- Это можно, - легко согласилась хозяйка. Она посторонилась и впустила меня в квартиру.

Квартира у Ганны Богдановны Терещенко, таково было полное имя хозяйки, была трёхкомнатной, старой планировки, с большой прихожей и коридором, все комнаты были изолированные, большая ванная комната и отдельно от неё большой туалет, в которой стояла старая этажерка с журналами по кулинарии и домашним заготовкам. Кухня тоже была просторной, в ней свободно разместился большой кухонный стол, который одновременно служил и обеденным. Вдоль одной длинной стенки разместилось все кухонное хозяйство – газовая плита, мойка, полка для приготовления пищи, навесные шкафчики и тумбочки, в углу стоял холодильник, на соседней стенке висел телевизор, два окна на противоположной длинной стене давали много света.

При осмотре квартиры хозяйка рассказала об остальных её жильцах. Самую большую комнату занимала дочь Ганны Богдановны, Юлия, вместе с внучкой Яной. Мне хозяйка предложила самую маленькую комнату, всего 15 квадратных метров.

Комната мне понравилась, она была уютной, и её единственное окно выходило во двор. Из мебели была односпальная кровать с тумбочкой, письменный стол с единственным стулом и двустворчатый шифоньер. Ещё на стене висело большое зеркало.

Я недолго думал, прежде чем согласиться. Затем спросил Ганну, как к ней мне обращаться. Она спросила, сколько мне лет и, узнав, что мне всего два месяца назад исполнилось восемнадцать, сказала:

- Обращайся ко мне "тётя Ганна", а я уж к тебе буду на "ты" обращаться, не возражаешь?

- Нет, конечно. Тётя Ганна, а нельзя ли мне столоваться у вас? Я имею в виду завтрак и лёгкий ужин, а по выходным и обед.

Ганна, сразу же согласилась, а по вопросу цены за эту услугу, что-то считала, подняв глаза вверх и шевеля губами, после чего сказала:

- За пять тысяч рублей в месяц я возьмусь. Восемь полноценных обедов, это тянет тысячи на две. Тридцать завтраков и тридцать ужинов в среднем по пятьдесят рублей – это ещё три тысячи. На завтрак чашка кофе и пара бутербродов с сыром или колбаской, или тарелка каши, или омлет. На ужин – чай или компот с творогом или вареники, или картошечка жареная с яичницей. На ночь стакан кефира или яблочко. Меню можно будет потом уточнить.

- Ну, тогда можно считать, что мы договорились, - сказал я и выдал ей 30000 рублей, поясняя: - Здесь квартирная плата за четыре месяца вперед и пять тысяч на обеды. Кроме того, ещё одна тысяча рублей– это отдельная плата за новогодний ужин, с учётом того, что спиртные напитки я не употребляю, разве что рюмку шампанского на Новый Год.

- Приятно иметь дело с таким разумным молодым человеком, - сказала тётя Ганна, но деньги пока не взяла.

- Я ещё что-то забыл? – спросил я её и тут же сообразил, хлопая себя по лбу, - документы, да?

Хозяйка кивнула. Я подал ей паспорт. Изучив его, она вернула мне со словами:

- Регистрацию проведём уже в новом году, сейчас всё равно не успеем.

Я согласно кивнул, убрал паспорт и снова протянул ей деньги, которые она на сей раз взяла и в ответ протянула мне два ключа, один от квартиры, а второй от комнаты.

- Постель я уже заправила. Белье буду менять раз в неделю, по субботам. Кухню ты видел, тебе разрешается пользоваться газовой плитой, посудой и холодильником в том числе. В любое время можешь вскипятить себе чай или заварить кофе. При этом я не запрещаю тебе пить чай в своей комнате.

Хозяйка пошла на выход, но в дверях остановилась и обернулась, глядя на меня:

- Я понимаю, что у тебя, как у всякого молодого человека будут подружки. Я прошу тебя не приводить их в мой дом, даже если никого из нас не будет дома. Ни на пять минут, ни на ночь, ни тем более на постоянное жительство. Я сдаю свою комнату только тебе и никому более. Надеюсь на твоё здравомыслие.

- Хорошо, тётя Ганна, я понял, все будет как вы желаете.

На прощание она окинула меня скептическим взглядом и вышла, захлопнув за собой дверь.

Я решил отдохнуть и поваляться на кровати, однако, через пять минут в комнату постучали. Открыв дверь, я вновь увидел Ганну.

- Мы с дочерью сели завтракать и приглашаем тебя присоединиться к нам.

- С удовольствием, - ответил я и пошёл вслед за хозяйкой на кухню. Время было уже половина десятого утра, а я ещё не завтракал.

Тётя Ганна представила нас друг другу и прогнала меня мыть руки. Я пошёл в ванную комнату, но перед этим отправил обеим женщинам магические диагносты. Хотелось, чтобы люди, с кем я собираюсь делить кров, были как минимум здоровы.

Во время завтрака, друг за другом пришли ответы от диагностов. Тёте Ганне было 62 года, её дочери – 40 лет. Здоровье обеих женщин вполне соответствовало их возрасту, но подлечить их не мешало, особенно тётю Ганну. Как обычно, я послушно последовал рекомендациям диагноста, привычно проигнорировав профилактические мероприятия. В результате для каждой женщины пришлось создать лечебный конструкт, который должен был быстро исцелить имеющиеся или начинающиеся болезни.

На завтрак была подана гречневая каша с маслом и подогретый в тостере хлеб с сыром. Юлия Борисовна, так представилась мне дочь хозяйки, пила растворимый кофе со сливками, тётя Ганна пила какой-то травяной отвар (у неё было повышенное давление, надеюсь это уже в прошлом, но она-то этого пока ещё не знает), я предпочёл заварить пакетик чая.

За кофе, Юлия Борисовна поделилась проблемами, возникшими на её работе. Она работала главным бухгалтером небольшого ресторана, и у них произошло ЧП (чрезвычайное происшествие) – серьёзно заболел шеф-повар. Повар был дорогой, за его плечами была стажировка во Франции и несколько дипломов, полученных им на различных международных конкурсах. Сколько ему платили, Юлия Борисовна не сказала:

- Коммерческая тайна, иначе смогут переманить, - объяснила она. И вот, перед самым Новым Годом этот повар, 50-тилетний мужчина, каким-то образом умудрился подхватить пневмонию, и был госпитализирован. Увезли его в больницу вчера на машине скорой помощи, прямо с работы. Позвонили хозяйке ресторана, и она перекинула эту проблему на управляющего.

- А сегодня уже 28 декабря, - сокрушалась Юлия Борисовна, - все столики на Новый Год уже проданы, меню составлено, продукты закуплены, а шеф-повара нет. И кто возьмёт на себя ответственность по приготовлению новогоднего ужина?

Она замолчала, допивая свой чай. Отставив пустую