Елена по-прежнему пыталась вызвать Крылья.

Она хотела бороться с настоящим оружием, и оно у нее было, но она не могла заставить Крылья спасти ее и бедную рабыню позади. Даже без них Елена знала одну вещь. Этот гад перед ней не тронет свою рабыню, пока сначала не порвет Елену на кусочки. Кто-то остановился посмотреть, другие подбегали, выходя из магазина…

Когда дети, следовавшие за ее паланкином, окружили ее, плача, собралась своего рода толпа.

* * *

По-видимому, наблюдать за тем, как купец избивает свою измученную рабыню, было для окружающих обычным делом. Но посмотреть на эту новую красивую девушку с разрезанной одеждой, эту девушку с золотыми, как шелк волосами под вуалью, золотого с белым цвета, и глазами, цвет которых возможно напомнил некоторым из них о практически забытом цвете неба — это было совсем другое.

К тому же, девушка, очевидно, была новой варварской рабыней, которая явно унизила хозяина, оборвав веревки, и теперь словно в насмешку стояла с нетронутой вуалью.

Потрясающий уличный театр. И даже учитывая все это, рабовладелец готовился к новому удару, занося руку и готовясь опустить ее.

Несколько людей в толпе открыли рот от изумление, другие негодующе бормотали.

Еленин новый усилившийся слух мог уловить их шепот. Такая девушка совсем не подходит для того, чтобы быть рабыней, она призвана быть сердцем города.

Только ее аура уже доказывала это. В действительности, с ее золотыми волосами и ясными голубыми глазами, она могла бы быть Стражницей с Другой Стороны.

Кто знает?..

Уже занесенный удар плетью так и не опустился. Его прервала вспышка черной молнии, чистой Силы, она отбросила половину толпы. Вампир, внешне молодой, в одежде из верхнего мира, Земли, подойдя, встал между златовласой девушкой и рабовладельцем, или скорее угрожал теперь съежившемуся рабовладельцу.

Те немногие в толпе, не волновавшиеся за девушку, тут же почувствовали участившееся сердцебиение при виде него. Конечно, он был хозяином девушки, и теперь он будет разбираться с этой ситуацией.

* * *

В тот момент Бонни и Мередит достигли места действия. Они сидели, откинувшись в своем паланкине, благопристойно завернутые в вуали, Мередит в цвета звездной ночи, а Бонни в вуаль мягкого бледно-зеленого оттенка. Они, могли бы быть иллюстрацией Арабских Ночей. Но когда они увидели Деймона и Елену, они спрыгнули с полонкина самым неблагопристойным образом. Сейчас толпа стояла настолько плотно, что пробираясь сквозь нее им пришлось использовать локти и колени, но уже через секунду они были рядом с Еленой, с вызывающе развязанными руками или дерзко болтавшейся веревкой, и вуалями развивающимися на ветру.

Когда они в действительности оказались возле Елены, у Мередит перехватило дыхание.

А Глаза Бонни расширились и замерли в таком положении.

Елена поняла, что они увидели. Кровь свободно стекала с пореза по ее скуле, и ее блузка распахивалась на ветру, демонстрируя рваный и кровавый лифчик. На одной ноге джинсы быстро краснели. Но в тени Елены находилась еще более жалкая фигура. И когда Мередит накинула на Елену ее прозрачную вуаль, чтобы прикрыть распахнувшуюся блузку и еще раз закутала ее для приличия, женщина сама подняла голову, посмотрела на трех девушек взглядом бессловесного, затравленного животного.

Позади них Деймон тихо сказал:

— Я буду весьма наслаждаться этим, он поднял одной рукой тяжелого мужчину в воздух, а затем впился в его горло как кобра.

Последовал чудовищный крик, который все не прекращался. Никто не пытался вмешаться, и никто не призывал рабовладельца отбиваться. Елена, пробежав взглядом по лицам в толпе, поняла почему. Она и ее друзья, уже привыкли к Деймону — как, к примеру, если стать для него наполовину укрощенной атмосферой жестокости. Но эти люди в первую очередь видели молодого человека, одетого во все черное, среднего роста, с изящной фигурой, который компенсировал недостаток мускулов гибкостью и убийственной грацией.

Все это лишь усугублялось окружавшей его аурой силы, поэтому Деймон без труда становился везде заметной фигурой — так же как и черная пантера, лениво прогуливающаяся по многолюдному городу.

Даже здесь, где на каждом углу подстерегала опасность, а жестокость была обычным явлением, этот молодой человек представлял большую угрозу, и это заставляло людей не попадаться ему на глаза и вообще держаться от него подальше.

В это время Елена, Мередит и Бонни оглядывались вокруг, ища что-нибудь, чтобы оказать медицинскую помощь или хотя бы что-то чистое, чтобы перевязать раны. Спустя минуту они поняли, что ничего не найдут, и Елена обратилась к толпе.

— Кто-нибудь знает врача? Лекаря? — прокричала она.

Публика только смотрела на нее. Они, казалось, не желали связываться с девушкой, очевидно бросившей вызов демону в черном, который сейчас сворачивал шею рабовладельцу.

— Значит, вы все думаете, что это просто развлечение, — кричала Елена, слыша потерю контроля, отвращение и ярость в своем голосе, — для таких ублюдков, как этот — пороть голодающую беременную женщину?

Несколько глаз опустились, последовало несколько рассеянных фраз на подобие: «Разве он не был ее хозяином?»

Но один довольно молодой мужчина, опираясь на стоявшую телегу, выпрямился:

— Беременна? — повторил он.

— Она не выглядит беременной!

— Да она ждет ребенка!

— Ну, — медленно сказал молодой мужчина, — если это правда, то он только портил свой собственный товар.

Он нервно взглянул туда, где стоял Деймон над покойным рабовладельцем, чье лицо выражало жуткую гримасу боли. Елена все еще оставалась без помощи для женщины, которая, как она боялась, умирала.

— Кто-нибудь знает, где я могу найти доктора?

Теперь из толпы доносился шепот разной громкости.

— Мы сможем продвинуться дальше, если предложим им деньги, — говорила Мередит.

Елена тут же потянулась к кулону, но Мередит была быстрее, расстегивая изящное аметистовое ожерелье на своей шее и протягивая его.

— Это достанется тому, кто первый покажет нам хорошего доктора.

Наступила пауза, в которую все, казалось, оценивали вознаграждение и риск.

— А у вас нет звездных шаров? — спросил хриплый голос, но высокий чистый голос прокричал:

— Мне подойдет это!

Ребенок — да, настоящий уличный сорванец — бросился вперед толпы, схватил Елену за руку и указал направление, сказал:

— Доктор Меггар, прямо по улице. Отсюда всего пара кварталов; мы можем дойти пешком.

Ребенок был закутан в рваное старое платье, но его могли носить лишь для теплоты, так как на нем или на ней были еще штаны. Елена не могла понять мальчик перед ней или девочка, пока малышка не одарила ее неожиданной улыбкой и не прошептала: