А под рисунком были написаны два слова, прочерчены с такой силой, что пергамент надорвался.

Аль Кут.

— Не понимаю, что это значит, — сказал Хайлэнд. — Не думаю, что и мальчишка знает. А мать не просила меня спасти сына. Она умоляла меня избавить ее от ребенка, чтобы едоки больше не заявлялись в ее дом. Я отказался, и спустя два дня она исчезла. Мальчишка остался, но он уже превратился в тень. Шатается по переулкам Кураста. Я его раз встретил, беднягу.

Каин не отводил взгляда от рисунка. Тварь будто шевелила своими длинными пальцами, желая схватить его самого. Ее чудовищный рот был широко открыт и ненасытен. Едок мог проглотить все, что попадалось на его пути. Каин был потрясен до глубины души.

— Если останетесь здесь, — продолжил Хайлэнд, — то вам не понадобится что-то выяснять специально.

Он осушил стакан и поглядел на Каина мутными глазами.

— Едоки вам приснятся. А потом вы сами с ними повстречаетесь.

Декард Каин отыскал Микулова и Лию у кромки воды. Микулов учил девочку кидать камешки так, чтобы они по воде прыгали. Поесть они ничего не нашли. Над их головами кричали голодные чайки. В «Красный круг» они вернулись уже ближе к вечеру.

Сайрус отсутствовал. Таверна еще дремала, пара оставшихся посетителей спали мертвым сном, комнаты на первом этаже пропитались запахом прокисшего эля и пота. Микулов нашел на кухне похлебку, и они съели столько, сколько перенесли их желудки. К этому времени в таверну начали вваливаться первые клиенты, вымокшие до нитки из-за дождя.

Пока Лии не было рядом, Каин рассказал Микулову все, что сообщил ему Хайлэнд. Видимо, книжники, изучавшие учение Хорадримов, действительно находились недалеко от Кураста. Вероятно, они до сих пор в Геа-Куле. Учитывая обстоятельства, большего Каин и желать не мог. Но их связь с таинственным Слугой Тьмы и едоками была просто невероятной. Каин не сомневался, что Слуга Тьмы — лжепророк из книги пророчеств Хорадримов и тот самый человек, которого узрел в своих видениях Микулов. И, конечно, «хозяин», о котором говорил лорд Бранд.

Убил ли волшебник Рау и книжников? Или они вместе сговорились против всех обитателей Санктуария?

— Аль Кут, — тихо повторил Микулов. — Полагаешь, это имя ныне живущего?

— Текст древний, и в нем упоминается его гробница, так что он мертв, если пророчество не касается отдаленного будущего. Но я никогда не слышал о нем. Если он являлся значимым человеком, о нем должны были бы знать.

Микулов пожал плечами.

— Отсюда до города Геа-Куль — день или два пути, если поспешим.

Снаружи начало темнеть, и они поставили миски на стол. Под крышей завывал ветер.

— В монастыре наставники учили нас прислушиваться к земле и небесам, голосу ветра, — вымолвил Микулов. — Боги во всем, что нас окружает, и нужно лишь открыться им. Они говорят с нами, даже сейчас.

Каин кивнул. В воздухе висела тяжесть, ощущение предстоящего насилия и крови. Лия, похоже, тоже это чувствовала. После того как они покинули порт, девочка молчала, держась поближе к Каину. Когда группа дюжих мужчин вошла в таверну, она мгновенно схватилась своей маленькой ручкой за его пальцы. Кожа у нее оказалась влажной, а косточки маленькие и хрупкие, словно птичьи крылышки.

Они вернулись в свою комнату, и Лия, улегшись на соломенный матрас, почти сразу уснула.

— Прости, но, по-моему, тебя еще что-то беспокоит, — произнес Микулов.

— У всех есть прошлое, такое, которое они предпочли бы забыть.

— У некоторых больше, чем у остальных, — согласился Микулов. — Патриархи считают, что, если мы не будем смотреть в лицо таким вещам, мы потеряем целостность. И будем уязвимы перед лицом тьмы.

— Я стал свидетелем ужаса из Преисподен, — ответил Каин. — Видел гибель друзей, разрушение родного города. Я виноват в том, что позволил трагедии случиться. Я не боролся, не сопротивлялся.

«А еще Лия, — подумал он. — Какова ее роль? Что она значит для него? Есть ли у них шанс? Смогут ли они избавиться от тьмы?»

Ты не можешь изменить прошлое.

Микулов долго смотрел на его лицо, будто пытаясь найти некую истину.

— Что бы ни скрывалось внутри тебя, это твоя ноша и нести ее тебе одному. Но если тебе нужна дружеская…

— Благодарю тебя, Микулов, — вздохнул Каин, доставая из рюкзака книгу Хорадримов. — Мне нужно найти ответы прежде, чем наступит утро. У нас — пять дней до того, как, согласно пророчествам, Преисподняя явится в Санктуарий. Мы должны отдохнуть и снова отправляться в путь.

— Как пожелаешь.

Каин до поздней ночи корпел над книгой. Уронил ее на колени, уснув, и ему привиделось, что он бредет по пыльной дороге, освещенной горящим по обе стороны огнем. Жар обжигал кожу, волосы на руках чернели и скручивались. Рядом ощущалось присутствие чего-то столь мерзкого, столь исполненного зла, что живот скручивало от дурноты. Он искал кого-то, на кого он слишком долго не обращал внимания. А черная сущность забрала этого человека у него.

За ним крались едоки, похожие на крабов. И они не отставали. Он прибавил скорости, но они приближались, их были сотни. Он увидел впереди двоих людей, держащихся за руки. Один — выше другого. Он не мог их нагнать, и вскоре они превратились в едва различимые пятна вдали.

«Они мои», — загрохотал гневный голос в его голове. Разнесся хохот, преследуя его, когда он побежал быстрее. «Много лет назад я забрал их, похитил на дороге в Калдей. А теперь они будут страдать вечно». Смех потряс его. В него вцепились острые когти, огонь гудел, послышался детский крик.

«Ты был слеп, а теперь ты все видишь».

Он проснулся в холодном поту. Рот пересох, а ноги онемели. В комнате было тихо. Книга упала на пол. Подобрав ее, он спрятал ее в рюкзак, пытаясь ни о чем не думать. Кошмар был слишком осязаемым, почти реальным.

Каин вытер с лица слезы. Это случилось много лет назад, и он должен жить дальше. Вот что стало его заклинанием, которое он постоянно повторял. Если бы он мог стереть из памяти прошлое и принести искупление. «Я должен жить дальше».

Откуда-то из коридора донесся тихий стон.

Каин замер. Что это? Потерянный, одинокий голос умирающего?

Стон повторился, за ним последовал глухой удар. Затем на пол упало что-то тяжелое.

Взяв посох, Каин открыл дверь и выглянул в коридор. Там было темно, свет проникал лишь через единственное окно в самом конце. Снаружи царила серо-синяя ночь, цвета глубоких морских вод. Он подождал и услышал странный шорох.

Его окатила волна холода. В соседней комнате что-то неладное. Чутье подсказывало ему развернуться, разбудить Лию и Микулова и бежать. Но что если кто-то нуждается в помощи?