Дверь в квартиру отца открыл своим ключом. В ноги с радостным мяуканьем сразу бросился Боцман и, включив свою мурчалку, начал накручивать петли, щедро оставляя на чёрных форменных брюках ярко-рыжую шерсть. Неожиданно открылась дверь в спальню, и в прихожую вышла маленькая девочка лет пяти-шести. Судя по выражению лица, ребёнок явно ожидал увидеть кого-то другого. Она стояла, замерев, в своей разноцветной пижамке, крепко прижимая к себе плюшевого рыжего кота, похожего на Боцмана.

— Ни фига себе! — озадаченно пробормотал Фёдор. — Ты кто такая?

— Сам ты — ни фига себе! Понял? — решительно ответила Женька, сжав свои маленькие кулачки. — А ты кто? Учти, я знаю, куда мальчишек нужно бить!

— Я? Я Фёдор. Мой батя тут живёт. Понятно? А ты тут что делаешь, малявка? — возмущённо спросил парень, на всякий случай сделав шаг назад.

— Живу я тут. Понятно? — объяснила Женька, а потом тихо спросила: А что такое батя?

— Тоже мне… Батя — это папа. Мой папа здесь живёт, а я его сын. Я Фёдор Андреевич, — попытался доходчиво объяснить Фёдор.

— Да? Тогда он тоже мой батя! А я — Евгения Андреевна. Понятно? — надула губки Женька. — А фамилия твоя какая?

— Чапаев! — выпалил Федя.

— Да? — как-то растерянно спросила Женька. — А я… а я тоже скоро.

Во входной двери щёлкнул замок, и на пороге появилась молодая красивая девушка с гирляндой пакетов в руках, лицом и кудряшками очень похожая на свою миниатюрную копию. Увидев в прихожей высокого парня в форме суворовца, она немного растерялась, но потом приветливо улыбнулась и смущённо сказала:

— Здравствуйте. Вы, наверное, Фёдор? Я смотрю, вы уже познакомились с Женечкой? Я её мама. Меня Ксенией зовут. Федя, вы не подумайте чего… мы здесь в гостях… — начала объясняться Ксения.

— Федя, ты её не слушай… мы тут дома, — сказала Женька голосом, не требующим возражений.

Потом подошла к матери и, взяв у неё из руки самый большой пакет, попыталась утащить его на кухню. Но пакет не поддавался. Тяжёлый.

— Ну чего стоишь, как пень? Не видишь, женщины надрываются? Помогай давай! — прикрикнула на Фёдора Женька. — Тащи всё на кухню, чай пить будем с бутербродами.

Военного человека при слове «бутерброд» два раза просить не нужно. Фёдор быстро снял с себя форменные туфли и фуражку, легко подхватил пакеты и понёс их на кухню.

— Вот так, мамочка, с мужчинами надо, — хитро подмигнула матери Женька и, обгоняя Боцмана, побежала за Фёдором на кухню.

Ксения с минуту ещё постояла в прихожей, раздумывая, как вести себя с сыном Андрея, а потом, быстро сбросив туфли, побежала вслед за всеми.

Сначала Фёдор, конечно, стеснялся. Почти не шевелясь, сидел прямо, держа в правой руке чашку с горячим чаем, а в левой — бутерброд с сыром и колбасой. Откусывал маленькими кусочками, отхлёбывал маленькими глоточками. Но уже через пару минут под непрерывную трескотню Женькиных разговоров, и очаровательные улыбки, и комплименты красивой девушки Фёдор расслабился… и начал жевать.

— Федь, а ты военный?

— Феденька, тебе с колбаской или ветчиной?

— Федь, а эти полосочки что означают?

— Тебе так форма идёт, Фёдор!

— Ой, а ты себе на брюки ляпнул! Влетит тебе от генерала!

— Феденька, сними, я застираю! А ты не злорадствуй, на себя посмотри.

