Проходящий мимо с варханским разрядником в руках Игорь спросил:

— А что умеешь?

— Я служил, — пояснил Илья. — В Абхазии был. Возьмете?

Сотник пригляделся к нему. Скуластое лицо парня казалось твердым, решительным, над бровью шрам, а глаза настороженные.

— Возьмем, — сказал Игорь. — Но будешь делать, что скажут.

— Это я умею. А вы…

— Капитан, Игорь Сотник.

— Я Илья Ревунов, товарищ капитан. А они?.. — взяв из телеги корзину с грибами он повел подбородком в сторону Кости и Алексея, которые укладывали собранное оружие в первую телегу.

— Прапорщики из ФСБ. Приедем — со всем познакомишься.

Маша сидела в той же позе и глядела на мужа, словно ждала указаний, что делать дальше. Плотники, оприходовав бутылку, достали вторую и деловито надирались. А Ефим вдруг заголосил:

— Что же вы делаете?! Обираете нас! Своих грабите! — и вцепился в банку с маринованными помидорами, которые Илья как раз проносил мимо. Тот отпустил ее, Ефим отшатнулся, чуть не упал, банка выпала из рук, но чудом не разбилась — покатилась по земле. Бородач со всполошенным кудахтаньем бросился за ней, словно курица за отбившимся от выводка цыпленком, подхватил и, бережно отирая рукавом пыль, понес назад.

— Иуда! — крикнул он напоследок, укладывая банку обратно во вторую телегу.

— Заткнись, дебил! — гаркнул на него Илья.

Ефим повернулся, разинул уже рот, но вновь заголосить не рискнул, чтобы снова раз не схлопотать по морде.

— Хватит драться. — Игорь обратился к бородачу: — А ты слушай. Мы забираем одну телегу и мотоцикл, вы едете дальше куда ехали и там объясняете: на обоз напали какие-то люди, тех варханов, что были с вами, убили, забрали телегу. Скажете…

— Капитан, разреши мне? — вмешался Лабус. Сотник кивнул и ушел к первой телеге, куда перекочевала часть мешков и корзин из других, а Костя, подступив к Ефиму, стал разъяснять:

— Только ты, борода, этим двум работягам объясни и жене своей, чтоб вы хором пели. На вас напали, вы варханам, которые охраняли обоз, героически помогали, потому нападавшие увели только одну телегу. Про мотоцикл вообще не упоминайте. Если складно наврете — вам ничего не будет. Варханам тоже сотрудничать с населением надо, это только поначалу они репрессии проводили, а теперь направо-налево мирных жителей крошить уже не будут. Все тебе ясно?

Ефим хмуро отвернулся, и Лабус пошел к мотоциклу, на который уселся Илья.

— Дура у меня сестра, — сказал тот. — Вышла за эту сволочь трусливую, я ей говорил, а она… Мозги как у курицы. Я мотоцикл поведу, ладно? Это мой вообще-то, я его хорошо знаю, тут стартер барахлит.

Вскоре после того, как показалась окраина Подольска, мотоцикл встал наглухо. Пришлось перенести мешки из коляски в телегу, а железного коня откатить в канаву за кустами.

Когда двинулись дальше, в поле у дороги показалась стая гиен, но небольшая — напасть не решилась и почти сразу убежала. А потом держащий вожжи Лабус углядел слева пятно ярко-зеленой высокой травы и удивленно привстал.

— Это что? — спросил он.

В траве желтели цветы — крупные бутоны, усеянные красными пятнышками. Форма у цветов была какая-то необычная, хищная — бутоны напоминали головы маленьких крокодильчиков или ящериц и внушали смутное беспокойство.

— Не знаю такой флоры.

— Это не отсюда, — пояснил Илья, сидящий на мешках рядом с Курортником, в то время как Игорь, устроившись на задке телеги, осматривал трофейный ПК.

— Что значит — не отсюда?

— На этом месте висела такая штука, зеленая воронка. Вы наверняка видели, их раньше было много, в разных местах появлялись.

— Порталы, — пояснил Игорь. — Так их называют.

