Перешагнув через мертвого собрата, к моему укрытию направлялся «Чинук В12», наконец сумевший то ли перебраться через труп «Спайдера», то ли отодвинуть его с дороги. Моей крови остро жаждала тяжелая стальная пакость, специально созданная для создания и разрушения преград. Много ли ей потребуется времени, чтобы разобрать на кирпичи старую водонапорную башню? Думаю, с его сноровкой не особенно. Даже знаю, с чего начнет. Сунет клешню в окно, поднатужится — и вырвет кусок стены. Или раскрошит, если раствор между кирпичами совсем никуда не годен. Интересно, сколько ему понадобится движений для того, чтобы развалить древнее сооружение? Все-таки, наверно, больше, чем мне для того, чтобы проверить содержимое магазина винтовки, передернуть затвор… и подняться во весь рост.

Нас разделяло метров пять, не более. Он смотрел на меня, а я — на него. Полуразумная боевая машина, пережившая двести лет постапокалипсиса, и человек разумный с теперь уже очень древней винтовкой в руках…

Надеюсь, разумный…

Действительно, стрелять из автомата даже с такого расстояния было делом бесполезным. Вряд ли патрон 7,62х39 миллиметров возьмет бронестекло такой толщины, за двести лет лишь слегка помутневшее от времени. А вот винтовочный 7,62х54 — совсем другое дело. Правда, сильно ли мне это поможет?

Плечевая пушка робота зажужжала вновь. Кто окажется быстрее — человек, вставший в полный рост и вскидывающий свое оружие, жалкое с виду по сравнению с этакой громадиной, или боевая машина, приспособившаяся к измененным условиям и научившаяся выживать без участия человека?

Мы выстрелили одновременно. Клянусь, за долю мгновения до того, как бронебойная пуля прошила толстенное стекло, я увидел за ним глаза. Испуганные. Человеческие…

А потом я почувствовал, как к моей щеке словно приложили раскаленную проволоку — и тут же отпустили. За ворот камуфляжа потекло горячее. Я потом подумаю, почему робот промахнулся, сейчас немного не до этого. Хотя, возможно, он просто испугался и дернулся. Как знать, может, и там, на даниловском мосту, нанятый Краггом нейромант наблюдал из-за укрытия за своим «Чинуком» и, запомнив того, кто убил его робота, потом невольно передал образ врага своим подчиненным. А те проанализировали печальную историю своего собрата и сделали выводы. М-да… Иногда подобные выводы о явно преувеличенных возможностях потенциального врага могут стоить жизни…

Робот медленно проседал вниз под собственной тяжестью, заваливаясь на бок. Причем прямо на отряд охраны нейроманта, до этого пытавшийся вынести дверь водонапорной башни, но с появлением «Чинука» временно притормозивший работу. Снизу раздались крики, народ начал разбегаться. Я увидел, как отпрыгнуло в сторону приземистое существо, бока которого сверкнули металлом. Такого робота я еще не видел. Ну и хрен с ним, век бы его не видать. Небось эта самая тварь и пыталась вынести стальную плиту, прикрывавшую вход. Может, теперь одумается?

Снаружи грохнуло. Это завалился на бок подстреленный «Чинук». Значит, у меня есть небольшая передышка, пока противник проведет рекогносцировку и с новой силой возьмется за штурм башни. Самое время провести ревизию вооружения. Но для начала надо разобраться с позициями.

Я закинул за спину винтовку и осторожно поднялся вверх по лестнице, выставив автомат перед собой. Мало ли, вдруг на третьем этаже еще один сторож прячется?

Нет, обошлось. На верхней площадке обнаружился брезентовый навес, под которым в случае чего можно было укрыться от непогоды, две сидушки из полипропилена, два прожектора (один включен), рюкзак и небольшая печка-буржуйка с запасом дров. В печке горел огонь, а на ней стояла огромная сковорода, в которой уже начало пригорать что-то аппетитно пахнущее.

