только теперь до неё дошло, что в этом ничтожном замкнутом пространстве, отделённом от цивилизации тысячами километров снега, льда и безлюдья, ей предстоит прожить несколько месяцев. И лишь один человек на Большой земле, – её верный (а, может, и неверный) Гришуля – будет знать, ГДЕ она.

Поползнев явно не понимал, почему Арина не в восторге от его уникальной лаборатории. Почесав в затылке, вспомнил про подвал.

– Вас, наверное, удивит, – заговорил Фёдор Яковлевич с юношеским энтузиазмом, – но в двух метрах под нами есть обширная полость в базальте. Фактически это ещё одна пещера, но она, в отличие от нашей, наполовину заполнена вкусной и очень чистой пресной водой.

– А есть ли там какие-нибудь формы жизни? – спросил Илья.

– Представьте, есть. Водоём под нашим полом связан с озером Лама узким сифоном, забитым мелким вулканическим песком. В советские времена мы исследовали животный мир Таинственного озера и, представьте, обнаружили там белых и совершенно слепых рачков-бокоплавов. Но это уже другая история.

– А слепых рыбок вы там не обнаружили? – выпалил Илья.

– Увы, нет! Ни рыбок, ни каких-либо иных позвоночных там не оказалось, что, в общем-то, неплохо. Вода чище. Мы же её пьём без всякой обработки. А сейчас, дорогие товарищи, занимайте свои каюты, приводите себя в порядок… и учтите: в 19 часов я жду вас в кают-компании на праздничный ужин.

– Простите, – подала голос Арина, – а почему это озеро под полом вы назвали «Таинственным»?

Поползнев кротко улыбнулся.

– Видите ли, когда-то наша роскошная пещера вызывала у меня ассоциацию с Гранитным дворцом, описанным Жюлем Верном в его «Таинственном острове». В полу того дворца был вход в глубокий колодец, связанный с океаном. Тогда я ещё не до конца изжил в себе романтизм юности.

– Да, – задумчиво поддакнула Арина, вспомнив, как она, свернувшись калачиком в своём вольтеровском кресле, мечтала пожить в Гранитном дворце, созданном фантазией Жюля Верна. – Через тот колодец к героям «Таинственного острова» регулярно наведывался загадочный, умнейший и немыслимо благородный капитан Немо.

28

Первые две недели молодые обитатели пещеры осваивали технику пересадки клеточных ядер мыши и кролика. Сразу выяснилось, что Арина выполняет эту тонкую работу лучше и быстрее Ильи. Фёдор Яковлевич только хищно улыбался, приговаривая, что в координации тонких движений женщины во все времена превосходили мужчин.

За две недели до Нового года начались интенсивные тренировки по пересадке ядер клеток человека. Создание комбинированных яйцеклеток с ядрами из клеток Никифорова, было намечено на 30 декабря. «Не следует откладывать это дело на январь, тогда празднование Нового года будет омрачено томительным ожиданием начала важного эксперимента», – высказал своё авторитетное мнение неутомимый Поползнев.

В восемь утра 30 декабря Поползнев вынул из холодильника Центрального зала заранее подготовленный биологический материал, и Арина прильнула к окулярам микроманипулятора. На операцию зачатия, то есть на пересадку ядер из клеток Никифорова в яйцеклетки двух безупречно здоровых норильских женщин ушло не более двух часов, и наконец, два аппарата Поползнева заработали. Чтобы снять стресс, тут же в Центральном зале все трое выпили по рюмке коньяка.

К полудню 31-го стало ясно, что обе яйцеклетки приступили к дроблению.

– Ну, слава богу, обошлось без проблем. Будет, чем обрадовать Анфису, – Поползнева распирало от чувства гордости собой.

– А где, Фёдор Яковлевич, вы прячете свою супругу? – не сдержала любопытства Арина.

– В благоустроенной квартире Норильска. Её отсутствие здесь, – заулыбался Поползнев, – в сущности, из разряда суеверий, что женщин нельзя брать на морское судно. К тому же, в ответственные моменты Анфиса очень нервничает, и её волнение передаётся мне. А сейчас, когда этап зачатия мы, вроде бы, проскочили, она может приезжать, я не против.

– Послушайте, Фёдор Яковлевич! – Арина не без кокетства взглянула на старшего товарища. – Неужели в нашей уютной пещерке не найдётся бутылочки шампанского и какого-нибудь завалящего пирожного, чтобы по-человечески встретить Новый год?

– Удивляюсь, какие странные и какие несерьёзные мысли могут появляться в такой умной головке, – неожиданно галантно изрёк Поползнев и обнажил все свои целёхонькие, сверкающие белизной зубы. – Но и я, Ариночка, не лыком шит. Возможно, вы удивитесь, но мне удалось пленить весьма упитанного полярного гуся, случайно забредшего на наш пещерный огонёк. Теперь птичка терпеливо ждёт своей участи в морозилке кухонного холодильника. Надеюсь, вы сумеете с нею справиться.

За пару часов до Нового года праздничный ужин был готов. Но нервы обитателей пещеры были напряжены. Мысли каждого были прикованы к клонотронам. Поползнев предложил ещё раз убедиться, что развитие никифоровских отпрысков протекает нормально. Не успели студенты насмотреться на процесс дробления яйцеклеток, как в приёмном покое громко хлопнула наружная дверь. Все трое пещерника застыли в смятении, уставившись на дверь из приёмного покоя. Ещё пара секунд напряжённого ожидания, и в Центральный зал ввалился Никифоров в распахнутой медвежьей шубе и сам огромный, как медведь. Рядом с ним в длиннополой норковой шубе стояла Анфиса. Никифоров бросил на пол увесистую продуктовую сумку и порывисто шагнул к Арине. Она тут же утонула в его шубе, и неожиданно для себя зарыдала, будто со слезами из неё выходило то огромное напряжение, которое копилось в ней в течение долгих пяти недель пещерной жизни.

– Григорий Александрович, Анфисочка, извините ради бога, – плаксиво захныкал Поползнев, – но в клонарии нельзя находиться в верхней одежде и без халата. Здесь же работают наши клонотроны, мы только вчера их запустили.

Никифоров тут же посерьёзнел и обвёл внимательным взглядом Центральный зал.

– Идёмте в кают-компанию, а лучше прямо на воздух. Ведь сегодня же, блин вас побери, новогодняя ночь! Выпьем при свете северного сияния за грядущий год, который, я уверен, принесёт нам массу радости и прочих благ. Так идёмте же на сибирский простор!

– А мороз? – засмеялась Арина.

– Минус 25! Разве это мороз для Путоран? – гремел Никифоров. – Это же, можно сказать, оттепель. Одевайтесь, товарищи пещерники-затворники, и на свежий, тэкэть, воздух! Где наша не пропадала! – И олигарх пропел хриплым басом: – Мы ж рождены, чтоб сказку сделать былью!

Все выбежали из пещеры. За полусферой зеленоватого света от ртутной лампы стояла стеной непроницаемая тьма. Земля, как сказано в книге книг, была безвидна и пуста, но над нею вместо божьего духа полыхало, переливаясь неземными цветами, прекрасное и жутковатое северное сияние. Никифоров выволок из будки привратника, бил его по плечу, укрытому толстым мехом тулупа и хохотал. Глядя на свой смартфон, отсчитал секунды до местной полуночи, выстрелил пробкой от шампанского и разлил вино по шести бокалам. Взревел: «За Новый 2013-ый! За новое счастье!».

Все выпили. Никифоров картинно выбросил в сугроб свой бокал, обнял