начала прорываться в оазис сквозь противопехотные минные поля на одних разорванных ободах, доезжая до застройки и высаживая туда пехоту. Другой отряд, плотно прижимаясь к отступающим ливийцам, ворвался в посёлок в лоб, поражая хвост отступающей колонны. Расчёты тяжёлого оружия не успевали сменить позицию. 12.7-мм пули рвали глиняные стены домов, масса лёгкой пехоты с гранатомётами жгла технику. Оборона ливийцев в секторе рухнула. Они оставили аэродром, часть ПВО и огромные склады боеприпасов.

Потеряв аэродром, северяне и части полковника Каддафи отступили и из стратегического перекрёстка Файя-Ларджо, чтобы не очутиться снова в оперативном окружении и не убивать десятки колонн об патрули в пустыне. Укрепившись на развязке дорог, регулярные войска Чада получили оперативную инициативу по всему северу, включая нагорье Тибести. Их малые группы на техничках проникали в этот край гейзеров, песков и пещер, нанося удары вдоль русл пересохших рек из тыла по высотам и выжигая села, поддерживающие повстанцев. Навязав бои за оазис Аузу, который был взят внезапной атакой с востока и севера со стороны Ливии, отряды «доктора» Хамбре начали готовиться к рейду в глубину страны-агрессора.

Но тут их боевая удача кончилась — генералы Каддафи мобилизовали джипы, БРДМ, лёгкую технику по всей стране, на скорую руку сколачивая такие же мобильные отряды. Спустя две с половиной недели они повторили подвиги южан возле Аузу, широко охватив их опорные пункты, нанося удары зенитными установками с грузовиков, разворачивая ПТУР «Малютка» и проводя быстрые рейды.

Группировка Чада возле оазиса была разбита и отошла к городу Бардай и перекрестку. Были потеряны десятки машин, несколько сотен человек убитыми и ранеными. Но ценность «тактики „Тойот“» проявилась даже на финальном этапе. Буквально за несколько дней в кустарных мастерских и гаражах был проведён ремонт, авиация французов сбросила контейнеры с припасами, от США подошли данные со спутников, и 4 сентября всё, что могло ездить, отправилось в глубокий рейд.

Двигались только ночью, пополняли запасы воды у бедуинских колодцев и, продвинувшись на 100+ километров вглубь Ливии, ЧНВС нанесли мощный удар по аэродрому Маатан-эс-Сарра, разгромив гарнизон и уничтожив на земле 21 самолёт и вертолёт, включая Ми-23, новейший Ми-24 и Ми-25. Ни один борт в воздух не поднялся, были захвачены ЗРК «Куб», радарные установки, десятки танков, более 1700 человек убиты на месте, сотни уведены в плен. Успех операции обеспечили отряды, в разгар боя приближающиеся с севера с включёнными габаритами — их приняли за подкрепления.

На этом этапе войны вмешалась Франция, жёстко надавив на Каддафи и Хамбре. Не в их интересах был перенос войны на территорию крупнейшего поставщика нефти и полный хаос в регионе. К тому времени измотанные бомбёжками США и финансовой нагрузкой «колонель» решили заканчивать с «великой арабской империей Сахель».

Не последним рычагом в принятии решений стали потери: примерно 8 тыс. безвозвратных, около двух сотен танков и военного имущества на 1,6 млрд долларов, начиная от водовозок и заканчивая транспортными самолётами. Жертва агрессии на финальном этапе конфликта утратила примерно 15 тыс. человек и до сотни машин по всем причинам, включая небоевые.

11 сентября завертелись дипломатические шестерёнки. Каддафи и Хамбре при посредничестве миссии из ОАЕ подписали мирный договор. Ливийцы покидали Чад, но полоса Аузу осталась за ними — дело передавалось в международный суд. Перемирие, то и дело срываемое перестрелками и рейдами в обе стороны, продержалось до 1994 года, когда суд ООН подтвердил юрисдикцию Чада над полосой Аузу. Войска ливийцев покинули регион.

Ярослав Голубинов

Последняя война «последнего короля Шотландии»

Первые десятилетия независимости не стали для африканских стран южнее Сахары годами мира. Внутренние и внешние конфликты раздирали молодые государства, руководство которых стремилось найти поддержку у сверхдержав. Пришедшие к власти в 1960-х гг. лидеры повстанческих движений, боровшихся против европейских колонизаторов, теперь сами должны были удерживать власть в ходе противостояния с оппозицией — обыкновенно таких же борцов с колониализмом, оттеснённых от дележа власти после провозглашения независимости. Иногда же глава страны пытался увеличить её территорию за счёт соседей. Именно так сделал генерал Иди Амин, в течение восьми лет управлявший Угандой и в конце концов потерпевший поражение в войне с соседней Танзанией.

Предпосылки к войне

Современные африканские государства лишь отчасти наследуют старым, доколониальным государственным и догосударственным, политическим образованиям. В основном, политические границы между получившими независимость в 1950-1970-х гг. государствами стали наследством европейской колонизации континента. Конечно, они по большей части не соответствовали границам расселения африканских народов, но фиксировали лишь соглашения европейских держав по поводу установления своей власти над определёнными территориями. Такая ситуация стала причиной как внутренних конфликтов, — всегда находились народы, желавшие жить самостоятельно, что приводило к гражданским войнам как, например, в Конго или Эфиопии, — так и внешних.

Последние всё же происходили значительно реже, поскольку для полномасштабных войн с соседями у африканских государств не было ресурсов, да и внутриполитическое положение было обыкновенно настолько шатким, что военные неудачи немедленно приводили к свержению правительства. В целом для стран Африки южнее Сахары были характерны войны гражданские, дестабилизировавшие огромные регионы и способствовавшие вмешательству в дела региона как бывших метрополий, так и сверхдержав эпохи холодной войны — США и СССР, искавших возможности для расширения своего влияния в регионе. Президенты и премьер-министры молодых африканских государств старались копировать модели развития европейских и американских государств, делая ставку зачастую на разные формы социализма, приспособленного под местные африканские нужды.

Так, в Танзании президент Джулиус Ньерере, бессменный глава государства в 1964–1985 гг., выступил идеологом «уджамаа» («братство» или «коллектив» на суахили) — особого пути развития страны, делавшего ставку на коллективистские формы хозяйствования. Режим Ньерере хотя и подвергался критике, но все же успешно выдержал испытание на прочность. Помогло и то, что в экстренных случаях Ньерере не колеблясь применял силу для подавления недовольства — как это было, например, во время бунта на Занзибаре.

Ньерере открыто демонстрировал своё нежелание налаживать контакты с Амином, мотивируя это несогласием с внутренней политикой фельдмаршала. Действительно, и африканские соседи Уганды, и европейцы с американцами отмечали чрезвычайную жестокость правления Амина, без колебаний расправлявшегося с гражданами при малейшем проявлении недовольства. Число его жертв до сих пор остаётся предметом дискуссий — приводятся данные о 300 000 погибших. Так, из 56 министров, работавших при Амине, шестеро были убиты либо во время исполнения обязанностей, либо непосредственно сразу после отставки. В 1976 году во время волнений в университете Макерере были расстреляны 100 студентов, в 1977 году убит католический архиепископ Лувум,