Мой желудок тут же дал о себе знать. Мол, хозяин, война войной, а кушал ты последний раз в «Благоухающем роднике». И было это давно и неправда, так как шайнская еда переваривается моментом.

Может, кому и дико покажется — обложили мужика в какой-то старой башне со всех сторон, а он в чужом рюкзаке аптечку с ложкой ищет. И искренне радуется, что нашел и то и другое.

Сверху все хорошо было видно, я специально ногой прожектор пнул, чтобы он светил куда надо. Охрана, шуганувшись в сторону от падающего робота, потихоньку возвращалась на прежние позиции. Возвращалась опасливо, хоронясь за естественными укрытиями и поглядывая наверх. Я б тоже особо вперед не рвался, когда только что на моих глазах завалили такую громадину. Интересно, а чего они так суетятся? Начальство валяется в своей резиденции с пулей в башке, с какой бы радости охране теперь переть грудью на амбразуры? Ан нет, не уходят. Тихарятся за укрытиями и ждут чего-то. Ну ладно, и мы подождем, нам спешить точно некуда.

На разрезанную диском щеку я вылил пузырек хлоргексидина, найденный в чужой аптечке. Свою портативную, заныканную в нарукавном кармане, лучше поберечь на крайний случай. Тут же, хоть и кровит нехило, а по сути царапина. Правда, шрам от нее на физиономии может остаться неслабый, но мне не в кино сниматься, переживу. Тем более что кино тут нет, и вряд ли оно появится в ближайшем будущем.

После дезинфекции я осторожно промокнул края разреза салфеткой (хрен ее знает, стерильная она после стольких лет или нет), после чего стянул их пластырем, упаковка которого внушала надежды. Хоть и был тот пластырь выпуска 2012 года, но на нем стоял красный штамп «Восстановлено. Клан маркитантов „Савеловские“». О как! Знак качества! Проверено, мин и бактерий нет, клейте на морду смело.

Ну я и наклеил. Держится, несмотря на отросшую щетину. Совсем недавно имел я привычку скоблить «Бритвой» лицо по утрам. Даже без пены все шло отлично с эдакой-то заточкой. Водой плеснул на физиономию — и понеслось. Нынче «Бритвы» у меня нет… Так, стоп. Месть — продукт скоропортящийся. Если ее долго готовить, то рано или поздно возникает мысль: «А, может, ну его? Бес с ним, разошлись и забыли? Прошлого не вернуть. Да и вообще, некоторые советуют, что по-хорошему надо бы еще и другую щеку подставить. Здоровую. Чтобы по ней другим метательным диском чиркнули для симметрии».

Ни в коем случае. Мстить надо правильно. Просто поставить себе цель и идти к ней. Меньше думать о самой мести и просто делать то, что наметил. Без эмоций и рассуждений о правильности, неправильности, добре или зле. Тогда идти к такой цели можно вечно. До тех пор, пока не достигнешь ее и не сделаешь то, что должен.

В общем, щеку я заклеил и сейчас стоял дум великих полн со сковородкой в одной руке и обгрызенной деревянной ложкой в другой. Чавканье думам не мешало, как и наметившееся волнение среди осаждающих. Понятное дело — когда в тебя сверху не стреляют, наверно, можно и высунуться немножко, и перебежать с места на место, и даже встать в полный рост. Интересно, что там за самонадеянный идиот маячит в свете прожектора, да еще какой-то тряпкой машет?

— Слышь, ты, — донеслось снизу. — Поговорим?

— Ну давай, — крикнул я в ответ и приготовился слушать, одновременно орудуя ложкой. Когда говорят, обычно не стреляют. А сейчас мне нужны были еще две-три минуты для того, чтобы расправиться с содержимым сковородки. Колбаса, мясной фарш, картошка, рисовая каша, какие-то специи. И все по-походному, в одной посудине, как я и привык.