Я улыбаюсь, приобняв дочку за плечи. Даже не хочется делать ей замечание за ругательство. Сам бы с удовольствием матерился от радости на всю больницу.

- Ну, я теперь многодетный отец. Мне нравится это ощущение. Хочется почувствовать его еще раз однажды.

- Ээээ... хочешь попросить Яну еще близнецов тебе родить?

- Когда-нибудь, обязательно попрошу...

Из-за того, что я торопился в больницу, ни цветов, ни игрушек, ни шариков для Яны купить не успел, но это я еще наверстаю. Главное сейчас - увидеть жену и разделить с ней собственную радость, а еще сказать спасибо за тот подарок, что она мне сделала. Самый лучший, на который способна женщина для своего мужчины.

- Привет, малыш, - я первым заглядываю в палату, куда Яну перевезли после операционной. Ами топчется позади.

Жена переводит на меня усталый, но счастливый взгляд. Дежурная медсестра у палат интенсивной терапии предупредила, что пока Яна еще не отошла от наркоза. Чувствительность нижней части тела только начала возвращаться, поэтому какое-то время жена проведет здесь, а дальше ее уже переведут в палату, где она будет лежать вместе с детьми.

- Ты их видел? - спрашивает тихо, не переставая улыбаться. - Правда, они самые красивые на свете?

Мы с Амилией входим в палату и прикрываем за собой дверь.

- Да, мы видели. Они на самом деле самые красивые на планете, малыш, - я присаживаюсь на постель рядом с женой, наклоняюсь и целую ее в лоб. - Спасибо тебе, любимая.

- И тебе спасибо. Ты ведь их отец. Без тебя бы они не получились, - усмехается жена, подмигнув мне.

Мы смотрим друг на друга долго и пристально. В этом миге вся наша любовь и все безумие, которое однажды ее сотворило.

- Кхем... поздравляю, Ян. Я видела малышей. Они клевые, - смущенно произносит Ами, стоя рядом с кроватью и заложив руки за спину.

- Спасибо, Амилия. Не получилось у тебя улететь, да? - смеется жена, на что дочка лишь взмахивает рукой.

- Зато я детей сразу увидела! Медсестра сказала, что чуть позже их принесут.

- Да. Не могу дождаться, - Яна сжимает мою ладонь и начинает ласково поглаживать ее большим пальцем. - Пора определиться с именами, Рустам.

- Слушайте, вы тут побудьте вдвоем, а я пока схожу... за кофе... Ну, в общем, прогуляюсь...

Дочка пятиться к двери - хочет оставить нас с Яной наедине, чтобы бы могли поговорить и провести немного времени только друг с другом. Я благодарно смотрю на нее и киваю.

- Возьмешь мне тоже кофе, детка?

- Ок, пап! Как раз, пока буду ходить, может и детей принесут.

Ами выходит из палаты, а я вновь обращаю свой взор к Яне.

- Так, как их назовем, Рустам?

- Ну, ты же хотела Александр и Михаил. Пусть так будет. Все, что ты захочешь, малыш.

Она ласково берет мои ладони и прижимает к своим щекам.

- Знаешь, Сашка у нас уже есть. И даже Майкл, - хихикает жена. - Может, все-таки одного из них назовем Марсель?

Я вздрагиваю, когда Яна называет это имя.

- Малыш...

- Нет, я серьезно, Рустам. Я ведь хотела так назвать ребенка раньше. Сейчас у меня есть шанс это сделать. Пусть будет Марс - воин.

Снова наклоняюсь, прижимаюсь губами к губам жены и сжимаю ее хрупкие плечи. У меня нет слов, чтобы правильно выразить, как много это значит для меня. Я бы хотел сейчас вложить в нее свое сердце, чтобы она почувствовала все то, что чувствую я. Только так она смогла бы до конца понять меня. Ту любовь и благодарность к ней, которые до края заполняют мое существо.

- Спасибо, тебе, малыш. Пусть будет Марсель...

- А второго, как назовем?

К тому моменту, как возвращается Амилия, мы так и не выбрали имя второму сыну, поэтому предлагаем ей поучаствовать.

- Стефан... А, нет! Роберт или Эдвард - я просто "Сумерки" люблю... А еще можно Аче... "Три метра над уровнем неба" я тоже люблю. Касас такая прелесть! Кстати, Марио! Хотя... Марио Багримов как-то не очень звучит. Роберт или Эдвард лучше!

Мы с Яной переглядываемся и закатываем глаза.

Спасает нас приход медсестры. Открыв дверь, она вкатывает в палату две кроватки с нашими детьми.

- Пора знакомиться? - расплывается в белозубой улыбке полная темнокожая женщина.

В палате тут же воцаряется тишина. Яна и Ами завороженно смотрят на то, как медсестра достает из кроватки сначала одного малыша, аккуратно кладет жене на грудь, а второго подносит мне. Я осторожно беру крохотного сына. Он меньше моего предплечья...

- Это Марсель, - шепчет Яна, пальцем проведя по щечке ребенка. - Какой ты красивый... Какие вы оба красивые...

Я смотрю то на сыновей, то на жену, и все пытаюсь осознать размеры своего счастья, но кажется, это невозможно, потому что его слишком много. Оно пропитывает пространство, пронизывает воздух, вырастает величиной с целый мир.

У Яны слезы текут по щекам. Мой маленький сильный малыш. Сколько ты перенесла...

- А как тебе имя Эмиль, Рустам? Похоже на Амилию. Я как-то читала, что эти имена означают "соперник, не желающий уступать".

- По-моему, очень хорошее имя, малыш.

Услышав это, дочка кривит лицо и громко фыркает, но все же подходит ко мне и осторожно проводит ладонью по животику ребенка.

- Ты только посмотри на этих двух мстителей! - буркает Ами, широко улыбнувшись. - Какие злопамятные! Ну, ничего! Вот подрастешь ты, Эмильчик, мы с тобой вдвоем им покажем. И Марселя тоже на свою сторону переманим!

Яна заливисто смеется.

- Слушайте, можно я вас сфотографирую всех вместе? - спрашивает дочка, достав телефон из кармана джинсов.

- Нет, Рустам, лучше пусть нас сфотографирует медсестра, - отвечает жена и подзывает Амилию жестом к себе. - Садись рядом!

Передав медсестре гаджет, дочка усаживается на кровать. Они с Яной придерживают Марса, Эмиль лежит у меня на руках. Мы вместе смотрим в камеру и улыбаемся. Я еще не знаю, но позже этот момент Яна нарисует на стене нашего дома. Там будет еще много моментов, много людей, дорогих нам. Но самое главное, что там всегда будем мы.

Яна

4 года спустя

"Привет, мам! Снова пишу тебе, как уже делала несколько раз, чтобы рассказать о своей жизни. Я очень надеюсь, что ты получила все мои послания. Мне хочется верить, что где-то там, за пределами нашего разума, есть мир, где ты существуешь. Где живет наш с Рустамом нерожденный малыш, и сын Рустама, Марсель... И там, в этом мире, у него здоровое сердце. И у тебя тоже все хорошо.

Может быть, я никогда этого не узнаю точно, но вера очень помогает идти дальше, не затухать и не сходить с ума от тоски, которая временами заполняет душу, ведь я больше никогда не смогу коснуться твоих рук, обнять тебя и прошептать, как я люблю и скучаю.