— А мне пора уже! Спасибо вам большое, — взглянув на часы, встал из-за стола Фёдор.

— Феденька, а давай на «ты»!? Называй меня Ксюшей, — предложила, мило улыбнувшись, Женькина мама.

— И меня можешь на «ты». Просто Женечкой называй, — благосклонно разрешила Ксюшина дочка.

— Договорились. Ну, я побежал? Спасибо большое, папе привет передавайте, — согласился сытый суворовец.

Вот так и произошло знакомство моего сына Фёдора с моими залётными гостями. Чуть позже, видно на перемене, Фёдор позвонил мне:

— Привет, па… Утром был у тебя. Познакомился с твоими.

— Сынок, я…

— Да ладно тебе, па. Я уже взрослый. Ксюша красивая очень. И эта… прикольная такая. Чего ты мне раньше не сказал, что у меня сестра есть?

— Фёдор, послушай!

— Всё, па, я побежал. Ротный зверем смотрит.

* * *

В приёмной у полковника Жукова пахло бергамотом и отечественными духами «Жасмин». Чайник парил, на подносе позвякивали ложками две чайные чашки и вазочка с сухариками «Московские».

— Давайте помогу, Клавдия Ивановна, — метнулся я к стоящей у двери в кабинет секретарше.

— Дверь открой, помощничек! Через Главк шёл, что ли? — недовольно пробурчала ветеран МВД, поправляя свежевыкрашенные фиолетовые волосы.

Я толкнул обитую чёрным дерматином дверь и пропустил Клавдию Ивановну вперёд. Шеф, сдвинув очки на кончик носа, что-то читал, оставляя на полях пометки красным карандашом. «Сводка за ночь», — понял я.

— Желаю здравия, Филипп Петрович. Вызывали? — поздоровался я с шефом, пожав ему руку и присаживаясь на «своё» место.

— Здорово, Чапай. Клавдия Ивановна, спасибо, ты иди, мы тут и без тебя справимся. Крутится и крутится перед глазами всё утро, — с деланным недовольством цыкнул на никуда не спешащую секретаршу Фил, «в час по чайной ложке» разливавшей чай.

Я быстро перехватил эстафету с чайником и ускорил чайную церемонию, сочувственно обменявшись взглядами с Клавдией Ивановной. А потом, шумно отхлебнув бергамотового чая, смело хрустнул сухариком в ожидании вопроса, по которому, собственно, и был вызван к начальству. Фил посмотрел на меня поверх очков, открыл какую-то папку, достал файл с несколькими листками бумаги и как-то торжественно положил всё это передо мной.

— Ну, во-первых, привет тебе от моей Марь Иванны. Вспомнила, как смеялась, когда увидела, что ты чебуреки ножом и вилкой ешь. А во-вторых, вот… можешь вести свою дочку в детский садик по месту жительства. «Журавлик» называется, по-моему. Новый. Здесь направление и личная записка заведующей от моей супруги, — улыбаясь, сообщил мне Жуков.

— Ну, Петрович, я даже не знаю… Огромное… огромное вам спасибо! И вам, и, конечно, Марии Ивановне. Душевная она у вас. Столько проблем сразу сняли. Только, Филипп Петрович, я ж говорил… не дочка она мне. Ну, честно. — как-то скомканно поблагодарил я.

— Ладно, ладно, разберётесь… моя, не моя. Все они наши, Андрюша! Пусть ребёнок ходит, развивается, так сказать. А время школы подойдёт, и здесь поможем. Ты как съездил-то? Как там в Ярославле? Звонок Владимира Ивановича помог? — поинтересовался начальник.

— Да, спасибо, Филипп Петрович. Звонки от таких товарищей порой творят чудеса, — усмехнулся я, — но, честно говоря, порядки в провинции мало чем от столичных отличаются.

— Ну и славно. По текущим делам вопросы, задержки, проблемы имеются? — беря в руки листы со сводками других отделов Москвы, спросил Жуков.