По дороге домой я заехал в торговый центр, остановился у витрины с детскими игрушками и несколько минут рассматривал высокие стеллажи. Что любили девочки возраста Сафины? Мягкие игрушки? Сладости? Кукол? Кажется, она была без ума от принцесс, а еще ей нравилось мастерить поделки и делать открытки. Я бы скупил весь отдел с игрушками, чтобы заполнить все дни, которых меня не было рядом с ней. Но разве они заполнят эти пробелы в наших общих воспоминаниях? Разве возможно повернуть время вспять?

— Что вы ищите? — спросила девушка-консультант, заметив мой бегающий взгляд от стеллажа к стеллажу. Игрушек было так много, что я действительно растерялся.

— Вот этих двух мишек, — ткнул пальцем на белоснежных красавцев и направился к кассе.

Если понадобится, то весь мир положу к ногам этой маленькой девочки с лицом прекрасного ангела, но больше никогда от себя не отпущу.

Домой я вернулся с наступлением сумерек. На улице стоял мороз, накрапывал дождь. На дорогах был гололед. С прогулками придется повременить какое-то время. Не хватало еще переломать ноги и руки до кучи. Поднявшись наверх, я замер у двери в спальню Полины.

Тихо приоткрыл ее, не желая потревожить сон девочек, если они отдыхали, и замер в дверном проеме, ошеломленный увиденным. Полина сидела на краю кровати, качая на руках Дамиру. Неужели сама поднимала ребенка с больным плечом? Какая же упертая, непослушная, с совершенно неуправляемым характером…

Как истукан, я стоял и смотрел на нее, как она гладила кончиками пальцев личико Дамиры, и нежно ей улыбалась, что-то нашептывая тихим голосом. Нет, я больше не злился на нее, хотя первым порывом, когда узнал о Сафине, было придушить Полину за то, что столько времени скрывала от меня дочь. А сейчас все перевернулось внутри, когда увидел перед собой эту картину, как она прижимала к себе Дамиру, словно своего собственного ребенка. В некотором роде так оно и было. У близнецов ведь идентичные ДНК.

Негромко прокашлявшись, чтобы она меня заметила, я подошел ближе. Полина опустила взгляд на медведей в моих руках, а затем подняла глаза к моему лицу, и приложила палец к губам, показывая, чтобы я вел себя тихо. Я только сейчас заметил, что Сафина спала. Раскинула забинтованные руки на подушке, и улыбалась во сне. В отличие от ее матери, не сводящей с меня растерянных и немного испуганных глаз.

Роберт

— Как она? — тихо спросил я, взглянув на Сафину.

— Нормально. Пришлось в ночь дать еще обезболивающее. Красивые… — Полина задержала взгляд на медведях, и неуверенно протянула к ним руку, трогая одного из них.

Я выпустил игрушки из рук и сделал к ней шаг, приближаясь вплотную. Каждый вздох давался с трудом, словно на грудь положили бетонную плиту, или вдруг начался приступ удушья. Еще два месяца назад я и представить себе не мог, как буду выбираться из той ямы, в которую закинула меня жизнь, а сейчас видел слабые проблески света. В ней и детях видел, и пока не понимал, как к этому относиться. В тот вечер, когда привез Полину в свой дом, не думал, что будет так тяжело находиться с ней рядом. И наивно полагал, что расположения девушки добьюсь быстро, а оказалось все не так просто. Но когда меня останавливали трудности?

— Ты сама поднимала ребенка? Не рано для таких нагрузок? — она нахмурилась, услышав мои слова, а я присел на корточки возле нее, и заглянул в лицо дочери. Даже не верится, что обе девочки были моими…

— Мне Белла Ренатовна помогла. И Сафина… — Полина слабо улыбнулась, но глаза оставались такими же встревоженными и растерянными. — Ей очень нравится проводить время с Дамирой, она даже забыла о своих порезах и ранках. Только не о твоих словах, что ты ее папа…

Я на секунду прикрыл глаза, и зажмурился, потому что в груди снова стало больно. Шесть лет я ничего не знал о собственном ребенке. Разве с таким возможно смириться?

— Правду пришлось бы рано или поздно рассказать. В тот момент, когда она упала, я сильно за нее испугался. Эти слова вырвались неожиданно. Дети — мое единственное уязвимое место. На моих руках умерло два младших брата, и я точно никогда не хотел бы пережить подобного еще раз.

Не знаю зачем сказал это вслух. Я не любил об этом вспоминать, тем более говорить, но последние дни чаще обычного думал о своей прошлой жизни. Шесть лет я жил во лжи, а из меня делали дурака. Мой ребенок жил в ужасных условиях и ничего толком не имел. Конечно, меня возмущали эти вещи, но я старался блокировать эти мысли и эмоции. Ни к чему хорошему они не приведут. Я привез Полину в свой дом, чтобы начать все с чистого листа, а не окончательно все разрушить.

— Она на самом деле была очень рада. Ждала тебя весь вечер… — мои глаза замерли на точке пульса на ее шее. Слишком часто и быстро она билась.

Я замечал все эти детали и мелочи, видел, как она реагировала на меня и боролась сама с собой. Не хотела признавать, что ее тянет ко мне так же сильно, как и меня. Мне бы отойти в сторону, дать ей немного привыкнуть к новой обстановке и моему присутствию в ее жизни, но разогнавшись на высокой скорости, захочешь ли резко тормозить и смотреть по сторонам, выискивая запрещающие знаки?

— В отличие от тебя? Да? Будь твоя воля ты бы никогда ей об этом не сказала, а ушла из моего дома прямо сейчас? — мне нравилось бросать ей вызов. Похоже это была единственная возможность заставить вылезти ее из своей скорлупы.

— Я не мечтала стать твоей пленницей… — она горько усмехнулась.

— Ты не пленница. Ты мать одной из моих дочерей. Дамира и Сафина будут жить вместе в согласии и дружбе. Вместе с нами. И я уверен, что у нас получится воспитать замечательных девочек.

Помимо воспитания я хотел верить, что Полина со временем станет для меня прекрасной женой. И уж явно не фиктивной, потому что мои желания и представления о нашем браке не имели ничего общего с этим словом.

— Средневековье какое-то… — тихо выдохнула она, поджав губы.

Спящая Дамира закряхтела, а я выпрямился, и протянул руки, забирая ребенка.

— Я отнесу ее в детскую. Вы ужинали? — спросил у Полины, а она слабо кивнула. — Я буду рад, если ты составишь мне компанию. Не люблю есть в одиночестве. Спустишься вниз?

Полина посмотрела на Дамиру, затем на Сафину, и подняла неуверенный взгляд к моему лицу.

— Хорошо. Только не надолго…

Я вышел из спальни Полины и направился в детскую. Она тихо последовала следом, прихватив одного из медведей. Уложив дочь в кроватку, я накрыл ее одеялом и включил видео няню. Повернулся и заметил, как Полина с интересом за мной наблюдала.

— Не рано сняла повязку? — я кивнул на ее плечо, чувствуя, что едва сдерживаю себя, чтобы к ней не прикоснуться.

Она пыталась выглядеть в глазах окружающих сильной, сдержанной, холодной, но я помнил ее с другой стороны. Все эти дни я размышлял над своей жизнью с Кристиной, и теперь понимал, что все эти годы пытался разбудить чувственный вулкан в той, у которой вместо сердца был кусок холодного камня. Но теперь, кажется, все могло встать на свои места.