грани женского начала, чтобы полностью воплотить сильную, чувственную, но социально подавленную женщину.

Таким образом, тень Лилит касается самых темных уголков нашей сексуальности. Она затрагивает глубоко укорененные общественные табу, связанные с соблазнением и доминированием в сексуальных отношениях. Лилит заставляет нас задуматься об эротическом вожделении, возбуждении и сути наших желаний. Не сковывают ли они нас больше, чем освобождают? Что стоит за нашими желаниями быть очарованными и одержимыми другим? В восприятии Лилит и ее сексуальности присутствует форма насилия, ассоциирующегося с потерей первоначальной невинности.

Когда этот архетип подавляется, Лилит приводит нас к саморазрушительным импульсам, чувству стыда и унижения. Действительно, опасно как для себя, так и для других быть пленницей того, что Эстер Хардинг[76] называет «тень Лилит, женщины-сирены». Стадия сирены – это стадия, когда женщина становится жертвой собственных инстинктов, когда она, подобно богине Иштар, может спровоцировать потоп в метафорическом смысле, то есть наши психические отклонения. Лилит соблазняет других, но может и сама оказаться в плену эротических желаний, позволив им захлестнуть себя. Эстер Хардинг использует метафору лодки, объясняя, что она является ключом к тому, чтобы удержаться на плаву. Мы должны сесть в лодку и позволить жизни нести себя по течению. Необходимо перестать жить, исходя из своего «Я», и начать осознавать, что это именно сила жизни проходит сквозь нас.

Лилит часто упрекают в непокорности, коренящейся в чрезмерной гордыне, которая становится причиной ее падения. Согласно Рене Лебефу[77], Лилит оказывается в падении из-за своего несогласия подчиниться логосу, воплощаемому Адамом. Ее отказ повиноваться мужчине фактически выражает отказ повиноваться высшей морали. Для Лилит существует лишь один ориентир – ее инстинкты, нижняя часть живота.

Так называемое падение из-за гордыни является несогласием Лилит подчиниться мужским принципам, которые ограничивают ее в желании жить в соответствии с собственным эросом. Ее непокорность проистекает из потребности существовать согласно своей природе. Однако ее огонь, если его не усмирить, может обернуться всепожирающим драконом. Возвращаясь к метафоре лодки, используемой Эстер Хардинг[78], искупление означало бы принятие нового отношения к силе инстинкта, основанного на признании его божественного происхождения. Взойти на лодку богини означает принять свои инстинкты во имя богини, а не для личной выгоды.

Таким образом, в натальной карте Черная Луна может представлять собой точку падения из-за гордыни, призывающую нас принять свои внутренние жизненные силы, выйти за пределы индивидуальной идентификации и открыться сакральному.

Как пишет Жоэль де Гравелен[79], Ева говорит, а Лилит молчит. В этом заключается вся амбивалентность Лилит, она отвергает любовь Адама, потому что та синонимична покорности. И все же Лилит жаждет страстного союза, подобного тому, который возникает у нее с Самаэлем, падшим ангелом: два изгнанника, любящие друг друга с неистовой страстью, которая тем не менее обрекает их на жизнь на обочине общества, заставляет быть отвергнутыми, демонизированными, непонятыми.

Является ли местью со стороны Лилит то, что она преследует мужчин по ночам, крадет их семенную жидкость и сеет ужас среди их жен?

В изгнании Лилит становится холодной, равнодушной, а глубокая рана, образовавшаяся после того, как ее отвергли за слишком сильную, страстную и непокорную натуру, проявляется внутри нас через желания. Таким образом, в карте этот архетип символизирует наши глубочайшие стремления, которые пугают настолько – ведь мы знаем, что они могут сделать нас изгоями общества, – что легче отвергнуть их или подавить. За этим головокружительным ощущением недостаточности, ощущением, что жизнь говорит нам «нет», порой скрываются неумная жадность и неудовлетворенные потребности.

Лилит изолируется, замыкается в себе, общаясь с демонами Красного моря, а не простыми смертными. Но в глубине души она жаждет общения, возможности выразить себя во всей своей полноте и испытать силу желаний при свете дня.

Архетип Лилит в своей тени заставляет нас отвергать другого, прежде чем мы будем отвергнуты. Он подталкивает нас к тому, чтобы держать на расстоянии любовь, эмоции и все то, что может поставить под угрозу нашу независимость, которая на самом деле скрывает под собой покорность собственной непокорности. Как отмечает Эстер Хардинг[80], у женщины-сирены «хладнокровная эксплуатация любви проявляется в тот момент, когда мужчина обладает правом удовлетворить свою страсть. Именно тогда она становится холодной. […] Этот аспект женской природы представлен Черной Луной или самой ранней фазой растущей луны. Когда женщина живет только этой фазой своей натуры, она лишает себя индивидуальной человеческой жизни. В этом случае она оказывается лишь воплощением силы природы, или, вернее сказать, она воздействует на мужчин как сила природы».

В натальной карте Черная Луна представляет точку наивысшего желания и ощущение того, что жизнь отказывает нам в его достижении, тем самым порождая амбивалентность между стремлением и отказом, желанием и недостаточностью.

Женщина, являющаяся носительницей архетипа дикой Темной Богини, обладает невероятной жизненной силой, в ней живет психический огонь такой мощи, что она рискует сгореть в своем стремлении к абсолюту. Она может обратить свою силу против себя, так как в нашем обществе этот огонь часто вызывает глубочайшие страхи и требует прежде всего подавления или управления им. Эта жестокость порой перерастает в глухую ярость, в большинстве случаев бессознательную, активизирующуюся в контексте насилия в отношении женщин.

Архетип непокорной Женщины несет в себе вулканический гнев, пропорциональный силе скрытого в ней пламени. Именно в нижней части ее живота, желаниях, в которых ей отказано, находится почва для новой жизни. Лилит символизирует алхимическое место наших самых мучительных страхов.

Для того, чтобы поддерживать в себе эту амбивалентность, сталкивающую с неуемной жаждой, с тем, чего ей не хватает, Лилит погружается в компульсивный цикл, удовлетворяя тем самым свои желания, в которых жизнь ей отказывает. Она часто испытывает гнев и ярость перед лицом угнетения мужской энергии. Этот неистовый огонь, обращенный против нее, делает Черную Луну индикатором наших глубочайших тревог, подстерегающего нас безумия, часто подталкивающего к саморазрушительным установкам, которые могут привести к смерти или самоубийству.

Многие поэтессы – чувствительные, ранимые, роковые женщины – часто встречают в своих картах доминирующую Черную Луну. Аргентинская поэтесса Алехандра Писарник в прозе неоднократно взывала к духу смерти и в итоге покончила с собой. 30 ноября