– Вряд ли это он настучал, как думаешь? – пытался Ларс Уве нащупать почву. – Ведь это в его же интересах, чтобы товар дошел до Тромсё и нашел покупателя.

Но в ответ встретил хмурый взгляд Кристиана:

– Кто же еще? Он это, как пить дать. Вот что я тебе скажу, Ларс Уве: никогда не доверяй начальству. Ну, ничего, Земля круглая. Гореть этой сволочи в аду, если я его сам раньше не поджарю.

Когда буря наконец стихла, товарищи выбрались на закоченевших ногах из своего убежища, прицепили сани и завели снегоходы. Кристиан подъехал к самому краю площадки и окинул взглядом лежавшую внизу станцию, залитую лунным светом.

– Крышу сорвало ветром, – крикнул он через плечо Ларсу Уве. – Не видно ни души.

– Может, спустимся и посмотрим?

– Не надо, они наверняка заночевали в вертолете. Не стоит их будить. Сами справятся. Нам потруднее пришлось. Вашу мать, какой же все-таки дубак.

Путь обратно в Лонгиер был самым долгим и холодным в их жизни. Но в следующий вечер после бесславного возвращения в город их чествовали в «Карлсбергере» как героев. Кристиану не раз пришлось демонстрировать публике обмороженный до черноты палец ноги.

Как старые боксеры по окончании своего последнего поединка, покачиваясь, выходили три креветочных траулера из пролива Хинлопена. Первым шел «Исхавстрол». С большой вмятиной на носу прямо над ватерлинией. Сильно помяло и левый борт судна, ближе к миделю. Вслед за ним еле плелась такая же помятая и исцарапанная «Эджёйа» с темной «Поларйентой» на буксире. Но лед заметно поредел. Воды между островом Баренца и Землей Короля Карла не были проблемой для судов, а вскоре им предстояло выйти в открытое море. Через пару-тройку дней они уже могли стать на прикол в Тромсё, остановившись по пути у одного крохотного причала.

– Вот так оно всегда в Арктике, – произнес капитан в рубке «Поларйенты», довольно закусив золотисто-коричневую сигарету, – приходится нехило попотеть. Я считаю, мы, как никто, заслужили гладкую обратную дорогу. А Харальд, пройдоха, небось отхватил свой товар.

Пятница 23 февраля 06.30

– Хочу домой к маме. Где мамочка? – Элла проснулась в одиночестве на диване в контрольном пункте.

Но Стейнар бегом вернулся к ней, стоило ей открыть дверь в огромный ледяной холл. Он вернул ее в тепло и достал остатки еды и термос с остывшим какао.

– Мы, конечно, поедем домой к маме, если ты этого так хочешь. – Он видел по ее глазам, что она ему не верит. – Но как же тогда наша поездка за город? Мы же хотели повеселиться, только ты и я?

– Но мы же не поехали за город.

– Твоя правда. Но я собирался показать тебе, куда прибывают подарки из недр горы. Ну, там, где живет Юлениссе. А ты заснула. И мне жалко стало тебя будить.

Элла пила какао и молча смотрела на него.

«Боже мой, – думал он, – что же мне делать?»

Мысли в его голове слились в непрерывное беззвучное причитание. Весь город будет над ним смеяться. Его уволили. Туна хочет от него уйти. Он больше никогда не увидит Эллу. Может, его даже посадят? Боже мой, боже мой, боже… Ему бы сейчас хоть каплю спиртного, чтобы немного успокоить нервы. Чтоб хоть на секунду вернуть мыслям ясность. Но домой ему ехать нельзя. Нельзя и… Стрелки часов приближались к половине седьмого утра.

Накануне Кристиан отправился в Тромсё на небольшие зимние каникулы. Его квартира пустовала. А снегоход стоял неподалеку, в незапертой пристройке. Что если Стейнар одолжит его, оставит в пристройке собственную машину, а затем поедет с Эллой в загородную хижину Кристиана? Ту, что на мысе Винодден, сам он редко там бывает. Тогда он смог бы, как и задумывал изначально, сделать вид, что они с дочкой ездили за город. И сказать, что загодя обговорил это с женой. Это означало бы, что она напрасно подняла на уши сотрудников администрации и Красного Креста. Он почти смеялся от облегчения.

Стейнар взял в охапку Эллу, обхватил ее одной рукой и крадучись вышел на платформу у навесной лестницы. Как раз в это время мимо Централи проезжал автомобиль. К счастью, Стейнар успел заметить свет фар и шмыгнул обратно. Водитель никак не мог его увидеть: машина, не сбавляя скорости, поехала дальше, в сторону резиденции губернатора. Он спустился вниз по лестнице, одной рукой держась за перекладины, а другой прижимая к себе дочь. На середине пути ему пришлось остановиться и, неуклюже зацепившись локтем за перекладину, натянуть перчатки. Голые ладони невыносимо жег холодный металл. Элла сидела, не шелохнувшись, обхватив отца за шею. Онемевшая, с широко распахнутыми глазами.

Дверь машины открылась с трудом, сиденья были ледяными. Стейнар осмотрелся, прежде чем сесть за руль. В столь ранний час машин на дорогах было мало. Но почти все окна в резиденции губернатора горели, и стоянка не пустовала. Он развернулся и поехал по старой Бурмавейен в сторону отгрузочной пристани, где на фоне обледенелого фьорда чернели угольные кучи. Затем повернул обратно в город по Страндвейен. По дороге ему не встретилось ни одной машины.

Проезжая мимо рудоуправления, он заметил свет в окнах и пару машин неподалеку. Но на пути к квартире Кристиана было уже слишком много и автомобилей, и пешеходов. Незаметно сменить средство передвижения ему вряд ли удалось бы. Нужно было срочно что-то придумать, но в голову, как назло, ничего не приходило, а остановить машину он не мог. У него буквально душа ушла в пятки, когда он проезжал мимо отеля «Полар». Но белых «субару» в Лонгиере хватало. По крайней мере никто из встречных не сделал никаких попыток его остановить.

Не зная, куда податься, Стейнар практически на автомате свернул на дорогу к Седьмой шахте и покатил в глубь Адвентдалена. Перед ним распахнулся плоский пейзаж, где ледяной покров сливался со снежным. На заднем плане вдалеке вставали горы. На обочине показалась пара оленей, но они двигались медленно и не представляли никакой опасности. Сначала его удивило, что машин на дороге было так мало. Но проехав старую, темную и обледенелую научную станцию, принадлежавшую когда-то Тромсейской обсерватории по изучению северного сияния, он понял, почему. Угледобычу на Седьмой шахте временно приостановили. Разумеется, все дело в этом. Возможно, там остались только сторожа. Но на часах было еще меньше восьми. А значит, велик шанс, что в наземной части шахты вообще никого не будет.

– А куда мы сейчас едем, папа? – послышался робкий голосок с пассажирского сиденья.

Погруженный в собственные мысли, Стейнар совершенно забыл про Эллу. Его тут же охватил страх, но он попытался приободриться. Сейчас было важно сохранять спокойствие и действовать по задуманному плану. А план этот был хорош. Все еще можно было вернуть.

– Все, как мы договорились, Элла, – сказал он уверенным тоном. – Едем на шахту, я тебе там все покажу. Тебе же интересно посмотреть, где работает папа, правда? А потом мы заедем обратно в город, к дяде Кристиану, и возьмем его снегоход, потому что папин сломался. А затем отправимся за город.