Илья пожал плечами:

— Значит, порталы. Я сам наблюдал, как из одного повалили горбатые волки. А где-то в километре от нашей деревни был большой портал, с дом, и еще до того, как он исчез, вокруг него стала расти трава вроде этой, ну и цветы похожие. Потом воронка пропала, но недавно я проезжал мимо — трава не исчезла. Наоборот, разрослась, теперь высотой почти по плечи, и переплелась как-то странно. И насекомые в ней жужжат… вроде шмелей, но слишком уж крупные, я даже побоялся подойти — вдруг укусят? И еще там прыгало что-то, как кузнечики, но тоже крупные. Значит, и на этом месте портал раньше был. Исчез, а трава осталась.

Игорь с Алексеем переглянулись. Лабус покачал головой:

— Это, выходит, семена как-то через порталы сюда попадают? Или, может, на шерсти гиен… Этак оно все тут затянет.

— Стой, — сказал Сотник, когда телега уже подъезжала к окраинным домам. — Сверни за эти деревья. Алексей, давай на разведку.

— Разрешите и мне, товарищ капитан? — спросил Илья. — У меня опыт есть.

Помедлив, Игорь кивнул.

— Хорошо. Курортник старший, выполняй его приказы.

Телегу поставили в низине за придорожными деревьями, Алексей с Ильей ушли вперед, а Лабус подошел к рогачу. Скотина стояла неподвижно, только ухом дергала. Костя взялся за кривой рог, потянул, заставив повернуть к себе голову, поглядел в равнодушные глаза. Какие ландшафты эти глаза видели раньше, какие пейзажи чужого мира? Или, может, миров?

Вскоре разведчики вернулись — впереди было чисто. Поехали дальше, теперь дорога шла между развалинами, брошенными домами и пепелищами. Варханы строили Центаврос на другом краю города, а этот район они потравили и сожгли еще в самом начале оккупации, и теперь здесь было пустынно.

Когда показались серые коробки завода, Лабус тряхнул вожжами, подгоняя рогача.

— Вот, Илья, сейчас увидишь, как мы обосновались, — сказал он, предвкушая грибной суп и жареную картошечку.

Справа от дороги потянулась ограда из бетонных плит, окружающая завод. Лагерь разбили в большом цехе в глубине территории, на крыше и вокруг постоянно дежурили часовые, а машины Юриан приказал спрятать в складе возле цеха. Обязанности сами собой распределились так, что Юриан с Яковом ведали организацией и охраной лагеря, а Сотник и спецы занимались разведкой и снабжением.

Телега свернула в проем на месте сломанных ворот.

По другую сторону дороги шла старая железнодорожная ветка, на которой стоял тепловоз с грузовыми вагонами. Лежащие на тепловозе двое варханских разведчиков в черно-желтых кожаных куртках и шароварах наблюдали за территорией завода через туристические бинокли, которые были добыты в одном из спортивных магазинов Подольска. Дальше за вагонами, между горами щебня, стояли две пятнистые тачанки, в которых укрылись еще пятеро разведчиков.

Держась одной рукой, Хорек раскачался, как обезьяна на ветке, обхватил балку ногами, разжал пальцы и повис вниз головой. Большой гулкий цех раскинулся под ним: сдвинутые к стенам станки, ведущие в соседние помещения двери, балкончики по стенам, лестницы. И люди посреди всего этого, иностранцы и наши. Они ходили, сидели или лежали, и занимались всякими делами. Тот молодой, которого, как слышал Хорек с крыши автобуса, Лабус называл «Веней», присел над большущей кастрюлей, полной воды, вместе с подростками-иностранцами, девкой и пацаном, и чистил картоху. При этом он пытался говорить с ними, а они — с ним, получалось безалаберно и весело, судя по звонкому смеху, иногда раздающемуся в той стороне. В мастерской возле цеха устроили спальню, набросали там матрацев и подвесили гамаки. А в цеху поставили скамейки, которые принесли с улицы, застелили их покрывалами. Еще внизу были столы, на них несколько иностранцев чистили оружие. Утром Лабус с Курортником показали им, как разбирать «калаши» и «Макаровы».