Организация разведывательной деятельности в войсках впервые обретает правовую основу. В Уставе подчеркивалось, как организатору разведки (командующему войском или самому государю) следует относиться к вестовщикам и лазутчикам: «Прежде всего подобает государю или великому воеводе воинству великое прилежание имети, чтоб ему всякия прямыя вести, от мужеска полу и женска известны были, и тех вестовщиков доведется бити больно [для того, чтобы окружающие не заподозили, что этот человек является лазутчиком], толко б никто друг про друга не ведал, и в тех вскоре возможно узнать, которые из них будут лутчие и тайнее и прямее. И в таких мерах не доведется денег щадити, но единым золотым возможно уберечи, что сто тысяч золотых стоит, ино добрые тайные и прямые вестовщики к таким делам есть»[300]. Как видим, в «Уставе» говорится о необходимости соблюдения конспирации при работе с тайными вестовщиками («только б никто друг про друга не ведал») и утверждается, что нельзя экономить денежные средства на разведчиках. Тайный вестовщик — это тот, кто негласно, тайно от окружающих доставляет по назначению прямые [честные правдивые, верные[301]] разведывательные сведения. Здесь же указывалось, что для сбора разведывательных сведений должны использоваться не только лазутчики, но и подъезды: «Да к тому же доведется имети в великих и в малых полкех добрых и прилежных смелых людей, смотря по делу для посылки в подъезды для многих причин, а добро б чтоб под люди послати по толику своих людей, чтоб добытися языки и такими б языки [т. е. языками] доведатися мочно не дружних людей хотение и умышление лучше лазутчиков»[302]. Автор «Устава ратных, пушечных и других дел» противопоставляет подъезды лазутчикам, которые не являются сопоставимыми понятиями и, являясь силами разведки, каждая из которых имеет свои задачи, свои плюсы и минусы.

О содержании и стилистической окраске терминов лазутчик, вестовщик, соглядатай свидетельствуют бытовавшие пословицы и поговорки с этими словами, правда, с уничижительным оттенком: «Лазутчик, что стопок: обносил и бросил» [стопок — стоптанный сапог, обносок[303]], «Вестовщик да перенощик, что у реки перевощик: надобен на час, а там — не знай нас»[304]. Соглядатай дорог на час, а там — не знай нас», «Соглядал бы ты не в людях, а дома — там нездорово» [намек на неверную жену[305]].

Слова соглядать, соглядатай дошли до наших дней, утратив свое значение ‘разведывать’, ‘разведчик’. «Словарь современного русского литературного языка» дает два значения слова соглядатай: ‘1. Тот, кто наблюдает, созерцает что-либо. 2. Тот, кто тайно наблюдает за кем-, чем-либо, выслеживает кого-либо’. Второе значение иллюстрируется цитатой из исторической повести П. И. Мельникова-Печерского «Княжна Тараканова и принцесса Владимирская», опубликованной в 1867 г. в «Русском вестнике»: «За Елизаветой учрежден был секретный, но бдительный надзор, но напрасно соглядатаи старались подметить в ней какие-либо политические замыслы»[306].

Во второй половине XVI в. вместо производных от глядати (розглядати, соглядати, подглядати) для обозначения процесса сбора разведывательных сведений в языке в дополнение к уже встречавшимся появляются производные от глагола ведати: разведати (розведати), разведывати (розведывати), наведатися, наведыватися, проведывати; разведывание (розведывание). Разведати, разведывати ‘разузнать, разведать’[307] — ключевое русское слово в разведке.

Глаголы с префиксом раз- от основы ведать обозначают ‘действие, названное мотивирующим глаголом’, совершающееся с большой интенсивностью, и действие, которое необходимо довершить, то есть непременно ‘довести до результата’[308].

25 марта 1557 г. в Новгороде было заключено перемирие, завершившее Русско-шведскую войну 1554–1557 гг. Инициатором перемирия выступила шведская сторона, которую представлял король Густав I. Иван IV принял предложение, так как стремился перебросить российские силы на борьбу с Ливонским орденом в Прибалтике. Новгородское перемирие сохраняло довоенные границы обоих государств. Введённый по российской инициативе обычай дипломатических сношений со Швецией не напрямую, а через новгородского наместника, воспринимался шведской стороной как унизительный. 21 июля 1557 г. из Новгорода к Густаву I был отправлен Иван Шарапов «сын Замытцкой» (Иван Еуплович Замытцкой) с извещением о заключении перемиририя и «с подтверженой записью, чтобы к ней король печать привесил и на ней крест целовал»[309]. Поездка продлилась до 28 декабря 1557 г.: «А память наказная дана Ивану такова… Да будучи Ивану у короля розведати про то гораздо: как Густав король с цысарем и з датцким королем и с литовским королем и с маистром ливонским, в миру ли с теми и с иными государи порубежными, и с которыми государи о чем ссылка, и что, Бог даст, проведает, и то, приехав сказати царю и великому князю»[310].

Разгром шведской армии под Полтавой в 1709 г. резко изменил ход Северной войны (1700–1721 гг.). Теперь Петр I, армия которого заняла доминирующее положение в восточной части Европы, мог с уверенностью надеяться не только на успешный исход войны, но и на выгодные условия мира. Русский царь уже не ограничивался стремлением забрать у Швеции утерянные Россией земли, но решил добиться обладания Прибалтикой. В 1710 г. в Париже при посредничестве Франции проходят переговоры между представителями стран Северного союза (России, Саксонии, Дании), воевавших против Швеции, и представителями последней о заключении мира, завершившиеся безрезультатно. Об этом узнаём из «Указа его царскаго величества великороссийскаго, отправленного на почте из Санктпетерзбурха, от 5-го дня апреля 1710 года под № 5-м к послу господину Матвееву[311]»: «Когда придет у высокосоединенных с французским королем до мирного трактата и совершенно до заключения онаго, и тогда б ваше превосходительство всякими способы трудились предостерегать, дабы чего противнаго к предосуждению стороне его царскаго величества не включили в тот трактат и не положили б того, что вспомочь королю свейскому при нынешнем его несчастии против нас явным способом, или чрез перепуск вспомочных ему войск, или деньгами; також и того в тот трактат внесли б, чтоб вступиться за него сильною медиациею и оную принудить его царское величество приращенные и завоеванные города от короля свейскаго в сторону шведской короны паки превратить. О чем, прежде постановления трактата, вашему превосходительству со всяким прилежанием разведывать надлежит при съезде полномочных чрез кого-нибудь, а особливо чрез секретарей всех при том будучих посольств, обещая им дать подарки»[312].