К пальмовому маслу, употребляемому неграми практически во всех известных мне местностях Африки, привыкнуть не так легко. Но все-таки возможно, чему я сам являюсь примером. Достойна упоминания его, масла, оригинальная упаковка, впервые замеченная мною в Судане. Кувшин, наполненный маслом, крепко перевязывается частями свежих банановых листьев, у которых снимают утолщённую среднюю жилку. Поверх кладут вторую повязку из длинных полос, шириной в руку, из наружной сухой коры бананов. Омертвевшие тонкие полоски её очень прочны и, будучи наложены перекрещивающимся полосками, закрывают кувшин почти герметически. Затем сосуд опрокидывают, крепко обвёртывают длинными свисающими концами полос, которые связываются в пучок. В оный вплетают ручку или петлю из того же материала. Носят кувшин на плече отверстием вниз. Именно так упаковано масло в нашем караване.

Данную экзотическую подробность записал исключительно по требованию неумолимого Мбомо, не забывающего о моей будущей книге. Признаться, я скептик. Зачем публике такие детали? Вот ежели они бы прочитали о том, что масло хранят в бурдюках из человеческой кожи!

Мбомо и с изрядным цинизмом предлагает так и написать. Поистине, плохого он мнения о нашем белом племени! Увы, я ещё худшего. Напиши я так, бурдюки из кожи Венца Творения того и гляди пойдут в ход если не в Британии, то в штате Алабама — точно.

Хотя отчего не в Британии?

Выкроить время для записи я смог только поздно вечером. День прошёл в тревоге и суёте. О тревоге — чуть ниже, суета же была вызвана ожидаемым, но тем не менее неотвратимым бедствием — нападением тучи мух цеце. Целый рой их сопровождал нас почти весь день, жужжа, подобно пчёлам.

До этого дня цеце, сей бич земли миомбо, нас не слишком беспокоили, вероятно, из-за зимы. Теперь потеплело, и с теплом мухи вернулись. Весь день мы с Мбомо отгоняли вредоносных созданий от нашего верного Куджура. Ослы не столь восприимчивы к укусам цеце, как лошади, но мух оказалось слишком много. К сожалении, наша борьба оказалась не слишком успешном — все мы были искусаны без всякой жалости. Боль от таких укусов острая, однако быстро проходит, сменяясь лёгким, но очень неприятным зудом, подобным тому, какой бывает от укусов москитов. Бедный Куджур, ему не дано даже почесаться! Остаётся одно — орать во все горло от обиды, что наш ослик и делает.

Цеце очень хитры. Не обладая разумом, они руководствуются безошибочным инстинктом. Садятся на кожу так осторожно, что присутствие их замечаешь лишь после укуса. От удара уклоняются с необыкновенной лёгкостью, словно умея читать мысли.

Следует заметить, что ненавистные мухи искусали всех, кроме нашего Чипри. Они его просто облетали стороной, что воспринималось псом, как нечто вполне закономерное. Пока мы отбивались от врагов, Чипри откровенно завал, поглядывая на нас с явной иронией. Помощь все же оказал — с дюжину мух умудрились попасть ему в зубы. Эта закуска вызвала очередной приступ собачьего аппетита — на привале Чипри сожрал две свои обычные порции и потребовал добавки.

Надеюсь, налёт цеце не будет иметь серьёзных последствий. К сожалению, он имеет все шансы повториться назавтра. Недаром цеце считается самым большим несчастьем Африки, оценить которое может лишь побывавший здесь. Там, где много цеце, жить невозможно, португальцы из-за этого не смогли продвинуться дальше реки Зумбо. Поистине природа Африки охраняет её надёжнее, чем люди.

Сей случай стал своего рода аллегорией, ибо сразу же после остановки каравана на ночлег, меня пригласили в шатёр к мистеру Зубейру. Беседа наша была, как и обычно, долгой, многословной и чрезвычайно вежливой. Кофе подали все тот же — «аромат Йемена».

Не удержавшись, поинтересовался сортом кофе «Якобс». Мистер Зубейр лишь развёл руками.

Говорили, впрочем, не о кофе. Рахама объяснил мне причину тревоги, ощущавшейся с самого утра. Усиленная охрана и постоянно высылаемые во все стороны дозоры вызваны большой вероятностью нападения. Мистер Зубейр Рахама не ждёт его от местного рундо — с вождём Талачеу удалось договориться. Однако опасность остаётся. Планы мистера Зубейра по организации большого военного похода скрыть не удалось. Те, против кого он должен быть направлен, готовы принять меры.

Нелегко сказать, на чьей я стороне. Гибель Рахамы означает и мою смерть. Вместе с тем, ни для кого не тайна, что цель нашего похода — добыча огромного числа невольников, причём по бросовой цене. Пленные стоят очень дёшево.

Тогда-то я и вспомнил о мухах цеце.

Мистер Зубейр и его союзники, племена мотабеле и батока, не боятся врага. Тот вооружён хуже и не отличается воинственностью. Но у будущих жертв может объявиться грозный союзник. И тут мистер Зубейр напомнил мне о стреле, попавшей в его носилки — стреле со стальным наконечником.

Стрела оказалось нездешней. Такие наконечники изготавливают в некой северной стране специально для союзников, не имеющих огнестрельного оружия. «Некая северная страна» из разумной предосторожности не снабжает друзей мушкетами — но сама определённо их имеет. Стрела — предупреждение. Если мистер Зубейр начнёт войну, его встретят не только толпы голых негров с копьями, но неплохо вооружённые современные войска. По слухам, «некая северная страна» имеет даже пушки.

Не знаю, правда ли это, но сам Рахама уверен в своих информаторах.

Надо ли говорить о чувствах, с которыми я выслушивал нашего хозяина? О какой же стране он мог говорить, как не о Миомбо-Керит? Не сдержавшись, я поинтересовался её названием.

Неведомая северная страна именуется, как выяснилось, Читабо. Но её гербом, точнее, тотемным знаком, действительно является изображением зверя Керит-чимисет.

Даймон, ты слышишь?!

Уже ночь, горят костры, часовые поют бесконечную унылую песню на неведомом наречии, Мбомо в очередной раз проверяет наше оружие, объевшийся Чипри видит третий сон, я все не могу успокоится.

Миомбо-Керит существует. Она не так близко, но все же не на другом конце мира. И, что самое главное, многое из рассказанного о ней, соответствует истине.

Даймон не пришёл. Уж не испугался ли он открывшейся мне истине? Вдруг его настоящей целью было не спасти меня от безвестной кончины, а не пустить на север? Не хочется, конечно, думать плохо — даже о неупокоенном духе.

Лихорадка тоже словно почуяла, отступив на время. Весь день чувствовал себя настолько сносно, что пару раз поглядел самым внимательным образом на двух юных негритянок, сопровождающий кого-то из окружения Зубейра. Кажется, с выводами об африканских женщинах я несколько поторопился. Не то, чтобы оно готово измениться коренным образом, но… Поторопился.

Ближе к полуночи попытаюсь провести очередные наблюдения и измерения, благо небо совершенно чистое. Звёзд словно стало больше — огромных, ярких, не по-зимнему тёплых.

Песня из к/ф «The Stunt Man» (1979 г.).

Композитор Dominic Frontiere.

(3`37).