальная армия была сильнее. Лучше снабжение, четче организация, а главное — ее объединяла идея, видение будущего. Командующий Макдоннелл выработал стратегию: сосредоточить верные силы в нескольких пунктах, преодолеть сопротивление вокруг, создать базы и восстановить порядок в окрестных районах, а затем двигаться дальше. Стратегия оправдалась. Правительство теперь контролировало все побережье, флот наблюдал за канадцами в Ванкувере и охранял важный торговый путь на Гавайи, под контролем была северная часть бывшего штата Вашингтон почти до Айдахо и центральная