— Да я не о тебе говорю. Я и одна прекрасно могу пойти. Я ведь женщина.

— Значит, я тебе уже надоел!

— Но ведь разлука продлится всего один вечер!

Заверив в этом друг друга, они обменялись легкими, слегка формальными поцелуями.

— Я напишу записку Дабиб, когда она в следующий раз принесет нам поесть.

— Я сама с ней поговорю.

— Нет, нет, всегда лучше изложить все письменно, чтобы не рисковать, а то вдруг тебя не так поймут.

Эл-Ит не спорила, просто решила, что сама незаметно привлечет внимание Дабиб и лично все с ней обсудит. Она ласково улыбнулась Бен Ата, как будто во всем согласилась с мужем.

И вскоре они действительно увидели Дабиб — она поднималась по склону холма.

Бен Ата большими шагами направился к арке, вышел на веранду, чтобы задержать женщину, а то она просто поставит на веранде судки с едой и снова убежит.

Эл-Ит слышала, как он вручает ей листок бумаги с приказом о начале псевдовойны и сообщает, что в следующий раз даст новый приказ, на этот раз составленный супругой.

— Ах, как прекрасно, — заворковала Дабиб, — как приятно будет сделать что-то для госпожи и порадовать ее. А до тех пор нельзя ли мне с ней переговорить?

— Входи. — Ата отступил, давая ей войти, и направился в свои комнаты — составлять новое распоряжение о пожеланиях Эл-Ит.

Женщины остались вдвоем. Эл-Ит поднялась на ноги, и они быстро отошли как можно дальше от двери в комнаты Бен Ата.

Эл-Ит шепотом объяснила, чего бы ей хотелось, и Дабиб сразу ее поняла:

— Наши женщины обрадуются. В сущности уже были разговоры о том, чтобы тебя позвать. Они просили меня сказать тебе, — но теперь все само решилось.

В этот момент вошел Бен Ата, — просто живое воплощение доброжелательного любящего супруга. Хотя, вообще-то, у него мелькнула мысль, что неплохо было бы как-нибудь поиметь Дабиб на вечерок-два: он просто зримо представлял себе, как ошарашит ее своими новыми умениями, которым научился за это долгое… — он поспешно отверг слово «заточение», заменив его другим — «пребывание» с Эл-Ит. На его лице появилась довольная улыбка, и обе женщины тут же поняли, о чем думает король.

Он вручил Дабиб приказ в письменном виде, та его развернула, прочла и умиротворяющим тоном заметила:

— Всегда лучше получить письменное распоряжение. Но тут есть одна закавыка, Бен Ата. Видите ли, господин, дело в том, что мы не можем устроить спевку в любое время, когда нам вздумается. Не подумайте, будто я ломаюсь, но мы устраиваем их в строго определенные дни и времена года.

— Вот и ладно, вот и хорошо, в следующий раз, когда наступит такой день, просто пригласите Эл-Ит, а я присмотрю, чтобы она отправилась к вам в подходящем состоянии.

— О, это будет для всех нас большая честь. — И, уже повернувшись, чтобы уйти, Дабиб мимоходом подмигнула Эл-Ит, пожелала супругам аппетита и сбежала вниз по откосу холма.

У них опять была ночь любви, а наутро Бен Ата признался, что не доверяет своим офицерам, вряд ли новые учения смогут провести в его отсутствие как должно, и попросил отпустить его на несколько дней, чтобы заняться своими королевскими делами.

Вначале Эл-Ит почувствовала горькое разочарование при мысли о том, что проведет хотя бы час без него, потом — настоящий приступ паники, в их зоне такое состояние назвали бы патологией, потом рассердилась на мужа и наконец ощутила безусловное облегчение. О, как это чудесно — получить возможность снова обрести саму себя, а ей-то казалось, что подобного уже никогда не будет, Эл-Ит сомневалась, опознает ли она себя, — а потом некоторое время побыть в этом состоянии, вспомнить свои собственные, свои реальные цели…. какими бы они ни были. Потому что сейчас она не могла вспомнить.

А тем временем Бен Ата, приняв ее молчание за глубокое огорчение, ужаснулся, что она может заплакать или начать просить мужа устроить все так, чтобы она могла сопровождать его хотя бы часть пути на войну, но, конечно, в конце концов ей все-таки придется вернуться. Ему придется отказать жене, хотя ее сейчас нельзя расстраивать.

Но Эл-Ит ни о чем таком не просила, спокойно проводила его вниз по холму и тепло поцеловала на прощанье, — она и не помнила, чтобы когда-либо дарила такой кому-нибудь: ей показалось, что в этот поцелуй вложила слишком много мольбы.

Эл-Ит махала вслед мужу долго, пока не скрылась из виду его широкая фигура, энергично марширующая в сторону лагеря, и вернулась в свои покои. Она приняла ванну и надушилась, надела белое шерстяное платье, расшитое по всему полю ярким цветочным орнаментом, и уже была готова выйти через другую дверь в парк, где вовсю плескали фонтаны, где барабан не умолкал, но… Перед ней вдруг появилась Дабиб и прошептала, что Эл-Ит может сейчас пойти с ней, потому что наступила та самая ночь, когда женщины проводят свои ритуалы, хотя, этого конечно, нельзя говорить Бен Ата, ведь ни один мужчина не должен даже знать, когда именно собираются женщины. Им не говорят, и если какой-нибудь мужчина все-таки просочится в их тайное место встречи, он горько пожалеет об этом.

Эл-Ит стремительно набросила плащ Бен Ата, совершенно в духе Зоны Четыре, и они с Дабиб рука об руку побежали по мокрому откосу холма через ряды палаток. Их никто не увидел, потому что все солдаты были заняты войной, которая должна была начаться ровно через четыре дня. Женщины беспрепятственно отправились в дальние поля.

Здесь они, не останавливаясь, побежали по низкой мокрой траве пастбищ, пугая стада меланхоличных коров и пересекая бесчисленные мостики, перепрыгивая через канавы и арыки, и наконец, совершенно опьяненные и возбужденные, даже несмотря на то, что воздух тут был расслабляющим и разреженным, прибежали к огромному каменному зданию, по-видимому, заброшенному. Судя по всему это были развалины старого форта, реликвия какого-то прошлой, давней войны.

Когда Дабиб и Эл-Ит пробрались через какие-то заросли, сквозь какие-то кусты и нырнули под большую арку, они оказались в большом каменном зале, до предела заполненном женщинами всех возрастов, которые сидели на скамеечках за длинными деревянными столами. Перед ними на столах стояли блюда с едой и кувшины вина. В центре зала было свободное пространство наподобие танцплощадки, и там сидели певцы — группа молодых девиц, сопровождавших свое пение самыми разнообразными движениями тела и рук. Слушательницы радостно смеялись. При виде Эл-Ит все вскочили на ноги, подняли руки над головами и изо всех сил захлопали в ладоши в знак приветствия, потом снова уселись и стали слушать дальше. Эл-Ит предоставили место во главе длинного стола, и она без всяких церемоний села, Дабиб — рядом с ней.

Королева Зоны Три не сразу сориентировалась в происходящем, потому что ее очень заинтересовали поющие девушки: их было пятеро, они энергичными жестами подчеркивали каждое свое слово, которое пропевали серьезно, сосредоточенно, чтобы их правильно поняли, так что возникал просто удивительный контраст между их манерами и текстом, который наверняка был, по крайней мере изначально, некоей детской игрой-считалкой, что ли?